Шёл Иуда по земле вечным странником.
Был повсюду он изгоем - изгнанником.
Ни воды ему никто да ни крошечки.
Так две тыщи лет один-одинёшечки...
Вот набрёл он как-то раз на селение
В нем один старик за всё население.
И воды поднёс и хлебушка крошево...
Пожелал ему в дорогу хорошего.
И пошёл Иуда маяться Вечностью,
Не узнавши старика того встречного.
Так и мы с тобой проходим Распятого
И не чувствуем себя виноватыми.

Я убит в Ясиноватой.
То ль "укропом", то ли "ватой".
В самой средней из Европ
Вышел в сад нарвать укроп.
И взрывною той волной
Дан мне вечный выходной.
И от мамы, и от школы,
И от храма в честь Николы,
От соседей и врача,
От футбольного мяча.
Мне всего двенадцать лет.
Дай мне, Боженька, ответ.
Ты скажи мне, Боженька,
Где же мои ноженьки?
Как же мне идти к тебе
С этой раною в судьбе?!

И ни совести нет, ни чести.
Безполезные сорок лет.
По России водили двести -
Покаяния нет, как нет.
И води их ещё хоть триста,
Новоявленный Моисей,
Мимикрируя, слишком быстро,
Не изменят своих затей.
И доносится сквозь столетья
Обезумевшее: распни!
В век российского лихолетья,
В окаянные наши дни.