• Поэзия
• Проза
• Критика
• Конкурсы
• Игры
• Общение
| Обречённый |
| Баргузин |
Это в работе. Будут изменения в диалогах, портретах, но не событиях. Волосы ещё влажные, но сохнут быстро, потому что их Ветер осторожно теребит. Дружище, ты чего скромный такой? Ещё недавно бушевал вовсю, норовил огонь в мангале на раз потушить, а тут притих. Спрашиваю, а в ответ – тишина, только фурины позвякивают тихонько, словно поводья у коня, какой под седлом уже. Куда ты зовёшь меня, друже? В Караком? И зазвенели фурины громко, призывно. Ну, что ж… Помчали, друже мой Ветер, помчали в Караком. *** Лея злилась: ей не дотянуться, ему не взлететь. Фиолетовая корона Царицы вспыхивала кроваво-алым. Серебряно-фиолетовые лучи собирались в жгут, жгут с сухим треском резко выпрямлялся и сыпались фиолетовые искры, и осыпались золотые звёзды - Лея хлестала небо. Запах гниющей и живой крови - смерть и жизнь. Ветер подбирал обрывки разорванных облаков. На бинты? Может быть... Да, день обещал быть трудным, а ночь тревожной, но не до такой же степени… * Всё начинается утром и неприятности иногда тоже. Ветер нервно пробежался по бамбуковым костяшкам оконной шторы, чем поспешил намекнуть, что неприятности уже на подходе, что они вот-вот ввалятся, а точнее вломятся, что уже… Ага, вот они - вломились. Дверь недовольно взвизгнула - старший стражник Воу впихнул в кабинет новобранца Пая с такой силой, что тот едва не протаранил носом письменный стол начальника. Начальник – Светлокрылый Алари, или Лар, как его обычно называли друзья, напрягся, готовый поймать Пая в полёте, чтобы спасти его нос, а заодно свой стол, но новобранец смог поймать себя сам и удержался на ногах. Вытянувшись, он приготовился получать нагоняй. «- Алари…, - строго прошелестел Ветер, предпочитающий называть друга полным именем. - Я знаю, знаю, дружище, что у Воу имеется зуб на юнца, только никак не могу понять, чего он к нему цепляется. Самоутверждается за счёт его молодости? Ну да, Пай у нас в отряде самый молодой. И что теперь? Парень-то, молодец: и мечник отличный, и лучник тоже, а Воу…» Лар вздохнул. Сверх эмоциональный ор главного стражника реально действовал на нервы, да и сам он тоже. Воу был из тех, кто способен из мухи раздуть слона и, не замечая бревна в собственном глазу, видеть соломинку в чужом. К тому же он был жаден, не в меру честолюбив и очень хитёр, но туп, как меч, каким рубили камень: вроде и оружие, но почти бесполезное. «Дружище, если день начался с дождя и Воу, то боюсь даже представить, каким будет вечер. Про ночь вообще молчу, а у нас с тобой сегодня трудная ночь. Сегодня нас ждёт Лея, и мы должны уговорить её успокоить Каракурт. Просыпается старик.» Пока начальник поглядывал на Пая и размышлял, Воу продолжал орать что-то мало вменяемое и размахивать руками перед лицом новобранца, но тот не опускал головы, только совсем по-детски щурил глаза. - Поясняй начальнику! Поясняй, почему нарушаешь приказ! Ну! «Слышь, дружище? До чего же у хозяина оружейной противный голос. Когда дровосек Лу пилит сушняк на дрова, то его ржавая пила и то приятнее визжит.» Ветер хмыкнул, повис на створке полуоткрытого окна и принялся скрипеть ей, то ли сравнивая её скрип с визгом ржавой пилы Лу, то ли передразнивая Воу. - Спокойно! - строго рявкнул Лар, приказывая всем сразу, и кивнул Паю, - Слушаю Вас. Уверенный голос и доброжелательный взгляд дали Паю возможность на минуту отстраниться от происходящего, поэтому он не доложил, а пояснил. - Она беременна, начальник стражи, потому и низко летела. Одна… В глазах цвета карего янтаря было столько уверенности в своей правоте, столько настроя «погибнуть, но не отступить», что Лар еле сдержал улыбку. Спрятав её под козырёк ладони, он уточнил. - Кто летел? - Летающая собака…, - почти прошептал Пай, опуская голову, - Нельзя убивать будущих матерей. Лар знал о приказе Ратуши отстреливать животных, но только если бы те начали стаей кружить над городом и создавать угрозу. А тут… Ну, не стал мальчишка стрелять в собаку – и что? Чего орать-то? «Алари…» - прошептал Ветер ласково пробегая по чёрным, кудрявым волосам парнишки, упрямо выбивающимся во все стороны из прихвата налобного ободка. «Алари…» - вздохнул он, кидая длинную прядь непослушных волос на лицо парня. Лар внимательнее вгляделся, и улыбка под козырьком ладони приказала долго жить. Проступающий синяк на скуле новобранца явно был свежим. А Воу тем временем никак не мог угомониться: он и пыхтел, и сопел, и ядовито щурился, отчего казалось, что его глаза провалились в набрякшие мешки и никак не могут оттуда выбраться. - Мать? Собака - мать? Идиот! Молокосос! Чтоб тебе такая мать на голову наваляла! - Это не самое страшное, - неожиданно жёстко ответил ему Пай, настырно сощурившись в ответ. И вдруг глубины карего янтаря отчётливо озарило ярким фиолетом. Удивлённый Лар едва не вскрикнул. Фиолетовый блик Леи? Откуда? Ведь Пай - совсем мальчишка, а ночная Царица строга, осмотрительна и не раздаёт кому попало свой отблеск, какой и днём можно увидеть во взгляде посвящённого или того, кто может им стать. Посвящённых Лар знал поимённо. Их было всего десять, десять вместе с ним – начальником стражи Каракома и главным Воином Леи. Светлокрылый встал из-за стола. Новобранец вытянулся ещё строже и затаил дыхание, и даже прикрыл глаза, спрятав махом потускневший янтарь под длинные, пушистые ресницы. Понятное дело, если уж старший стражник вломил за нарушение приказа так, что «мама не горюй», то начальник стражи может вообще … В напрягшейся тишине, какую даже Ветер нарушить не рискнул, голос зазвенел подобно дамасской стали в бою: отсекающе-неоспоримо. - Одна собака – не стая. Нет здесь нарушения приказа. Идите, Пай, а Вы, Воу, останьтесь. Карий янтарь недоверчиво-робко просиял, но буквально через секунду фиолетовое пламя почти полностью вытеснило из него золото, оставив совсем немного, как некую преграду, чтобы ненароком не перетечь в серую бездну, где его и так хватало с лихвой. Воу проводил растерянным взглядом новобранца и уставился на начальника. - Но приказ… Он даже мне не дал пристрелить суку – оттолкнул. Ветер взвился и от души съездил старшему стражнику по уху, но тот тем ухом даже не повёл, а вот карта города, пришпиленная к стене иглами носатого ежа, чуть не слетела. - Приказано отгонять стаю и стрелять на поражение только если собаки проявят агрессию. Вы его внимательно читали, тот приказ? Нет? Воу недовольно шмыгнул горбатым носом. - Он меня оттолкнул. Он поднял руку на вышесто… - У него синяк во всю скулу, - перебил Лар, начиная потихоньку терять терпение, - Рукоприкладство? А вот это наказуемо, Воу, и достаточно жёстко наказуемо… мной. Воу недовольно засопел, но предпочёл промолчать. И правильно сделал, ибо в серых глазах затаилась такая буря, что намечающаяся гроза по сравнению с ней представлялась детской забавой. Лар всячески пресекал подобные «воспитательные процессы» и не знать об этом мог только новобранец или непрошибаемая бестолковая бестолочь. «Поучающий слабого кулаком часто сам слаб духом, зато силён ярой ненавистью, а ненависть – это ад, тлеющий в душе.» Так говорил учитель Дасе – самый близкий Лару человек, заменивший ему отца. - Я сомневаюсь, что Пай будет писать на Вас жалобу, но Вы запомните: в повторном случае я обойдусь без неё, - Воу передёрнуло от холодного звона дамаска в голосе, - Боюсь, что Вам не понравится мой метод воспитания. Из ситуации попробуете сделать вывод сами или помочь? Ветер на всю распахнул окно и насмешливо рассмеялся. «Не подслушивай, шкода! – приструнил его Лар, - Знаю, что придётся «или помочь». Марш отсюда!» Он закрыл окно и договорил. - Тот, кто не дал выстрелить в беременную суку, не даст выстрелить и в беременную женщину. Вы свободны, Воу. Серые крылья старшего стражника недовольно приподнялись, но сей жест никак не поспособствовал демонстрации протеста, да и гордому виду тоже. Сгорбатясь, Воу поплёлся в оружейную, где вместо того, чтобы заняться осмотром оружия, принялся жаловаться своему помощнику – Светлокрылому Бергу на несправедливость начальника. Поджав губы, Берг сдержанно кивал, играл желваками, но в спор не вступал: пояснять что-либо упёртому Воу было бесполезным делом, а нервы, как всем известно, не имеют свойства восстанавливаться. *** Дружище, а ты слышишь, что говорят те, кого уже нет? Слышишь… Я так и знал. Тогда отвечай мне за них, не бойся – я пойму. Ты ведь меня понимаешь? И я тебя тоже. Ну что, парни, вы не в обиде на меня за то, что потревожил, за то, что крылья вам тут дал? Вроде бы сказка… Почти… Фурины звенят, весело так. Понял. Пишу дальше. *** Обойти городскую стену Каракома за одну ночь невозможно, даже если бежать, зато облететь, если немного напрячься – это запросто, но до самой дальней башни Лар шёл, а не летел. Башня была угловой и бойниц в ней было столько, что казалось, она вся - одна бойница. Сегодня здесь дежурил Пай. Он часто дежурил в угловой башне, потому что был отменным лучником, к тому же не имел привычки дремать на посту, хотя в первую свою вахту знатно выхватил за то, что не заметил, как начальник стражи вошёл в башню. В ответ на озвученное наказание в виде дополнительного дежурства Пай понимающе кивнул и вдруг застенчиво улыбнулся. - Простите, начальник стражи, я заслушался… - Интересно, кого и что? - Ветер. Он пел о любви…. Лар тоже слушал Ветер пока шёл к башне, но не понял о чём тот пел. Не до песен, вообще-то - служба. - Ветер тут невозможно не слышать, но о чём он поёт… Вы на страже! Более того – Вы охраняете целый город! В общем... Ещё раз… и будете слушать Ветер дома. Ясно? Пай вытянулся и склонил голову. Когда Лар вышел из башни, недовольный Ветер со страшной силой принялся теребить его плащ. «Заступаешься за поклонника? – незлобно бурчал Лар, - Ах, ты ж, балбесина. Прекрати, певец о любви! Я и так с ним… хм… аккуратно. Выгнать могу за ротозейство. Всё, отстань.» Сегодня Пай вышел навстречу. - Я слышал, как Вы шли. Всё спокойно, начальник стражи! - бодро доложил он, вытянувшись в струнку, но при этом пытаясь сдержать улыбку. - Ты чего такой довольный? – махнул рукой Лар и улыбнулся первым, - Наслушался песен о любви? - Нет, я видел хоровод Леи, - Пай вдруг схватил Лара за рукав, - Смотрите! Смотрите! Звёзды опять танцуют… В серых глазах ярко вспыхнул фиолетовый отблеск, в карих тоже вспыхнул и… не погас… * Тишина… И совсем не важно, что за оградой – оживлённая дорога. Вот они… Тёзка… «Мы по-тихому, командир.» Бир… «Пиво я люблю!» Саня… «Да не Саня я ни разу!» Волга… «Мы с тобой обязательно на Волге порыбачим.» Сколько всего уходит с ними – не счесть, не охватить, не осознать никогда и не восполнить. Никогда! *** Высоко-высоко над головой нервно вспыхивала Лея. Фиолетовые лучи тянулись вниз, к Светлому, но... "Нет, Царица, это невозможно: слишком далеко, слишком высоко." Где-то совсем рядом со склона посыпались камни – горные туры метались в поиске привычной тишины, но взбаламученное эхо растрепало по всему ущелью предсмертный крик одного из Тёмных: «Это Воины Леи! Леи… Эи… Эи… Эи…» «Да, тварь, это мы… были…», - мысленно ответил Лар и потерял сознание. Ветер метался по всему ущелью, заглядывал в лица трупам и звал его, звал, звал: «Алари! Алари! Алари!», а когда нашёл, то обрадованный, прильнул к разбитому телу, за секунду понял всё и заплакал, тихонько так... Сбитый целенаправленным каменным градом, Лар лежал на груде небольших валунов, а вокруг кучно "отдыхали" больше десятка успокоенных им Темнокрылых. Запах горячих камней и песка Лар почувствовал сразу же, как только выпал из мучительного тумана забытья. Да, он был жив, но болезненная пульсация в парализованных крыльях и дикая боль в разбитом позвоночнике с каждой секундой усиливали желание умереть прямо сейчас. Сознание тонуло и всплывало, и опять тонуло, и настырно всплывало снова. «Дружище… Ну-ка, дунь на меня, а то не выплыву никак.» Ветер прекратил голосить и в относительную тишину сразу же ворвались голоса. «Двое. Рядом.» Лар попытался приподняться. По спине тут же словно кто ударил хлыстом, утыканным шипами: сначала основательно приложился, а потом с оттяжкой потянул. "Чёрт... Умираю? Нет..." Уверенный, сочный баритон буром врезался в тонущее сознание. - Сид, зачем тебе это? Зачем? Ну, надо же, трупы он обирает. Впрочем, не удивил. А вот голос похожий на бубнёж бестолковых обезьян-носопырок, каких водилось неимоверное количество в этих прОклятых всеми местах, снова едва не опрокинул Светлого, если не в полное забытье, то на его грань точно. Скользкий, нервный, он впивался в кипящий мозг, словно оса в открытую рану, не давая возможности сосредоточиться. - Слушай, им не надо уже, а у меня дети… - Ты идиот? Ты же корзинщик, а не падальщик. Тебя повесят за подобное и разбираться не станут. Кстати, а что тут произошло? - Похоже на то, что наши наткнулись на отряд Светлых, решили что это разведка, а нарвались на Воинов Леи – посмотри сколько трупов… Лар собрался с силами, чтобы снова попробовать встать, но боль заворочалась заранее и Светлый оставил попытки, смирившись со своей беспомощностью, он просто слушал. Жёсткая интонация баритона сменилась на более терпимую, в голосе чётко обозначилось сомнение. - Я вот зачем тебя искал... Ты же знаешь, что произошло. Мне хотелось бы с мыслями собраться... Я ненадолго - пару дней, не больше. В фиолетовый пурпур ореола Царицы стремительно ворвались серебристые вспышки. Лея нервничала. Облака, безжалостно растерзанные её лучами-щупальцами, кровавыми тряпками расползлись по всему небу. Ей было с чего нервничать: из десяти её Воинов девять погибли, а самый… Звезда задумалась. Самый лучший? Это так, но… Просто «любимый» будет точнее. Любимый, и всё … Признавшись себе в том, в чём даже подозревать не хотелось, Лея занервничала ещё больше. Да, ей не дотянуться, ему не взлететь, но хоть боль облегчить, хоть боль… Снова обозначился баритон. - Чего скуксился? Плохая идея? Носопырчатый тенорок заблеял, словно баран ами, почуявший нож у горла. - Ри, я бы с радостью, но… Всё так непонятно, тревожно, а у меня дети и Нора беременная. Лёгкая тень горчинки мелькнула в голосе и исчезла под давлением осознанного понимания – ответ был спокойным. - Ладно, обойдусь. Прощай, Сид. В анархически беспорядочный хаос гудящего сознания настырно вторгся болезненный хруст песка. Ближе, ближе, ближе… Всё – подошёл. Ресницы дрогнули, Лар открыл глаза. «- Темнокрылый? Ясно… Дружище, ну-ка дунь на меня, я хочу видеть свою смерть. - Алари! Алари! Алари! - запричитал ветер. - Спокойнее, это будет быстро. Надеюсь..." Настойчиво пахнуло холодной свежестью. Запах, родной до вздрогнувшего сердца, вонзился в мерцающее сознание Светлокрылого, не давая ему гаснуть. Так пахла вода в буйном ручье, что выбегал из каменного тела Каракурта и в него же прятался, отказывая прОклятым местам в праве на полноценную жизнь. Так пахла вода пятого водопада, самого красивого из десяти. Так пах и палач. - Не понял… Ты живой? Ну-ка, посмотри на меня. Тяжёлые веки опустились и снова медленно приподнялись. Серая, фиолетово полыхающая бездна хлынула в почти чёрную, и та вдруг вспыхнула в ответ таким же ярчайшим фиолетом. Ошарашенный Ри почти отпрянул от лежащего, а тот, тоже слегка опешивший, отбросил всякое оправдание невозможному совпадению, чтобы собраться и достойно встретить смерть. «Нет… Какой свет Леи? Такого быть не может. Это предсмертный бред. Соберись, начальник стражи. Всего лишь один удар меча, его тебе хватит…» Темнокрылый наклонился к самому лицу. Озадаченно ощупывая Лара внимательным взглядом, он то ли сочувствующе морщился, то ли брезгливо кривился. На необыкновенно красивом лице отчётливо прочитывалось крайнее изумление, а упругая интонация в голосе сменилась на сомнение, жёстко прессующее шаткое сознание Светлого. - Чёрт… Мне же кажется? Нет? Губы дрогнули, но боль, вдруг очнувшись, обожгла всё тело с такой силой, что вместо усмешки с них сорвался стон. Ветер вскрикнул и крепко обнял друга. «- Алари… - Я не знаю, чего там ему мерещится, но что ж он… Дружище, передай, чтоб не тянул, может услышит…» Громоздкие тучи суетливо старались закрыть Лею, чтобы она не видела того, что сейчас произойдёт. Вот-вот уже... Вот-вот... А Лея яростно распихивала их и рвалась, рвалась туда - вниз, к нему и Темнокрылому. Не дождавшись ответа, Тёмный отвёл взгляд и медленно потянул меч из ножен. «Алари!» - взвился Ветер, грудью бросаясь на острое лезвие. «Тихо, дружище, тихо. Как там его зовут – Ри? Ну, давай, Ри, я готов…» Резкий тычок... и меч, вспыхнув рубином на рукояти, вонзился в песок прямо за головой Светлого. - Бинли, - зачем-то пояснил Темнокрылый, стряхивая с лезвия пробитый труп огромного паука, - Кровь почуял. Шесть мохнатых паучьих лап судорожно перебирали песок. Паук не понял, что умер, а вот Лар… Ожидаемый удар меча достался не ему и это больше напрягало, чем удивляло. «Что ты задумал, Темнокрылый?» Невероятным усилием, вопреки всему и всем, Лея дотянулась-таки до Светлого и серебристая звёздная пыль, невидимая никому, кроме Ветра и Лара, рассыпалась по разбитому телу. Боль ушла, но тело… Лар его почти не чувствовал. Крупный алмаз на серебряном обруче, поддерживающем окровавленные волосы, вспыхнул так ярко, что фиолетовый свет Леи снова отразился в карих глазах Тёмного. Ри сунул меч в ножны и снова наклонился так близко, что казалось, взгляды, скрестившись, заискрили. Уголки чувственного, но волевого рта слегка приподнялись, баритон зарокотал приглушённо и одновременно мощно. - Мне показалось, что это я лежу на камнях… Почему так? Может быть потому что мы с тобой находимся в одинаковом положении? Нет? А я вот думаю, что так и есть, только ты сопротивляться не можешь, а я... Хм... Я тоже не могу, - он резко выпрямился, бросив, - Силы побереги. Не отводя взгляда от Светлого, Ри окликнул. - Сид, подойди сюда. Сид поспешил на зов, но заметил вполне приличную дагу. Темнокрылый, чья лысая голова была почти отделена от туловища, так и умер, продолжая крепко сжимать оружие в левой руке. Скоренько потрусив к трупу, Сид проверещал. - Я сейчас! Расцепить почти застывшие пальцы оказалось сложным делом. Сид не любил сложности, поэтому отрубил пальцы и забрал оружие. Фиолетовые лучи Леи уже не напоминали щупальца, они стали похожи на острые копья. Выпустив их все разом, звезда пронзила небо, и оно заплакало тихо, безвольно, обречённо. Дождь пошёл, мелкий тёплый дождь. Влага смочила спёкшиеся, прокушенные губы, и Лар немного выдохнул. Но небу было мало тихо плакать, ему хотелось, рыдать, вопить и биться в истерике. Дождь прекратился, а гроза продолжила зреть дальше. Ветер метался: улетал и возвращался, и вскрикивал, и теребил. "- Алари... Алари... Алари!" - Я тут, дружище, пока ещё тут." В запах холодной свежести вкрадчиво вползла тошнотворная, влажная вонь прелых перьев. - Слушаю, Ри. - Фу..., - Тёмный брезгливо сморщился, - Когда ж ты будешь мыться хотя бы раз в три дня, а не в месяц? Ничего не меняется в этой жизни, особенно ты. Сид! Дождёшься - в луже выкупаю. Помнишь, как я тебя в детстве в луже выкупал? Сид кивнул и на всякий случай отошёл подальше. Ри махнул рукой. - Расслабься. Кончилось детство, давно уже кончилось. Пусть тебя Нора купает хоть в луже, хоть в тазу. Говори давай, что там за ритуал с сердцем Воина Леи? Просвети-ка меня по-быстрому, собиратель сплетен и небылиц. Алмаз на обруче тревожно полыхнул, и Сид радостно заорал, проигнорировав и вопрос, и лёгкую насмешку. - О! Вот это камень… Можно я заберу обруч? - Обруч? Какой обруч? - Обруч Воина Леи. Он один тут в обруче, я их уже всех обшарил. Наверное, главный… Ну, пожалуйста, Ри. Можно? Полгода, а то и больше, буду еду детям покупать… Ри пожал плечами. - Бери. - Ай, спасибо, добрая твоя душа! Сид сопел и матерился, снять обруч оказалось нелёгким делом - особый замок, плюс длинные волосы, слипшиеся от крови. Об острый пик соединения алмазных граней он распахал руку едва ли не до кости. Боль взбесила. - Скотина! Голову отрежу! Почувствовав, как холодная сталь коснулась горла, Лар задержал дыхание, но в душе наоборот – выдохнул. «Полный облом тебе с ритуалом, Тёмный.» Ветер рухнул на плечи Ри, по наитию прося о помощи, но сполз на песок, отброшенный чёрными крыльями, ощетинившимися в стремительном размахе. - Не смей! Убью! Сид не считал себя трусом, хотя он им был, а Ри умел быть непредсказуемым настолько, что становился опасным. Это не было секретом для тех, кто его знал, а Сид хорошо знал Ри, поэтому попятился и забормотал. - Ты чего? Это, считай, помочь, мучается он... Глаза цвета горького шоколада сверкнули. - Жене рожать поможешь, а тут я и сам справлюсь. Он мой. Понятно? - Ага…, - кивнул притихший Сид и снова занялся обручем. По щелчку открытого замка алмаз в обруче потух, а вот взгляд Светлого стал острым, как алмазные грани и таким же ярким. Камень Леи отдал ему свой свет и жизнь. Едва ощутив прилив сил, Лар снова попытался встать, но Ри ногой надавил на грудь. - Лежать! Я что сказал? Береги силы. Удивлённый Сид покрутил головой. - Ты смотри, живучий какой... Ри поймал взгляд Светлокрылого и, усмехнувшись, покачал головой. - Как же тебе хочется меня прибить… - Кому хочется? Ему? – Сид пренебрежительно хмыкнул, - Силёнок не хватит, но если отпереть его в Храм Леи… Ри насторожился. - Давай-давай, Сид, расскажи мне байку за Храм. Жду. - Почему это байку? – возмутился Сид, напяливая обруч на свою лохматую голову, - Чистая правда. Проверенная. Обруч был велик ему и сползал на уши. Сунув трофей за пазуху, Сид пробурчал. - Помнишь сумасшедшего Роу - садовника при дворе? Ему Лея крылья оторвала, когда он ритуал совершал, затянул, говорят. - Я слышал другое, - рассмеялся Ри, - Что ему Воин Леи, какого он в храм припёр, те крылья и оторвал, и ещё по башке настучал, чтоб ритуалами не страдал, вот он и свихнулся. Давай, просвещай уже во всех подробностях и быстро. - А чего там просвещать? Всё просто: доставил, вскрыл, показал, вовремя свалил - весь ритуал. Пренебрежительная усмешка никак не вязалась с тем вниманием, с каким Ри слушал. - В смысле, вскрыл? Сид вздохнул, всем своим видом демонстрируя какой он умный, а Ри тупой. - Сердце достаёшь, но чтоб ещё билось, показываешь Лее, сердце остановилось - свалил быстро и вуаля - вторая жизнь. Прикинь? Тебя убили, а ты воскрес и «Привет! Не ждал?», - он передёрнул плечами, - Со страху уже помереть можно тому, кто убил. - А если не вскрывать? - Тогда вторую жизнь получит он, - Сид кивнул на Светлого, - Очухается и крылья тебе оторвёт, и по башке настучит. У них это обязаловка: чужой в Храме - смертник, кого Лея на месте не прибила, того они находят и того... - А Роу? - А что Роу? Он и так, считай, живой труп. Кому он нужен-то? - Ясно. Ри посмотрел на вершину Каракурта, где в грозовых вспышках отчётливо виднелись белые стены Храма, посмотрел на Лею и тут же прикрыл глаза рукой. Свет Леи не просто ударил по глазам, он попытался их выжечь. Лея не любила, когда её разглядывали. Притихший Ветер подполз ближе и дёрнул Ри за плащ. Едва заметная улыбка мелькнула и исчезла. Ри тряхнул своей пышной гривой жуковых, чёрных волос и подмигнул Светлому. - Ну что – помчали? Посмотрим на твоё сердце. Прикрыв глаза ладонью, Сид глянул на Храм. - Ты хочешь… Того…. Рискнуть? - Да, - кивнул Ри, - Поможешь мне его допереть до Храма? А то высоковато, да и он не пушинка, вон какой бугай. Лар попробовал сжать кулаки. Это сделать у него получилось, а вот подняться – нет, Ри снова придавил его к камням. - Да что ж ты такой настырный! Лежать, сказал! – и мягче добавил, - Не дотянешь ведь до Храма, кровищи немеряно потерял. Ветер настороженно приобнял Тёмного за плечи в попытке заглянуть в глаза, но тот резко повёл плечами, словно почуял невидимые объятия, и снова скинул доставучего на песок. - Сид, так поможешь или нет? Ответ уже можно было понять по трусливо заметавшемуся взгляду горе-корзинщика. - Ри… Да ты и сам легко справишься. Какой же он бугай? Крылья – да, мощные, но так мы их стянем, и руки стянем, и ноги на всякий случай. Я это… Тёмный махнул рукой. - Понял, не продолжай. Ищи ремни. * Когда, стягивая крылья, Сид рванул ремень так, что тот едва не лопнул, Светлый сдержал стон, хотя и прикусил губу до крови, зато Ветер не стал сдерживаться и пнул сидящего на корточках корзинщика, а тот чуть не свалился на пленника. - Сид, не нужно усердствовать, – заметил Ри, - мы так с ним до Храма не дотянем. Ослабь ремень и не упади уже на него. Сид отмахнулся и снова рванул ремень, затягивая его до последнего, хотя особой нужды в том не было. Тут он всё же приземлился, но на пятую точку - Ри оттеснил его от Светлого, немного перестаравшись с тычком в лоб. - Бестолочь. Всё, свободен, я сам… - Как прикажете, Ваше Высочество, - пробубнил Сид, - Только мне почему-то упорно кажется, что если бы Роу покрепче связал его собрата, то сейчас жил бы в здравом уме, имея в запасе не один год. Лар не слышал о чём они говорят. Боль осатанела и вцепилась в спину словно бешеная собака, но Лея это почувствовала. Растолкав тучи, она вновь рассыпала по вхлам разбитому телу звёздную пыль. Светлый немного выдохнул. Жизнь, поддерживаемая Леей, теплилась, хотя сил всё равно было мало, зато мучительно горько возвращалась память… Возле каменистой тропы, ползущей на вершину Каракурта, обманутая тишиной, маленькая птичка фури несмело пискнула и вдруг громко заверещала, запричитала. Там остался лежать Лой – Светлокрылый Воин Леи. Лой - лучший метатель ножей, из тех, кого Лар знал. Лой, обожавший птиц, как детей. Даже пугливые фури, не боясь, брали просо с его ладони. «Уходите, прикрою!» Не ушли, но надеясь на чудо, Лой со стрелой в спине до последнего отбивал атаки. Силы закончились и стрелы у Тёмных тоже. Меч вонзили Воину в спину прямо рядом с первой стрелой... На скале, напоминающей распухший крючковатый нос, пронзительно свистнул круторогий тур. У скалы лежит Вай – весельчак, балагур, страстный охотник. Горы запомнят его надолго. Вай... Друже Светлокрылый... Вот только крылья у тебя сейчас алые, а не белые. «- Лар, уходи! Уходи, Лар! - Нет!» Распахнув разбитые крылья, Вай отбивал камни, защищая от них друга, надеясь что тому удастся уйти живым. Пронзённый копьём, он упал на спину, а Тёмные прошли по нему сапожищами, прямо по лицу... Бархатистый баритон резко встряхнул сознание и оно сбросило воспоминания. Так ветер сбрасывает росу с упругой травы, какая обильно растёт по берегу ручья. - Сид, найди ещё один ремень. "Вяжи, Темнокрылый, вяжи крепче, гадёныш." Ветер прижался, запел что-то ласковое, успокаивающее, а потом заплакал и стих. Темнокрылый, заинтересованно приподняв бровь, внимательно вслушивался, а сам стягивал Светлого ремнями. Заметив взгляд в свою сторону, он сдержанно хмыкнул. - Ветер поёт… Кажется, колыбельную. Загадка, однако: то ли сказка, то ли быль, то ли я ничего в этой жизни не понимаю. - Всё ты понимаешь... Голос Светлого походил на шелест, но Сид от неожиданности подпрыгнул. - Ты посмотри, чего делается… Он же только что…, - и наклонился над Светлым, - За вторую жизнь - это байка или правда? Может, ответишь? Прокушенные губы плохо слушались, но Светлый ответил, только не Сиду. Полыхнув, серая бездна озарила чёрную яростным фиолетом. - На месте увидишь, тварь смазливая. Тащи. Он поднял глаза на Лею. «Прости, Великолепная...» * Лея знала, что нужно чужому, но пока она была бессильна, а вот в Храме, после того, как ритуал с сердцем Воина Леи будет совершён... В том, что ритуал будет совершён, она не сомневалась. Это же предсказуемо, это же... Одним словом, люди. * Вода буйно пенится, разбиваясь о каменный зуб, торчащий посередине яростного потока. Бабушка полощет в ворчащей воде белое полотенце, на котором искусно вышита Лея, вздыхает: " Пепел смывает пепел, - зовёт негромко, - Ларушка, подойди, сыночек, освежись - задыхаешься." Прохладные струйки бегут по лицу, бегут, бегут... В плотный запах холодной свежести настырно вклинилась нотка горькой полыни. Лар открыл глаза. Глаза в глаза цвета горького шоколада - меньшее, что он мог ожидать. Бабушка у ручья, полотенце с вышитой Леей исчезли, а вместо них, как костёр в беспросветно-чёрной ночи, остро, больно, осязаемо вспыхнула память. И сразу же в спину, туда, где крылья, крепко стянутые ремнями, отказывались мириться с безысходностью, словно вонзился меч, и посыпался каменный град, и отчаянно засверкал алмаз на обруче, и враг, выпучив глаза, захрипел в страхе: "Это Воины Леи!"... Яростно полыхающий фиолет, казалось, озарил Темнокрылого с ног до головы. Стряхнув с рук последние капли воды, Ри кивнул на вершину Каракурта. - Ты чего теперь помирать затеялся? Тут осталось-то два взмаха до счастья и две вспышки до истины. Давай-ка держись. Он пошёл к воде, а Светлый, выдохнув забытьё с его детскими снами, с головой нырнул а реальность, словно в лоно холодного водопада. "Да, ты прав, Тёмный: тебе нужна третья вспышка и двадцать секунд до четвёртой, чтобы сохранить свою жизнь, и... вторую." Ветер, тревожно постанывая, потёрся о лицо. "- Алари... - Угомонись, дружище. Я тоже не хотел бы, чтобы всё случилось так как случится, но выбора у нас нет. Не ной, дай мне посмотреть на предприимчивую вражину, там будет не до того." На первый взгляд Тёмный казался хрупким: изящные кисти рук с длинными, ровными пальцами, тонкие щиколотки ног, обутых в белые кожаные сапоги, обтягивающие упругие сильные икры, гибкая талия, но при всём этом гламурном изяществе - рельефные мышцы плеч, груди и мощные крылья, способные оглушить только одним стремительным размахом. Хватку рук и силу крыльев Лар успел отметить ещё в ущелье, когда Тёмный легко взвалил его на плечо, легко взлетел, легко помчал, рассекая крыльями стремительно темнеющее небо. Волосы у него были роскошные: длинные - гораздо ниже плеч, густые, волнистые - не волосы, а грива в цвет больших миндалевидных глаз. Поймав изучающий взгляд пленника, Ри понимающе хмыкнул и удовлетворённо кивнул. - Отошёл? Хорошо, - он поставил ногу на небольшой прибрежный камень, облокотился на колено и склонился над Светлокрылым, - Очень надеюсь, что вторая жизнь - не бред сумасшедшего. Или я зря надрываюсь, а ты зря мучаешься? Ветер сорвался с кроны козьего дерева и остервенело накинулся на Темнокрылого. Грива жуковых волос взметнулась, но налобный ремень, богато украшенный рубинами, крепко держал её, не давая падать на глаза. Под лучами разгорающейся Леи рубины запальчиво посверкивали, а их собрат на рукояти палаша мог запросто ослепить, что он и сделал. Рубиновый свет ударил по сознанию, как топор палача по шее приговорённого. Острый топор... - Чёрт! Я сейчас. Держись! Вода была холодной и свежей, но привкус полынным. - Пей, пей, - понуждал Тёмный, не отнимая ладони, полной воды, от прокушенных, припухших губ пленника. Лар с трудом сделал пару глотков. Мутное, расплывчатое пятно перед глазами постепенно оформилось в красивое лицо, на каком выражение крайней обеспокоенности очень и очень близко граничило с откровенной паникой. Удостоверившись, что взгляд у пленника вполне осмысленный, а дыхание более-менее ровное, Тёмный удовлетворённо выдохнул. - Ну вот... Ты это.... Соберись, а? Понимаю, что тяжко тебе, но... соберись, - прикинув взглядом оставшееся расстояние до Храма, он вздохнул, - Это я погорячился за два взмаха крыльев... В карих глазах было столько чуть не детского огорчения, что Лар вдруг ни с того ни сего вспомнил Пая:" Она низко летела. Одна...". И глаза Пая вспомнились, только у Пая они были оттенка карего янтаря, а тут - горького шоколада. "Мальчишка... Слышь, дружище? Оставь в покое его волосы, и так уже лохматый, как чёрт с бодуна." Разлепив непослушные губы, абсолютно неожиданно для себя он посоветовал. - Пробуй тут... Ветер недовольно заворчал. " Чего ты? Мне в любом случае хана, а его Лея не отпустит - двадцать секунд на то, чтобы уйти - это мало." - Не... Как там Сид напутствовал? - Темнокрылый сосредоточенно забормотал, загибая пальцы, - Обязательно положить тебя на белую плиту, дождаться второй вспышки Леи, потом... того, а после третьей - уходить, и никакой отсебятины. Правильно? Подобная скрупулёзность, да ещё и детальный "перечень" манипуляций напрочь смёл всякое сочувствие к манипулятору. - Пошёл ты... Тварёныш... Горячая ладонь надавила на лоб, заставляя смотреть в глаза. Голос зазвучал непреклонно, с уверенной повелевающей ноткой. - Давай-ка спокойнее? Я слышал, что Воин Леи - это стальной Воин, но если у стали имеется живое сердце, которое, по сути - желанная добыча... В общем, надеюсь, что ты меня услышал. Эта нотка, как и литая непреклонность, никак не согласующаяся с гламурной внешностью и почти детской непосредственностью, удивили бы кого угодно, но не Лара. Начальник стражи успел повидать много несоответствий такого рода, а Воин Леи ещё больше. Стянутые ремнями руки машинально напряглись и даже кулаки сжались, но невидимый кнут вновь приложился к спине. Светлый почти прокусил губу, сдержанно выдохнув боль. И снова, как в ущелье, бархатистый баритон настырно встряхнул уплывающее сознание, и снова запах холодной свежести с еле уловимой, но упрямой горькой ноткой не позволил забытью утопить его. - Да, вижу, что насчёт стали, как говорится, истина налицо. Что ж... Будем надеяться, что и вторая жизнь - не байка. По максимуму ослабив ремни там, где было позволительно, Ри шумно выдохнул и вдруг подмигнул. - Помчали, стальной Воин с живым сердцем. Ветер прятался в зарослях тигровой травы, упругой и жёсткой, как интонация бархатистого баритона. Он наблюдал... * Лея готовилась к первой вспышке, самой слабой из четырёх. Тело звезды прошили нити алого цвета, оттого казалось, что на бледно-фиолетовой плоти проступили воспалённые сосуды, в каких потихоньку закипает кровь. * Ровно по углам большой плиты из белого песчаника стояли три валуна, коронованные большими алмазами. Ри скинул Светлого на ту плиту и болезненно передёрнул плечами. - Добрались, слава те, - быстро оглядевшись, он разочарованно вздохнул, - Тоже мне, храм. Я-то думал... Хотя алмазы - да... Он легонько встряхнул Лара за плечо. - Слушай! А если Лее показать моё сердце, что будет? - Стошнит, - не открывая глаз ответил Лар. Крылообразные брови подлетели ко лбу. - Стошнит? Тебя? Не звезди... - Лею стошнит. Помолчи немного, а? - отрезал Лар и посмотрел на ближайший валун слева. Да, без сомнения Каракурт просыпался - внутри алмаза разгорался свет. Тёмный тоже заметил разгорающееся свечение самоцветов, коснулся ближайшего валуна и затряс обожжённой кистью. Камень был горячим и одновременно острым на ощупь. - Что за... ? - Тебе пора сосредоточиться, - посоветовал Лар, не сводя глаз с Леи. - А когда будет первая вспышка? - не унимался Тёмный. И словно отвечая на его вопрос, фиолетовый ореол распахнулся во всю мощь, озарив Храм светом ярче солнечного. - Глаза прикрой - ослепнешь. Голос Светлокрылого звучал уверенно, словно совсем не полутруп только что сбросили на плиту. Серо-фиолетовая бездна поглощала убийственный свет звезды без какого-либо ущерба для себя. Отстранившись от всего и вся, Воин Леи говорил со своей Звездой. Последний оставшийся в живых делал то, что не успели сделать остальные девять. - Приветствую тебя, Царица. Огромный глаз неба в упор смотрел на своего Воина. - Прошу, Великолепная... Один за всех прошу: не дай проснуться Каракурту, усыпи старика. В память о нас - твоих десятерых Воинов, сделай это, родная. Фиолетовая зарница полыхнула совсем близко, потом ещё одна и ещё. Вздрогнула и мелко затряслась земля под ногами. Лар перевёл взгляд на Ри, который стоял, оцепенело замерев. Уверенный голос с оттенком жёсткого дамаска, как и слова, пробили Темнокрылого навылет, пригвоздив к месту. - Вторая жизнь - это правда. Пусть по иной причине, но ты дал нам возможность закончить начатое. Спасибо, - он закрыл глаза, - Бери то за чем пришёл. Между второй и третьей вспышками - пятьдесят секунд и ещё двадцать на то, чтобы уйти. Всё. Я готов. Каряя бездна вспыхнула и спряталась в прищуре. В том, какая цель в ней скрывается, не сомневался даже Ветер. Отчаянно вскрикнув, он взвился, но обжёгшись о валуны, упал рядом с другом. "- Алари... - Не суетись, дружище. Не надо." Лея собирала щупальца в кулак. Зрела вторая вспышка, самая важная для ритуала. Тёмный опустился на одно колено. Лар чувствовал запах холодной свежести с настойчивой полынной ноткой внутри, слышал как звякнули ножны кинжала, на секунду задержал дыхание, собравшись, но … на грудь легла горячая ладонь. - Ну вот что... Выдохни. Сейчас я тебя развяжу, и если ты уже сможешь, не надо стучать мне по башке и крылья отрывать тоже не надо. Дай уйти. Я знаю, что Воин Леи обязан убить проникшего в Храм. Ри потянул ремень, стягивающий руки. - Стой! Кинжал замер. В серых глазах горел не фиолетовый отблеск Леи, а что-то иное. Иное что-то... Сомнение? Хотя вопрос в них тоже присутствовал. Ри кивнул, принимая тот бессловесный вопрос. Он был серьёзен и сосредоточен. - Почему? - горькая усмешка не исказила красивого лица, но придала особую глубину словам, - Тут бы в своей жизни разобраться. Зачем мне твоя? - Стой! И снова кинжал замер у ремня. Сомнение в серых глазах исчезло, появилось что-то иное - жёсткое, радикальное, испытующее. - Я убью тебя. Найду и убью. Уголок рта приподнялся, но на сей раз усмешки не случилось. Удар света был такой силы, что и беломраморные стены Храма, и чёрные валуны потонули разом в его мощном потоке. Лезвие кинжала ослепительно вспыхнуло несколько раз. Лар был свободен. Ри пружинисто выпрямился. - Ищи. Удачи! Вся площадка пика ходила ходуном, только плита из белого песчаника, на которой лежал Лар, даже не дрогнула ни разу, и валуны, коронованные алмазами, стояли, как влитые. Ри взмыл под купол Храма, а у края обрыва оглянулся, белозубо сверкнув улыбкой. Кинжал с рубином на рукояти звякнул, ударившись о валун, и упал у ног Лара. - На память тебе, Воин Леи! "Ри! Ри! Ри!" - запричитал Ветер, едва не сорвавшись вниз. - Цыц! Не мешай мне, дружище, - вслух сказал Лар, пытаясь приподняться. Нет... Пока нет... Ярко вспыхнул алмаз на валуне справа. - Прошу, Великолепная, дай выдохнуть, подожди - не выдержу. Небо зарокотало. Фиолетовые щупальца, готовые распуститься, снова подобрались. - Ещё, пожалуйста. Вспыхнул алмаз на валуне слева. - Ещё! Ещё, сказал! Лея послушно затаилась на четыре глубоких, замедленных вдоха в сорок секунд длинной. - Достаточно. Он ушёл. Прости мою дерзость, Великолепная, но это справедливый обмен: жизнь на жизнь. Жарко полыхнул последний самоцвет. Втянув в себя щупальца, Лея вдруг выпустила их все разом алыми, острыми, жгуче-яркими. Сухая молния порвала небо. Три алмазных меча и фиолетовый меч Леи вырвались одновременно и вонзились в тело Воина, меч Леи - точно в сердце. Мечи погасли, камни мгновенно остыли. Каракурт вздохнул, засыпая. "Алари... " - громко всхлипнул Ветер. И хлынула тишина... Да такая оглушающая, что и отдалённые громовые раскаты, и возмущённый ропот ближайшего водопада, и глухой стук плетей дикого винограда о мраморные стены Храма - всё это представлялось нелепым антуражем массовки после антрепризы основного состава. |
| Просмотров: 272 | Добавлено: 24/01/23 в 19:34 |