Светило дня катилось за курган.
За ним клубились после бури,
как дым, ряды тяжелых туч.
Краснея, заскользил последний луч:
холмы, равнину, тучи озарил,
и блеск негреющий сияния разлил
на мрачный мир, на влажную долину,
как будто хмурый бесприютный мир
его любви пылающей достоин.
Урчание громов катилось далеко.
Покой и свет царили после бури.
В мое окно луч розовый проник.
Остановился, замер он на миг
и на стене картину озарил,
и дивный блеск придал её стеклу.
Своим любуясь отраженьем на полу,
как малое дитя, от радости сиял.
Покой нарушил колокола звон.
Но вскоре тишиной равнины разнесен,
он, словно отголосок бури
под остывающей лазурью,
навеки был молчаньем поглощен.
А полыхающее пурпуром светило,
мир покидая горделиво,
с лучом последним скрылось без примет.
Лег вечности незыблемый покой.
Несвязной потянулись чередой,
как тяжких туч ряды за горизонт,
тяжёлых дум блуждающие тени:
- Что ждет в грядущем наши поколения?
Куда?!.. Каким путем они пойдут?
И неужели их не омрачат сомнения,
что ложный снова избран путь?
И, что другой (дай бог свой путь им изменить!)
не так запутает сумбурной жизни нить
и ясный день уйдет под полог мрака?
Нет!.. Не поверю в это я!
Взгляните в прошлое, друзья!
Нам жребий выпал на счастливые года,
но даже там на небесах алели
закаты и грома гремели,
и луч веселый иногда играл
и, полыхая, незаметно угасал.
Но с первою звездой на небесах
угрюмый расступался мрак.
В душе рождались тайные надежды,
что завтра повторит, как было прежде.
Надежды милая тщета!
Бегущей жизни пестрый карнавал,
являя бутафорские убранства,
сменяя декорации, менял
сил не жалея и не зная постоянства,
тепло и свет на мрак и холод тьмы,
как дивный луч бегущий по стеклу
и, весело игравший на полу,
всем радость подарил и скрылся без примет.
И как бы ни был ум наш чист и гибок, –
не избежать досаднейших ошибок!
Вся прелесть бытия наверно в том...