А небо всё темней и ближе, наверно, скоро упадёт,
ещё одна попытка выжить, ещё один бросок вперёд –
и вырваться из этой сети, стараясь не смотреть назад...
И ты опять за всё в ответе,
и снова в чём-то виноват.
И там, на внутреннем экране
вся жизнь,
весь путь
и весь обзор –
какое странное желанье идти всему наперекор,
какое странное везенье – быть там, где невозможно быть,
себя читая по мгновеньям глубоких линий голубых –
там, где-то там –
где голос робок, где сам ты тонок, будто луч,
непознаваем, как ребёнок, и так же весел и летуч,
где нет ни боли, ни преграды, и никакой ещё беды,
и ничего тебе не надо, когда есть небо и цветы,
и ты – сам у себя, навеки…
А что там было?..
Обернись.
Был дом, он помнил человека,
рождение его и жизнь,
и шаг любой, и шорох каждый, и сказки на ночь перед сном…
И дверь, распахнутую настежь,
и ветер, рвущийся в окно…
Он помнит всё, идёт по следу, не спрашивая ни о чём,
и так же улетает в небо – вслед за тобою и лучом,
и по ночам берёт в ладони, поддерживая над волной…
Нет, он не ждёт тебя, но помнит.
И всех простил уже давно.