Намедни пришлось мне вдруг поиграть в писателя. Вообще-то, лет мне стукнуло уже немало, чтобы начинать заниматься чем-то новым по-серьёзному. Но сидели в пятницу всем отделом на корпоративе, выпили на халяву больше обычного, расслабились, развеселились. А чего не веселиться? Скинули тяжёлый проект. Наконец-то! О чем-то спорили, начальника славословили, дамам комплименты отвешивали. Всё как обычно. Вышли на перекур - я и моя тайная дама сердца. Возвратились и как кур в ощип попали. Лукавой тишиной нас встретили, сгрудились вокруг. Коллега, сосед по компьютерному боксу, оскалом волчьим лыбится, будто из пещеры выглядывает. В чем дело, думаю? Оказалось, игру без нас затеяли на желание. Победитель, как раз сосед мой, должен был каждому задание придумать, несвойственное и даже противоположное характеру. Для выполнения грядущие выходные назначили.

Даме моего сердца, кудрявенькой хохотушке, начальниковой секретарше, сослуживец придумал карикатуру чёрно-белую нарисовать всего нашего коллектива, чтобы любого по характерным чертам узнать можно было. Явно зуб на неё имелся. Начальника-то на раз-два в смешном виде изобразить, но ведь заездит потом, злопамятными придирками достанет.
Себе, хитрец, приготовил каверзную, на первый взгляд, миссию: съездить к тёще на дачу, набрать ягод и сварить прямо на её кухне варенье, а в понедельник выставить в офисном закутке для перекусов баночку со своим варевом любительницам чая. Знаю я, как и весь отдел, эту родственницу со слов его. На кухню пустит, а также к кустам драгоценным, как же! Ну, посмотрим.
Начальнику, льстец, уготовил со знаменитыми художниками сравниться: мол, напишите, Ваше Вашество, хоть гуашью, хоть акварелью, что там в доме найдётся, картиночку, чтобы первый попавшийся технарь из соседнего отдела, у кого спросим, мог оригинальное авторство угадать. Легкотня, а не задание, не окно Овертона, а всего лишь форточка. Возьмёт, да малевический квадрат притащит. Если габариты соблюсти, то и, правда, от оригинала не отличишь.

Мне же досталась от этого разошедшегося затейника невесёлая участь. Сочинить греческую любовную оду, по всем правилам, в размер и в рифму. Про рифмы я не забыл со школы, об остальном решил дома в интернете поискать. Можно, конечно, к этому нежданному шуточному заданию спустя рукава подойти или в сети порыться, подходящий пример найдя. Но кресло заместителя начальника всё ещё светит мне по выслуге лет и возрасту. Не хочу его уступать в неравной схватке за одобрительную улыбку. Всё же бонус к профессиональным успехам. Работа моя на хорошем счету, зарплату вовремя повышают. Место тоже, в итоге, выгодное занял. Посередине просторного помещения, перед глазами окна во всю стену, а между ними все ещё вакантное место на подиуме вышиной со ступеньку. Так и представляю иногда, когда глаза от монитора подниму: вот я, воевода, сижу за замначальницким столом, передо мной ровными рядами офисные боксы как палатки расставлены, а слева тоже на возвышении только уже высотой в три ступеньки, в генеральном шатре из стекла и металла Мономах наш из щелей между полосками закрытых жалюзи грозно как на челядь зыркает. Ну, при мне все станут тихо работать, а не канцелярскими крысами по боксам шушукаться. С секретаршей, опять же, по работе чаще придётся сталкиваться. Глазёнки у неё светленькие, ямочки легкомысленные на щёчках, ручки пухленькие. Нечаянно дотронешься деловую бумагу принять, так тёплая дрожь и пробегает по телу.
Отвлёкся, однако, о будущем своём размечтавшись.

Пришёл домой поздно после корпоратива. Хожу туда-сюда по кухне, о задании размышляю. Жену разбудил: слышу топоток её по коридору. "Что, - говорит мне, - спать не ложишься?" Я ей вкратце изложил задачу свою трудную, о соседе по столу рассказал, который, по всей видимости, выслужиться решил. Стою, уши развесил, как всегда мудрого совета ожидаю. Она только зевнула широко, что-то съязвила насчет розы-мимозы и в спальню удалилась.

Решил на завтра сочинение не откладывать, так как выходные - дело святое, одна за другой спортивные передачи по кабельному. Притащил на кухню ноутбук. Сначала посмотрел в интернете, что такое ода, потом - гекзаметр, строфа, метрика; записал. Затем в дебри стихосложения полез. Удивился, как с интернетом легко теперь поэтам сочинять стало. Тут тебе и графики, и таблицы ударений, спряжений, склонений. Списки синонимов, столбцы рифм по количеству слогов. Плюс море разливанное примеров и советов начинающим, можно сказать, даже океан. Подготовился и сел за любовную оду. Пыхтел над ней не вхолостую, то воды выпью, то к окну за вдохновением схожу на Луну поглядеть. Под утро лёг весь выжатый, зато удовлетворённый и гордый. Как бы нечаянно художественно разбросанные посередине стола листки с записями оставил, а сверху аккуратно положил законченную и набело переписанную оду, гекзаметром сочинённую.

Спал крепко, проснулся поздно. Тут же вспомнил о своём ночном подвиге и трофее, лежащем на кухонном столе, но торопиться к жене не стал, слышал, что гремит посудой излишне громко, а это признак настроя её на скандальчик. Пошёл в душ, там немного забылся и, вспоминая законченный труд, осклабился и спел свою оду с закрытыми глазами и проникновенным чувством. После душа, посвежевший и добродушный, пришёл на кухню, откуда по всей квартире распространился тёплый аромат сырников. Жена встретила моё приветствие таким холодным и колким взглядом, словно только что отвела глаза от ведра, наполненного доверху кусками льда. На столе стопочкой были сложены мои черновики, сверху красовалась ода о любви. Жена села на свое место с прямой, как палка, спиной и поджатыми губами и стала ковырять вилкой сырник. Я сел напротив. Еще не очнувшись полностью от вчерашней встречи с прекрасным, я недоумевал, что же могло не понравиться в моих виршах. А что дело в них, не сомневался. "Тебе не понравилось?" - спросил я робко. "Почему же, - явно сжимая зубы, ответила она, - кому-то твоя ода придется очень по вкусу!" "А что не так, рифмы плохие?" - наобум спросил я. "Нет, с рифмами все в порядке, - усмехаясь, проговорила она, - "осени-просини" нет, "сказал-показал" тоже." Жена протянула мне верхний листок, не желая оттягивать расправу: "Ты кого это, мерзавец, имел в виду, так точно описывая?!" Я взял лист и стал искать криминальные, по-видимому, описания. Долго искать не пришлось. Вчера ночью это была ода к безымянному лицу, во всяком случае, так казалось мне - поэту, находящемуся в состоянии эйфории. Мне даже тогда показалось, что я, именно я, нашел ключ к тайнам стихотворчества. Но сейчас, на трезвую голову, стало заметно, что в шесть строк умело впихнут портрет конкретной молодой особы, весёлой, светлоглазой с русыми кудряшками хохотушки. Наяву напротив меня сидела, увы, уже немолодая женщина, с крашенными хной гладкими волосами, с угольно-чёрными глазами, в которых пылал ледяной огонь, готовый моментально прожечь мои кожу и душу.

Дальше начались муки вдохновенного творца после встречи с желчным критиком. Скажу вам, невесть что, эти шесть строчек, но переделывал я их всю оставшуюся субботу и воскресенье. Пошли прахом все спортивные передачи. Детей два дня не видел. Сидел в спальне, скрючившись за журнальным столиком и правил, правил. Слышал, как жена отвечала детям, отправляя их гулять во дворе, что у папы срочная работа. Зато, когда переписав полностью, придав портрету надлежащий вид, начертав сверху посвящение любимой жёнушке, пришёл с повинной, меня благодушно и быстро простили.

В понедельник мы дружно собрались в обеденном перерыве в закутке и стали сдавать и принимать домашние задания друг у друга. Кто-то спел, кто-то шарады загадал. Варенье оказалось крыжовенным, но на руках соседа не было ни одной царапины. Карикатуры получились так себе, совсем не похожие и не смешные. Работу начальника показали пробегавшему мимо стажеру из технического отдела, он сразу угадал сюжет, но забыл художника. Начальник удачно повторил картину Васнецова, правда, скрыл ноги коней и богатырей за высокой травой, потому что ему не хватило времени на живопись. Я был в ударе, пока читал, рыча, свою оду о любви. Все покатывались со смеху то ли от чтения, то ли от высокопарного слога. А потом просили повторить и опять веселились.
На этом хочу поставить точку в рассказе о своем первом литературном труде. А затем попробую опубликовать где-нибудь оду, авось примут.

август 2020