Ленка аккуратно сложила почту в большую сумку, взвесила на руке — тяжёлая — с некоторым трудом перекинула через плечо и двинулась по улице в сторону окраины. Вот уже третий месяц она работала почтальоном — разносила письма и газеты в своей деревне и в двух соседних.
Выйдя из городка, девочка сошла с дороги, чтобы срезать путь через поле. День выдался солнечный, стоял густой запах цветов, в окружающих поле кустах чирикали воробьи — будто и не было войны, а она просто подменила старшую сестру, чтобы та могла сбегать на свидание в соседнюю деревню. На какое-то мгновение ей даже показалось, что сейчас к ней подлетит Маринка, на ходу заплетая косу (не хватало ещё, чтобы мама не увидела её с распущенными волосами), заберёт сумку, чмокнет в щёку и весело скажет:
— Спасибо, сестрёнка, ты настоящий друг! Иди теперь, гуляй. Только мамке ни слова.
Только Маринка вот уже два месяца как ушла на фронт санинструктором, а перед тем привела на почту четырнадцатилетнюю Ленку, представив как замену себе.
Работать почтальоном было тяжело, и не потому, что приходилось вставать чуть свет и топать полтора километра пешком до райцентра, чтобы забрать газеты и письма, и даже не потому, что сумка была для неё почти неподъёмной. Тяжелее всего было вручать похоронки, особенно односельчанам. Деревня ведь не город — все друг друга знают, и страшно осознавать, что человека, который однажды починил тебе велосипед, помог донести до дома ведро воды или отогнал здоровенного соседского пса, из-за которого ты боялась подойти к колонке, больше нет.
Вот и сегодня... Ленка хорошо помнила здоровенного рыжего Кольку — дважды второгодника, от которого в своё время не раз приходилось после уроков прятаться в колючих кустах за школой. Как мечтала она тогда, чтобы вредный мальчишка однажды куда-нибудь подевался. А зимой он приписал себе год в свидетельстве и пришёл в военкомат. И вот теперь погиб. "Как же теперь тётя Валя? — подумала Ленка — Только неделю назад на дядю Лёшу похоронку получила, а сегодня и Колька..."
За невесёлыми думами Ленка не заметила, как добралась до деревни. Идя от дома к дому, она отдавала односельчанам газеты и письма, и их глаза загорались радостью или наоборот, потухали. Вот и тёти Валин дом. Не поднимая глаз, Ленка протянула казённый конверт.
Женщина не закричала, не заплакала, а схватившись за сердце, рухнула на землю. Закричала уже Ленка. Прибежали соседки, засуетились, запричитали, заохали. Низко опустив голову, Ленка выбралась из толчеи и пошла дальше — люди ждали писем от близких, воевавших сейчас с врагом.
Придя после работы домой, Ленка упала на кровать, свернулась клубочком и тихонько заплакала. Такой её и застала вернувшаяся с фермы мама.
— Что с тобой, доченька? — Встревоженно спросила она. — Что случилось?
— Колька погиб... — всхлипывая прошептала Ленка. — Помнишь, как я его до войны ненавидела?.. Как хотела, чтобы он исчез?.. Тётя Валя в обморок упала... Как же она теперь совсем одна будет?..
— Не хочу больше почтальонкой работать, — продолжала она, хлюпая носом. — Страшно... Лучше я в колхоз пойду или на ферму вместе с тобой.
— Решать, конечно, тебе, дочка, — вздохнув сказала на это мама, — но Марина, когда на фронт уходила, надеялась что ты её заменишь. Да и Колька тот же — на что уж беспутным всегда был, а гляди ж ты, когда понадобилось, смог жизни не пожалеть. Неужели ты слабее?
Ленка поднялась с кровати, утёрла рукавом лицо и достала из кармана помятый треугольник.
— Чуть не забыла, мама — от Марины. Давай вместе прочитаем.
Слушая, как мама читает вслух письмо старшей сестры, Ленка думала о том, что никуда она с почты не уйдёт — не может она показать себя трусливой и слабой ни перед Мариной, ни перед такими же девчонками, работающими вместе с ней, ни даже перед памятью некогда ненавистного Кольки.