• Поэзия
• Проза
• Критика
• Конкурсы
• Игры
• Общение
| О синкретичности поэтического смысла и адекватности восприятия поэтического текста |
| Ptitzelov |
О синкретичности поэтического смысла и адекватности восприятия поэтического текста ............................................................................................Е.В. Невзглядова #теория_стиха #поэзия #литературоведение Синкретическая мысль, хранящая слитность предмета и отношения (диктума и модуса, по терминологии Ш. Балли), не поддается сообщению: язык аналитичен. Эта аналитичность преодолевается в стихотворной речи введением в письменный текст звука голоса, способного передать оттенки смысла, не обозначенные словом. Тут-то и выясняется истинное родство поэзии с музыкой. Монотонная речевая мелодия в действительности на музыкальную совсем не похожа. Но музыка, — говорит А. Ф. Лосев, — это «всеобщая и нераздельная слитность и взаимопроникнутость внеположных частей... Добро в музыке слито со злом, горесть с причиной горести, счастье с причиной счастья и даже сами горесть и счастье слиты до полной нераздельности и нерасчлененности...» А. Ф. Лосев замечает «какую-то особенную связь удовольствия и страдания, данную как некое новое и идеальное их единство, ничего общего не имеющее ни с удовольствием, ни с страданием, ни с их механической суммой» (Лосев, 1990, 231— 232). Ту же смесь различных эмоций, в частности, смесь удовольствия и страдания мы находим в лирике («И мукой блаженства исполнены звуки»). Пропаду от тоски я и лени, Одинокая жизнь не мила, Сердце ноет, слабеют колени, В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела. Почему так радостно «распеваются» эти строки, в то время как в них говорится о тоске и одиночестве? Если человек сообщает, что ему «жизнь не мила», то в соседстве с таким серьезным мотивом печали появление распевающей пчелы, кажется, должно выглядеть незначительной, второстепенной деталью ситуации. Но все дело в том, КАК сообщается, как говорится. Инверсия в первом стихе («...я и лени») сигнализирует о вытеснении фразовой интонации ритмической монотонней, «распевом». Если человек не говорит, а поет, это что-нибудь да значит. Речь благодаря этому меняет эмоциональную окрашенность, слова «сердце ноет, слабеют колени» произносятся почти с упоением: ведь чем больший разрыв между интонируемым смыслом и лексико-грамматическим, тем большая семантическая нагрузка падает на интонацию. Благодаря ритмической монотонии появляется особая возможность слияния смыслов, находящихся в оппозиции друг к другу. Разумеется, в языке есть способы слияния, позволяющие передать нужный смысловой оттенок. Например, слияние декларативной и модальной функции глагола. Так, «утверждать» означает «говорить, что ты веришь», «жаловаться» означает «говорить, что недоволен» и т. д. (примеры Ш. Балли) И разумеется, речь предоставляет неограниченные возможности словосочетаний, в которых сливаются «внеположные части» («Я счастлив жестокой обидою»; «Какое счастье быть несчастным!»). Но дело в том, что есть разница между сообщением о чем-то (словесным выражением модальности) и непосредственным ее проявлением в голосе говорящего (при помощи ритмической монотонии), разница между сообщением («Я рад, что...») и непосредственной радостью, проявленной голосом говорящего. Радоваться, утверждать, жаловаться и обижаться можно на разные лады. У каждого модального глагола есть десятки оттенков, которые вольно или невольно выражаются голосом. Звук голоса обладает гораздо большим диапазоном возможностей эмоционального выражения, чем слово. Поэтому печаль в условиях шестистопного ямба и в условиях, скажем, трехстопного хорея — это две разных печали, подобно двум музыкальным мелодиям в одном ключе. Сравним две фетовских строфы: Не спрашивай, над чем задумываюсь я, Мне сознаваться в том и тягостно, и больно. Мечтой безумною полна душа моя, И вглубь минувших лет уносится невольно. И Ласточки пропали, А вчера зарей Все грачи летали'- Да как сеть мелькали Вон за той горой. О «содержании», или о причине, печали и в том, и в другом случае сказать что-либо трудно по этим первым строфам, но интонационно она вполне выражена и звучит различно. Ритмическая монотония — явление столь же обязательное, как напев в жанрах музыкального фольклора. Но фольклорный напев фиксирован в музыкальных знаках, ритмическая же монотония — как бы заранее данное средство выразительности, готовая форма для модальности, безотчетно проявляющейся в процессе чтения-говорения. Слияние предмета и отношения в стихотворной речи выразительно еще и потому, что синкретическая стиховая мысль сообщается самым убедительным способом, способом «говорения» — утверждая, жалуясь, жалея, печалясь и радуясь собственным читательским голосом. Единственная гарантия того, что сообщение будет воспринято адекватно, — это произнесение стихотворного текста от собственного лица тем, кто его воспринимает. Слушающий (читающий) превращен в говорящего. И пусть его природный голос не способен сыграть роль послушного инструмента, воображаемый не подведет, если стихотворный текст отвечает его интеллектуальным способностям и душевному опыту. Е.В. Невзглядова ИНТОНАЦИОННАЯ ТЕОРИЯ СТИХА |
| Просмотров: 498 | Добавлено: 04/09/20 в 06:11 |