Незримый город, в котором не был.
На крышах зданий гаргульи в ряд.
В зеркальном древе сокрыты веды.
Химеры, в камне застыв, кричат.
Вещают вечно про смысл сакральный,
да только глас их не различим.
Вбирает судьбы портал спиральный,
и время бродит, как пилигрим.
Там прокуратор о вере бредит,
и знак скрижалей ждет Моисей,
Того, кто в прошлом Иудой предан,
страшится небыль любых мастей.
Зачем мне снится, любовью ранит?
Какой-то символ? Я изнемог!
Врач усмехнулся: — Симптомы маний.
Мы Вас избавим от всех морок.
В палате Вашей: Горгона, Рыцарь.
Как бишь его там? Да, Ланселот!
И Папа Римский. О Вас молился.
Не скучный, значит, сидит народ.
Больной, вздыхая, вдруг встрепенулся:
— Я — падший ангел. Смотрите — след.
От крыльев? — Врач, не нащупав пульса,
ворчливо буркнул: — А был поэт.