Два паса — в прикупе чудеса
(первоапрельский миниатюрморт с марьяжем некрупных червей)

И к бабке не надобно ходить, чтобы на раз просечь, что дело было 31.03. Само собой, в 23.59. И, понятное дело, не придурковатый Розыгрыш вот-вот вприпрыжку погонится за многострадальной белой спиной, а павой будет вышагивать высокоинтеллектуальная Игра. Однако не в бисер и отнюдь не на поцелуи... А там смотрите сами — быстрый ум, внимательные глаза и талантливые пальчики.

...винт-вист-стос-скат-покер-канаста-рамс-роббер-джокер-бридж-белот-кинг...

А состоялась эта игра на территории депутатской VIP-комнаты в павильоне знаменитой Измайловской бильярдной ЦПКиО им. Горького.

...очко-бура-пьяница-ведьма-свинья-петух...

В том самом павильоне, где не так уж давно гражданин Жеглов обкатал в «гусарика» (розыгрыш — в советский снукер) самого Афоню, который со временем переквалифицировался из сантехника в гестаповца.

...банчок польский. Дурачок чешский и подкидной-отечественный. И переводной-отечественный. Ой, не могу остановиться...

А «исполнители» (действующие VIP-персоны) были такие: белые — Арнольд Шварценеггер, черные — Мистер Белый.

Между тем минута прошла... А уж что и на что наступило, догадайтесь сами.
Между прочим, в другие времена счетчик-цербер уже давно заорал бы козлетоном (дурным голосом) про одну жалкую тысячу денежных знаков за вход в указанную комнату и римское право понаблюдать за игрой (и про 5000 условно-хозрасчетных единиц за выход из нее же без травм и ментов). Но кто-то — вероятно, налоговая — провел с ним разъяснительную работу, и в этот раз он, коррупционно вильнув хвостиком, лишь тихохонько тявкнул: «1500».
Кстати, одну карточку тремя убить не желаете? А ответить полуторным за Арнольда? Попутно, даю поле за Акробатку (из конюшни Ваксена Павловича) во втором заезде лошадей и принимаю поле за Янычара (из таракарни Артура Афанасьевича) в третьем забеге тараканов. Ну, как хотите... Продолжим.

Арнольд улыбнулся в свои наклеенные усы. Широким жестом смел с надоевшего губернаторского стола пару-тройку бумаг (с грифом «секретно»), игрушечного осла, подаренного ему ехидными демократами, и всю нехитрую оргтехнику. Ловким жестом терминатора он поймал из беспартийного воздуха потрепанную колоду (33 листика) и легко взвесил ее одной левой. Этой же одной перетасовал. Мистер Белый снял. Одной правой. Наблюдавшая бригада зааплодировала. Коп поморщился, свольтировал и раздал. Двумя руками. Но на троих!
На руках у белого Шварца оказались: король эф-8, король Лир и король треф, а также конь, умеющий ходить не только русской буквой «Г», но и латинской буквой «L». И еще две мелкие бубны — обе шестерки. А в рукаве: фартовая четверочка пик, подаренная стариком Арбениным, марьяж некрупных червей (двойка и тройка) и крючок рыболовный номер 5.
Черные же поимели: подвижное лицо, костяшку «два-блан», кольт пятизарядный (муляж) и шансы (так себе) на получение долга чести от Оскара с западного побережья.
Понятно, что при таком стартовом капитале шансы сторон на окончательную победу нельзя оценить как равные. Или можно?

— Пас, — сказали белые.
— Двое нас, — сказали черные.
— Два паса в прикупе чудеса, — сказал прикуп.
— У вас обоих спины белые, — сказал появившийся неведомо откуда третий в надежде, что первый и второй клюнут на эту туфту и на секундочку повернутся. (Кстати, этой секундочки более чем достаточно, чтобы талантливыми пальчиками приподнять прикуп и внимательными глазами узреть чудеса.) Не сработало, однако.
— Возьму на раз. — Семь бубëн. — Кто играет семь бубëн, тот бывает забубëн. — Пас. — Вист. — В темную? — Ложись. — Пять козырей — четыре взятки. — Туз треф — пять. — Марьяж червей — шесть. — А больше, хе-хе, как говорится, фунт прованского масла. — Да уж, пика — пополам. — А в прикупе ничего. — Хе-хе, как говорится, прикуп знать — можно не работать.

— Ходи, — сказал мистер Белый.
— Хожу, — сказал белый. И зашел с двух красных (бубновых) шестерок.
В этот ответственный момент муляж кольта сделал попытку выстрелить. Но не смог и заплакал. Горючими слезами 44-го калибра.
— Под игрока с семака, — шифрограммой Юстасу откликнулся прикуп.
— А под виЙстующего с тузующего, — адекватно встрял Николай Гоголь. Он-то и был третьим. Игрок еще тот.
Дальше все пошло под сурдинку рутины. А именно: пять козырей — четыре взятки.
В этот спокойный момент лежавший на полу серый осел успешно смутировал в белого чернопольного республиканского слона.
Туз треф — пятая. Тут тревожно взыграла волынка. Однако марьяж привилегированных червей (король со своей дамой) был разыгран безупречно. Притаранилась и шестая...
И в этот напряженный момент Арнольд разбудил коня, дремавшего на поле а-1, и отправил (аллюр три креста) его одним махом на дэ-4, а Белый, в ответ, покрыл его словом и делом — костяшкой «блан-два». И получился... розыгрыш.
— Розыгрыш? — спросили они одновременно.
— А то нет, — ответили они одновременно.
А Николай Гоголь не ново сказал: «Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, — редко, но бывают». Затем он поднял валявшегося мутанта, шестикратно (трижды — по-русски и трижды — по-украински) поцеловал его (в губы, по-Брежневски) и поставил на освободившееся поле а-1.