у любви нет лица и имени
только жгущая душу муть.
и на это ты жизнь свою выменял —
и не выдохнуть, не вдохнуть.

от нее у тебя веки влажные,
тяжела голова весь день.
и другие дела — все неважные
и на всех от нее тень.

как в пустыне от жажды страждущий
тянешь руки — она их бьет.
ощущаешь себя умирающим
а она все никак не умрет.

и вдыхаешь ее молекулы
разведенные в пустоте.
и помимо нее — все блеклое,
как одна капля крови в воде.

по углам, одинокий, маешься
не находишь себе покой.
а она над тобой надсмехается,
издевается над тобой.

то касается мягко, ластится
принимая, зовя обнять.
то опять оттолкнет, оскалится,
то попросит тебя распять.

и холодным своим хохотанием,
наполняет короткий век.
у нее ни лица, ни названия
и все время разный объект.

Это не навсегда. Время потом все смоет
Пеплом развеет в море.
Все, что сейчас — вода.
Скоро она утечет. Нас искупает в краске
Всем нарисует маски.
Новый начнет отсчет.
Спи, закрывай глаза. Я подарю тебе звезды
Мир, где ничто не поздно.
Чист, как твоя слеза.
Что ты, не плачь, все будет. Я не даю надежды
Просто была прежде
В этом клубке судеб.
Тает в руках звезда. Ночь за окном стынет,
Скоро останется имя.
Это не навсегда.

все не так, все как будто поломано.
по осколкам катаюсь в пыли.
сбиты грани, все пломбы сорваны
и растаял мираж вдали.
на статичной картинке иллюзия,
будто счастье коснулось нас.
и не знаю теперь, вернусь ли я
в мир завязанных плотно глаз.

как поплавилась, в руки твои стекла
растворилась в нас, умерла внутри.
моя комната светится, из стекла
на ладони я. на твоей. смотри.
мы танцуем медленно, по углам
шепот твой вонзается, как стилет.
ничего теперь и не нужно нам.
посмотри, он розовый — мой билет.

Мы вместе читаем круги на полях
Далекие звезды за нами следят,
Лелей свой безумный животный страх,
Иначе придут. Иначе съедят.

Я верю твоим сумасшедшим словам,
Я делаю шапочки нам из фольги,
И следовать буду безумным мечтам,
Которые дарят больные мозги.

Однажды, ты знаешь, и я оступлюсь
Скажу, что не верю в какую-то муть.
И с толпами прочих, безликих сольюсь,
Тебе не дающих себя обмануть.

Протрезветь и увидеть, как облако вдаль течет
Что летит стрекоза, садится тебе на плечо.
Что вокруг пахнет небом, что небо внутри поет
Что в груди что-то рвется наружу, и бьется, и бьет.
Как огромны все люди внутри своих тесных миров,
Протрезветь и почувствовать запах их тайн и их снов.
Сколько сказок упущено, сколько бесценных даров,
Сколько тайн не раскрыто и сколько не снято оков.
Чистой кровью наполнено тело, в крови кислород
Сколько взять предстоит небывалых доселе высот...
Но напротив садится кто-то, ты смотришь в глаза и вот
Ты такой как и раньше - ты пьяный, слепой идиот.

Как же я ненавижу тебя! Почти до дрожи:
То, как ты смеешься, как спишь, как ешь.
Ненавижу до боли почти, о Боже!
Все — от голоса до одежд.

И вставать каждый день, будто это важно,
Будто чувства дикого стихнет накал.
А уйти нет сил, потому, что страшно —
Проще просто прятаться от зеркал.

Солнце на скамейке в старом парке,
Где течет растаявший апрель.
Год назад я укололась прялкой —
Мой кораблик, в клетку, сел на мель.
Потанцуем в разогретых лужах?
Как легко мне, как пуста душа.
Мне никто, ничто теперь не нужно,
Пусть смеются, и ругают, и грешат.
За руки держась коснемся мая —
Рано или поздно все умрут.
Солнце нас, не вечных, обнимает,
Одиноко ждущих свой маршрут.

памяти тех, чью руку жать довелось,
памяти видевших душу мою насквозь —
вы навсегда во мне, где-то в дальнем углу,
как фотографии, брошенные на полу.

больше никто не дышит, не говорит
все что осталось — след, уже не болит.
все что осталось — памятный уголок.
да, и конечно урок. несомненно — урок.

памяти бросивших, брошенных, верных, чужих,
всех, кто еще окажется среди них.
вечных людей нацарапанные имена —
внутренний постамент и оплаканная стена.