Людочка, милая, спи, моя девочка,
Ляг на кроватку, усни.
Пусть тебе снится рыжая белочка,
Ангел тебя сохрани.

На небе звёзды; луна, будто блюдечко,
Стынущим чаем полна...
Спи, моя ласточка, спи, моя Людочка,
Светлая, словно весна...

© Борычев Алексей

Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо!
Воет ветер, а слышится смех!

И берёзы, осины, дубы
Тщетно тянутся ветками вверх.
Ни зимы, ни страны, ни судьбы.
И прозрение разум отверг.

Холода обжигают лицо.
В синеве утопая, бреду.
Замыкается снова кольцо.
Снова мир в одноцветном бреду.

Открывается медленно глаз
Равнодушной к земному луны.
...Ни покоя, ни жестов, ни фраз.
Ни любви, ни судьбы, ни страны...

© Алексей Борычев

Я шёл дорогой тайной
В серебряных лесах,
Ведом тоской случайной,
Звездою в небесах.

Туманные поляны
Скрывали от меня
Тот мир забытый, странный,
В котором времена

Сплетались, словно змеи –
Грядущее с былым,
Где был я добрым, смелым
Предчувствием храним.

Дремали сладко ели
И пела тишина
Сиреневой свирелью,
Вином весны пьяна.

Я шёл туда, откуда
Болотных светляков
Мерцающее чудо
Простор дарить готов.

Туда, где пенье звонкой
Полночной тишины
И звук печали тонкой
Заметнее слышны.

Туда, где улыбнутся
Покой, восторг, мечта,
И губ моих коснутся
Палящие уста.

© Алексей Борычев

Две звезды у тебя в королевстве ночей.
Там уснуло пушистое снежное время,
Замирая котёнком на левом плече
У прогретого солнцем лесного апреля.

Чтобы тени разлук не казались темней,
Звонкой музыкой эльфы наполнили чащи.
И рассыпано прелое золото дней
В погребах пустоты, в тишине восходящей...

На второй высоте, там, где облачный бог
На апрельской струне увлечённо играет,
Нам с тобой приготовлен рассветный пирог,
Сладкоежкой луной объедаемый с края.

Посмотри, как густеет желания мёд,
Проливаясь в бокалы пространства восторга;
Улыбаясь, со скипетром солнца идёт,
Новый день по небесной тропинке с востока.

И встречают его светляки - васильки,
И вращается ось одинокой планеты,
Друг от друга где так далеки-далеки
И влюблённые души, и просто поэты.

Не грусти, не грусти, и свечу потуши.
Потому что свивается радуга счастья.
Где и сумрак, и свет - там рождается жизнь,
И вторая, и третья за ней в одночасье!

Алексей Борычев

Безропотные тихие созданья!
Где обитаете? Где ваша колыбель?
Поёт, поёт небесная свирель
Под куполом великим мирозданья...
Я знаю - скоро, скоро - ваш апрель,
Бестелые, полны очарованья...

Вот - абрис тонкий вашего крыла,
Стеклянный, розоватый, под зарёю
Переливается; вот - яркая стрела,
Испущенная кем-то... Я порою
Так ясно-ясно вижу зеркала
Куда вы залетаете... И мною

Овладевает радость пустоты,
В которой блики странные порхают,
Певучие метели... И мечты
Хрустальные порой овладевают;
И ваши тонкие небесные черты
К иным мирам мой разум приобщают.

Весною бабочка пригрелась на стекле...
Я думаю о вас, Небесные... Наверно,
Такими явлены вы на Земле,
Крылом слегка подёргивая нервно.
И серебристым пухом на ветле
Вы, зимние, прозрачны, эфемерны…

Борычев Алексей

Отражённый стеною скучающих дней
И пропитанный дрожью иных измерений,
Горний свет ноября – ты, как память, во мне
Сфокусирован зеркалом ярких мгновений.

Угасанье твоё – не прошедшего тьма
И не сумрак грядущего времени злого.
Просто скоро на окнах узором зима…
Просто кем-то забыто заветное слово…

На устах тишина, и на сердце – вина.
Золотая обитель давно опустела.
Бесконечность, и та – бесконечно одна.
Для другой – декабри расставляют пределы.

(с) Борычев Алексей

Лазоревый простор небес
Нам машет крыльями зари. -
Пребудь зарёй в моей судьбе,
Себя навек мне подари, -

Чтоб от сиянья крыл твоих
Рассеялся туман души,
И чтобы нас с тобой двоих
Венчали счастья миражи.

Чтоб в пламени жестоких лет
Не отпылал тот идеал,
Который дарит счастья свет,
Так долго я его искал!

Так долго я его хотел,
Что разум плавился во мне:
Слиянья душ! Слиянья тел! -
Как в трепетном и добром сне...

О снежнопенная мечта!
Как горячо твоё вино!
Как пламенны твои уста!
И как мне без Тебя темно!

Так не покинь меня! С Тобой
Не страшен ужас бытия,
Начертанный самой судьбой.
Ты слышишь ли, Мечта Моя!

Сорвись кометою с небес,
Лучом простор мне освети.
Как трудно без Тебя мне здесь, -
На этом дольнем, злом пути!

© Борычев Алексей

На ускорителях судеб
Летают кварки ожиданий.
А ты, в рядах тревог, везде
Отождествляешь силу с тайной!

И как бы ни было тебе
Печально, радостно, спокойно –
Твой клон играет на трубе
Легко, но очень произвольно.

И, синкопируя любовь,
Так издевательски фальшивит,
Что удивляюсь, как тобой
Полмира счастливы и живы!

Но не сойтись твоим рядам
И жить совсем не долго кваркам.
И я копейки не отдам,
Чтобы гореть с тобою ярко!

© Борычев Алексей

Фаэтоны солнечных лучей,
Золото воздушных лёгких ситцев
Наиграла мне виолончель –
Майская жасминовая птица.

Родников знобящий переплеск,
Влажных трав скупая осторожность –
Это блеск, весенней грани блеск,
Лепесткового пути возможность

В край свечей в подсвечниках лесов,
В тихий тон звучащей майской ночи,
Где глядит бессмертье оком сов
В голубые ямы одиночеств.

Но сыграет утренний скрипач
Яркую мелодию рассвета,
И опять румян, пунцов, горяч
День примчится в колеснице света.

И легко дыхание коней.
И смеётся облачный возница
В фаэтоне утренних лучей,
В золоте воздушных лёгких ситцев.

© Борычев Алексей

Земля поворачивает на зиму.
Прошит лихорадкой осенний воздух.
И время в густых ледяных сединах
Глотает рябинных закатов гроздья.

Ночами деревья в оковах чёрных
Блуждают по зябкой осенней хляби…
А утром, снегами позолочёны,
Стоят, изумлённо на небо глядя.

Ведь там, в вышине, по утрам так звонко
Лучами звучит на востоке солнце,
Что будто проснулся, открыл глазёнки
Декабрь – и над серостью дней смеётся

Молчаньем лесов, как хрусталь, прозрачных,
Ветрами, поющими жгучесть неба.
Восторгом, кричащим, неоднозначным,
Растущим в предчувствии льда и снега.

(с) Борычев Алексей

Я стоял и смотрел, как бежала она,
Как бежала она и как пела.
Громыхала война и кипела волна.
Но какое до этого дело!

Песня – влага лесов, песня – тающий день
И времён беспокойные воды.
А мотив – краснорогий закатный олень
На вечерних лугах небосвода.

И бежала она, и смеялась она,
И бессмертие вслед ей глядело
Голубыми очами весеннего сна,
Непонятного миру предела.

Небеса это сон. И Земля это сон.
И бегущая снится мне, снится
В непонятных просторах забытых имён,
В обратившихся пеплом страницах.

Прибежала она. Запыхалась она.
Повернулась ко мне. Улыбнулась.
Пусть грохочет война и вскипает волна.
Лишь бы всё никогда не проснулось!

© Борычев Алексей

Услугой скрытности времён
От сердца, разума и зренья
Трёхосный мир и сохранён!
И, если будут в нас стремленья

Заметить времени закон,
Аннигилируем творенье
Бытья трёхмерного. – Легко
Миры всех высших измерений

Исчезнут, скручиваясь в ноль,
Когда почувствуем их нормы,
Подобно времени... Юдоль

Трудна земная, но бесспорно -
Ограниченьем восприятий
Оберегает нас Создатель!

© Борычев Алексей

Сверкает строка поднебесных высот
Огнями искристого неба,
И молния страха пронзает висок
Стрелою погибшего гнева.

И я обращаюсь в нелепый волчок,
В ряды поредевших мишеней…
В просторах покоя играет смычок
На струнах скорбей и лишений.

И боль ниоткуда… и гнева стрела…
И мысли, и чувства, и страсти –
Всего лишь сосны нетерпенья смола
И вкус восклицания: «Здрасьте!..»

Но каждый отмечен никем и ничем.
И сути их неразличимы.
Как чёрные пятна в прозрачном луче,
Как миги, бегущие мимо!..

(с) Борычев Алексей

(сонет)

Наш мир – иллюзия, ведь он
Реален только в наших мыслях,
Страстях, эмоциях и числах,
Определяющих закон,

Где аниону – катион
Дан в соответствие. Их жизни
Выстраивают механизмы,
Которыми и сохранён

Наш мир. Его существованье –
В невыполнимости слиянья
Двух антиподов бытия.

И этому помеха – время,
Как невозможность расширенья
Земного - в горние края.

© Борычев Алексей

Осень – битое стекло.
Давнего хрусталь.
В небе тихое тепло
Растопляет даль.

В небе – мутное ничто,
И вокруг – никто.
Буреломных вёрст на сто –
Заячий простор.

Щелочная тишина –
Сзади, впереди –
Растворяет времена
У меня в груди…

Опрокину я стакан
Грусти сентября:
Заискрится в облаках
Тусклая заря.

В чёрном зареве лесов,
Будто детский сон,
Потеряю я кольцо
Золотых времён.

Но светлее тёплых слов
Прошлые года.
Осень – битое стекло.
Это навсегда!

(с) Борычев Алексей

(сонет)

Творителем пришёл и растворился в дымке
Крутящихся огней недетской суеты.
Роса его души – весенние цветы.
Краса его чудес – две тёплые дождинки...

В других мирах везде гуляют невидимки.
Он был одним из них, но дух его остыл.
Вернулся он сюда, где звёзды и кресты
Слились в одной тоске - в едином поединке!

Сверкают времена в пустых его глазах,
Бессмертие – в устах, в руках его – лоза,
Где спелый виноград космического бреда!

И хлещут по щекам хвосты его комет,
Что выдумал он сам и те, которых нет,
Но мыслями о них весна его согрета.

(с) Борычев Алексей

Едет колесо небес по дороге звёздной.
И визжит на виражах тормозом луны.
Озирается в ночи шаркающий воздух.
Просыпаются в лесу страха валуны.

Ускоряясь, колесо тучами дымится.
Пар исходит от него смехом снов лесных.
Ускоренье колеса тонкое, как спица,
Как игольчатая злость северной весны.

Вдоль дороги города дремлющих галактик.
А под нею густота суетной Земли,
Где бликует добротой детства липкий фантик,
Где бумажные плывут в лужах корабли…

По асфальту звёздных трасс, гравию квазаров
Мчится, мчится колесо, набирая темп…
Обрываются в лесах струны на гитарах.
Обращаются леса флейтами затем.

с) Алексей Борычев

Моя судьба в руках у клоуна,
Который сцену позабыл.
Помята им, слегка поломана…

Судьба поломанной судьбы --
Валяться в чёрном пыльном ящике,
Что за кулисами стоит
И видеть шарики горящие
В руках факировых обид…

А клоун сам давно состарился
И ловкость в прошлом потерял.
Судьбу мою –
...................мою страдалицу
Пустил в расходный материал:
Он вынул, бедную, из ящика,
Её старьёвщику продал,
И на копеечки звенящие
Купил души моей кристалл.

Душа не старится, не портится,
Легка и вечно молода.
Он с ней кривляется и корчится
Теперь на сцене без труда!..

(с) Борычев Алексей

В раскалённой чувственной печи
Плавится чугун воспоминаний.
На часах густеющей ночИ –
Маятник пустотных колебаний.

Смолы бесконечности шипят,
Пузырятся правдой липкоструйной,
И вскипает знаний пенный яд,
И звучат расстроенные струны

Резвости ржавеющих ветров.
Грозы рассыпают молний знаки
В густоте бессмысленных миров,
Где явленья вовсе не двояки.

Крошится бессмертия свинец
Молотом событий бесполезных.
Суеты серебряный скворец
Улетает, замолкая, в бездну.

Потому что это быть должно.
Быть должно всегда. Никак иначе!
Сквозняки… Разбитое окно…
Вечно нерешённая задача…

(с) Алексей Борычев

В истории общих историй
Всегда не хватает одной:
Полёта судьбы на просторе
Над яркой мечтою земной.

Где множество сказочных звеньев
Сплелись в событийный узор,
Весёлый жасмин вдохновенья
Расцвёл, украшая простор.

Бежали пугливые ночи
В промытые грозами дни.
На счастья лиловый звоночек
В бегу нажимали они.

И красные искорки звука
Во мне зажигали весну,
Добро приносила разлука,
Беда отходила ко сну.

В истории всяких историй
История счастья нужна,
В которой на звёздном просторе
Гуляя, смеётся весна!

И дует из юности ветер,
И падает небо в траву…
И то, чего нету на свете,
Я вижу, как сон, наяву!

(с) Борычев Алексей

Свет берёз в окно струится,
Свет берёз и свет осин…
Дни крылатые, как птицы.
Пламень марта негасим!
ОкунИ в закаты сердце,
В ночи – душу окуни.
Колыханий вешних герцы
Ощути:
..........везде они!

В гулком мареве закатном,
В слёзной утренней тиши –
Ты почувствуешь: обратно
Нет дороги для души!
Только робкие мгновенья,
Прячась в облаке берёз,
Как времён счастливых звенья,
Призадуматься всерьёз
Над былым тебя заставят
И вернут тебя туда,
Где в мечтах о счастье, славе
Протекли твои года.

Те мгновения растают,
Веру в прошлое губя.
Но деньков апрельских стая
На крыло возьмёт тебя…

(с) Борычев Алексей

Чувства – буквы алфавита.
Строчки – тайнопись сердец.
Dolce Vita! Dolce Vita!
Нетускнеющий венец!

Ожидаемая всеми,
Освети мой тихий стих.
Закольцованное время –
В измерениях, каких?

Событийными кругами,
Как вернуться мне туда,
Где разучивают гаммы
Красота и простота,

Где сквозь поры вязких правил
Доброты течёт вино,
И где темени убавил
Тот, с которым так темно?

Мысли – графики, таблицы…
Dolce Vita! для чего:
Мыслей сумрачные лица
И тревоги вещество?

© Борычев Алексей Леонтьевич,

Мыслей тропический лес
Вырос на пепле ума…
Чем ослепительней блеск,
Тем бесконечнее тьма.

Мыслей тропический лес
Вырос, а в нём муравьи
Жалят с восторгом и без
Труп ещё тёплой любви.

Катится яблоком день
В жёлобе ровных времён.
Мыслей невнятная тень
Падает в плоскость имён

Тех, кто ещё не в земле,
Втоптаны в пепел ума…
Чем ослепительней блеск –
Тем безнадёжнее тьма!

(с) Борычев Алексей

Я вернусь в охрусталенный лес
Тонкотелой октябрьскою лужей.
И глаза мои – просинь небес –
Запорошит декабрьская стужа.

Догорает ледовый осколок. –
Солнца плавится палевый луч.
Дует холод, снежинками колок,
Месяц ломится из-за туч.

Полежу, подрожу до весны я.
Красотой кружевной обовьюсь.
Я услышу молитвы лесные
И увижу янтарную грусть.

Напитавшись покоем закатов,
Буду видеть не раз я, не раз,
Как по белому снегу куда-то
Инок в чёрном идёт, крестясь.

И следы заметают метели.
И скрипят под ногами снега.
Да качаются сонные ели,
Да всё воет и воет пурга…

(с) Борычев Алексей

Когда близка апрельская капель,
Всё выше ноты альта светлой грусти,
Всё крепче ожиданий пенный хмель,
Загадочней окраин захолустье.

Ангиной времена воспалены.
Скрипит калитка, спавшая всю зиму…
По солнечным полянам бродят сны.
И прошлое совсем невыносимо.

Улыбкой неба ласково смущён,
Зажмурился от солнечного счастья
Прозрачный лес, ещё раз обречён
На птичьи переливчатые страсти.

Но всё же нет… чего-то всё же нет…
Чего-то... а, быть может, и кого-то –
Там, где сменяет тени яркий свет,
Где зимняя разбужена дремота.

И мир сжимает сердце до тоски,
До хруста чувств, до хруста и до грусти.
И крошатся на колкие куски
В тяжёлый лёд закованные чувства.

(с) Борычев Алексей

Ты чуешь, как, сжимая времена,
Ползёт по венам к сердцу злая старость!
Какими бедами напоена
Ничем не обратимая усталость!..

И старый стол, и серый шкаф, и мрак –
Вот маркеры неспешного уюта.
Устроен дольний мир совсем не так,
Как хочешь ты, как хочется кому-то…

И мутной паутиной пустоты
Опутано грядущее, а в прошлом
Уже нет ни одной живой мечты,
От настоящего так трудно, тошно!

Пускает злобно щупальца свои
Чернильный спрут голодных одиночеств
И плющатся волшебные слои,
Где доброта, любовь, и честь, и почесть…

И серый леденящий дождь потерь
С твоих обочин смоет страсть и радость…
Скрипит, скрипит ржавеющая дверь
В соцветие блестящих детством радуг.

И скоро затворится навсегда!
Померкнет всё, и спрут в момент ослабнет.
Другие доживут свои года –
Почти как ты – бессмысленно, бесславно…

(с) Борычев Алексей

Времена и расстоянья.
Бытие-небытие.
Встреча. Близость. Расставанье.
Колкой правды острие.

Бесконечное – мгновенно.
А мгновенье – навсегда!
Остывают серой тенью
Отпылавшие года.

Ты идешь? нет, ты уходишь…
Кто ты? Где ты? Нет тебя…
За окошком осень вроде –
Сиротливость ноября.

За окошком парк, аллея.
Город. Сумерки. Закат.
Ни о чём не сожалею:
Виноват… не виноват…

Тишину сжигают звуки,
И в сожжённой тишине
Обращаются разлуки
Пеплом памяти во мне.

Этот пепел я рассею
По вселенной ноября,
Проливая на аллею
Небо цвета янтаря.

(с) Борычев Алексей

Пространство пьяно и воздушно лесным пронизано лучом.
Открыта форточка на небе в лохматой сине-снежной туче.
И снег облепливает ели и серебрит сосны плечо
Пушистой памятью блестящей, сырой, рассыпчатой, летучей.

И дым погибших душ – под солнцем – сверкает грустью декабря.
Она кругами всё блуждает, порой незрима, нелюдима.
Но – лишь пронзит еловый сумрак зимы пунцовая заря –
И сразу видно, что по снегу бредёт походкой пилигрима

Глухая грусть… Куда стремится по тропам снежно-ледяным?
И почему круги дороги запутаны, витиеваты?..
Но луч последний исчезает, одни лишь призраки видны, –
Грусть растворяется в морозе, и тлеет в пламени заката.

(с) Борычев Алексей

Уставшие веки.
Уснувшие реки.
Зима.

Погибшая память.
Стена между нами.
И тьма…

Дырявится вечер
Морозной картечью
Везде.

И так одиноко
На небе высоком
Звезде…

(с) Борычев Алексей

Лесов осенний хрусталь разбит на хрупкие блики.
Пролиты вина времён на скатерть звонких пространств.
Ты слышишь, как тишина ступает по гулким плитам
Ступеней моей судьбы! Как поступь её остра!

Как пряди её волос – увядшие рано зори –
Чуть дымисто и легко блестят на сырых ветрах.
Она, будто сноп лучей, колеблющихся в лазори,
До боли бела, бледна, печали моей сестра.

Красива?.. Но что с того, когда красоты той ярче:
В очах у неё – цветы, в устах у неё – весна,
В которой смеется вдаль счастливый и скромный мальчик.
А даль высока, чиста, не мглиста и не грустна!..

Оборваны времена, просторы давно размыты.
И осень горчит давно, нахальна, тверда, смела.
Осеннею тишиной – я стал для тебя – забытый.
А может, лишь тишиной и ты для меня была…

(с) Борычев Алексей

Что-то как-то не очень весело
В этом сумраке января.
Все берёзы тоску развесили
Цветом тусклого янтаря.

Что-то как-то не очень верится
В то, что будет, и в то, что прошло.
Одинокое смотрит деревце
На меня сквозь времён стекло.

Времена мои потускневшие…
Ну а деревцу – всё равно!
И послал бы
.................весь мир я к лешему,
Да не можется: не дано!..

Одинокая злая молодость
Наточила на старость нож.
Не скопил я ни меди, ни золота.
И ни сЕребра… ну так что ж!..

Ну и пусть!..

Небеса суровые
В эту зиму. И снег большой.
Будьте счастливы, будьте здоровыми,
Люди, благостные душой!

Наливаются ярыми соками
Вены вьюжные злой зимы.
И снега белизной высокою
С горней падают полутьмы.

И скрипит, и скрипит безвременье,
А продрогшие времена
Обеднели навек прозрениями,
Позабыли все имена.

И простор надо мной качается,
Остужая моё чело.

Всё кончается.
Все кончаются.

...Не кончается ничего!

(с) Борычев Алексей

Задохнулся, пропал мой мир в бытии трехосном.
Ускоряясь во много раз, уплывало время.
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса,
То ли ставила знак «тире», как черту на кремне.

Утро, горечи лет испив, обжигалось болью,
И восток покраснел — подобно больной гортани.
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму
Нетерпения темноты. …От пустых скитаний

Побледнела луна в петле, облаками свитой,
На звезде — на гвозде она, приуныв, болталась.
…И брела, обретая тень, обрастая свитой
Потускневших картинок дня, королева Старость.

Закрутилась поземка лет по лихой спирали.
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших;
На судьбу сединой ложились и… умирали.
И врывался в окно октябрь — беспокойной векшей.

(с) Борычев Алексей

Пространство пьяно и воздушно лесным пронизано лучом.
Открыта форточка на небе в лохматой сине-снежной туче.
И снег облепливает ели и серебрит сосны плечо
Пушистой памятью блестящей, сырой, рассыпчатой, летучей.

И дым погибших душ – под солнцем – сверкает грустью декабря.
Она кругами всё блуждает, порой незрима, нелюдима.
Но – лишь пронзит еловый сумрак зимы пунцовая заря –
И сразу видно, что по снегу бредёт походкой пилигрима

Глухая грусть… Куда стремится по тропам снежно-ледяным?
И почему круги дороги запутаны, витиеваты?..
Но луч последний исчезает, одни лишь призраки видны, –
Грусть растворяется в морозе, и тлеет в пламени заката.

(с) Борычев Алексей

Гирлянды ледяных шаров
Звенят твоим морозным смехом.
И леденится день, багров,
И пузырится пенным эхом
Заснеженная пустота
В тени лилового куста.

Во снегом вспененной глуши
Купаются, плывут берёзы
На острова твоей души,
Где всё ещё бушуют грозы,
Где жизни вязкая слюда
Течёт в прошедшие года,

В которых кружев белизны
Январской много больше было,
Цвели рябиновые сны
Румянцем щёк твоих так мило,
Что нетерпения хрусталь
Разбить обоим было жаль!

И в те года вплетала ты
И спящих рощ немую чуткость,
И смеха синие цветы,
И скорого прощанья чувство.
Но жизнь алела и текла
В узорах льдистого стекла!

Теперь твой смех, как свет, стоит,
В еловой темени сверкая,
Слоится, множится, звенит,
Как непонятность колдовская.
Но жизни алая слюда,
Увы, застыла навсегда!

(с) Борычев Алексей

Снегом сыплется тишина
На дремотное постоянство,
Что покоем легло в пространство,
И колышется на волнах

Бесконечных воспоминаний.
А мороза шершавый шар
С неба катится не спеша
В лес, под лунными валунами.

Звездноглазая темнота,
Тихо кашлянув, посмотрела
На покой, беспокойно белый,
Одинока, грустна, густа.

Было видно, как сонно, странно
Сам в себя уходил декабрь…
Снежнотелая ночь, гибка,
Принимала лесные ванны,

И хотела вина, вина!
Пометелистей, да покрепче!
Но, метелям назло, всё легче
С неба сыпалась тишина…

(с) Борычев Алексей

Весы лесов. А на весах, как тень и свет, тоска в слезах.
Стоит в березовой волне, как звук отчаянья в струне.
И вес тоски лесной моей сгибает руки властных дней,
Что тихо в том лесу бредут… И там и тут, и там, и тут
Перекликаются они, мои берёзовые дни,
Смыкая кольца пустоты, немногословны и просты.

Какая тягость в голосах! Какая тяжесть на весах!
И прогибаются весы, и ускоряются часы,
Бегут вприпрыжку времена – туда, где темь и тишина,
Где не сойти тоске лесов с лесами созданных весов,
Где петли темени везде натянуты в ночи, и где
На мрака шёлковую тень подвешен будет каждый день.

(с) Алексей Борычев

И всё давно - белым-бело,
Не важно, что и где.
Блестит январское стекло –
Звездою на звезде.

И тлеют свечи немоты
В подсвечниках лесов,
Где дням грядущим даришь ты
Прошедших дней кольцо.

Где, с белизной сливаясь, грусть
Становится бела,
Не видя звёздную игру
Январского стекла.

И на руке времён блестит
Пространства аметист,
И с веток памяти летит
Тоски озябший лист.

...А на персте грядущих дней –
Прошедших дней кольцо,
В котором, белого белей,
Как сон, твоё лицо!

(с) Борычев Алексей

Расстояния – кораблики
Вдоль по времени плывут.
И поют на липах зяблики,
Дополняя наш уют.

Колесо очарования
В этом мае так блестит,
Что и лёжа на диване я –
Счастлив, и лишён обид…

Без обид, моя хорошая,
Хоть и знаю, что предашь,
И что буду огорошен я,
Не кляну тебя…

Мираж
Этот вскорости рассеется,
И не будет ни-че-го.
В новом мире мы поселимся
Без страстей и без тревог!

Станем мы с тобою липами.
Или яблонями. Пусть.
И слезами или всхлипами
Будем слышать чью-то грусть.

А пока – волнуй, беси меня,
Изменяй и уходи,
Чтобы от таблички с именем
После ёкнуло в груди

У того, кто будет зябликов
В колокольный слушать час,
И, надкусывая яблоко,
Вдруг подумает о нас! –

Тех, кто веселились, плакали.
Но прошли десятки лет,
И на свете злом и лакомом
Нас теперь давно уж нет.

© Борычев Алексей

И жизни жидкая смола,
И лава липкая фантазий –
Затвердевают без тепла
Всего одной холодной фразы.

И на поверхности – круги,
И в глубине – водовороты…
Кому кричат: быстрей беги,
Тот падает на повороте.

Весны вселенская слеза
И смех раскованного лета…
Ни показать, ни рассказать
О чём-то
сил у жизни нету!

Времён холодных полынья,
В которой блещет око смерти,
Искрит печалью для меня,
Как капля клея на конверте.

Незамечаемых примет
Звучат надломленные ноты…
Как тонок предрассветный свет,
Стекающий во тьму дремоты!

И шпили вящей пустоты
Так непростительно похожи
На иглы, что вонзаешь ты
Седой судьбе моей под кожу.

Неторопливый тонкий свет
Колючего лесного утра
Похож на прошлых дней привет,
Тех дней, что мы забыли мудро…

Цена всему – пятак мечты,
Да грош поломанного счастья.
Все вещи кажутся просты…
Когда развалятся на части!

(с) Борычев Алексей

Сентябрьские струи тягучи.
Сентябрьские блёклы огни.
Привязаны тяжкие тучи
К земле.
Их возьми, потяни

За нити дождей бесконечных,
За – в темень ушедший – июль…
На солнца еловый подсвечник
Смотри через дремлющий тюль…

И первых снегов телеграммы
Душой близорукой читай.
Ни слова, ни мига, ни грамма
Не стоят ни ад и ни рай!

(с) Борычев Алексей

На внутренней подкладке времени
Я вижу белый шов судьбы,
А в тридесятом измерении
Бастуют злющие рабы.

Чего они хотят – не знаю я.
Горят торфяники, леса…
Ведёт меня тропа (лесная ли?)
В берёзовые небеса.

Потусторонней ежевикою
Осыпаны мои пути,
И беспорядочными бликами
Смеётся прошлое в груди.

(с) Борычев Алексей

Глядя на вспухшие вены июля,
Вижу, как жар циркулирует в них.
Сгустки тепла, что ветра не раздули,
Станут сугробами дней ледяных.

Время усохло от жажды событий –
Бьётся грозою в озёрную гладь…
Ты помяни непокой не испитый,
Нервной строкою измучив тетрадь.

Солнца когтями распороты вены,
Хлещет бурляще-кипящая кровь.
Темень еловая в мареве пены
Хмурит на небо колючую бровь.

Перекликаются бликами травы.
Время о камень пространства звенит.
Воды ночей – то не воды – отравы
В сердце струятся по руслам обид!

Но августейшая гордая стая
Августа дней прилетает сюда.
Книгу спокойствия лето листает,
Глядя в осеннее никуда…

(с) Борычев Алексей

Без малого – четыре чАса,
Кефирный воздух ноября –
Всё это – тень второго раза,
В тебе сгоревшего не зря!

Не зря стучали в небе кони,
Копытом били о зарю…
Слеза на выцветшей иконе
Горит укором ноябрю…

И снежный голос негасимый,
И похоть яхонтова дня –
Всё тонет в полынье лосиной,
Горит тоской её огня!

Звенит струна зимы о звёзды,
И пенной влагою времён
Напоен хлюпающий воздух,
Послушный тьме со всех сторон.

А тьма болезненно похожа
На твой нелепый первый раз,
Что будто обжигает кожу
Её колючий острый час!

Что будто не было второго
И тени не было его.
И нет ни звука и ни слова,
Да и не будет ничего!

(с) Борычев Алексей

Молчанье – куб. Звучанье – круг.
Слова – изгнанники из рая.
Земля упругая, сырая.
А воздух – гулок, свеж и крут!

На трёх опорах пустоты
Удержаны и власть, и сила…
А смерть – кристалл, и так красиво,
Когда на нём сверкаешь ты!..

По кругу слов мечты бредут.
Но как же вырваться из круга,
Когда вне круга так упруго
Кубы молчанья восстают!

И смерти дымчатый кристалл,
Что замораживает время,
В двумерном плоском измеренье
Отображать не перестал

Тебя нечёткой запятой
На пожелтевшем послестрочье,
Где места нет остаться точкой
Мне!..

Чёрной
точкою
простой…

(с) Борычев Алексей

Привези мне камень с Валаама,
Небольшой бесформенный гранит,
Тот, что возле старенького храма
Память прошлых дней в себе хранит.

Привези мне камень с Валаама
Из суровых северных земель,
Где волною Ладога упрямо
Лижет скал скупую карамель.

Привези мне камень с Валаама,
Где в простор вливаются века,
Где ясней всего заметна драма
Верных слуг большого кошелька.

Времена приходят, возвращаясь:
В будущем – прошедшее блестит,
В зеркалах событий отражаясь,
В стёклах счастья, горя и обид.

Привези мне камень с Валаама.
Пусть меня оберегает он
От времён грядущего бедлама,
Как берёг он память тех времён.

(с) Борычев Алексей

А что за окном?..
Осень крыльями машет.
И ржавые хлопья летят
В ничто, в никуда, в день пропащий вчерашний,
И капает солнечный яд.
Отравлены улицы, сны и деревья.
Былое седеет в висках…

Сентябрь – это город покинутый, древний.
Я – помню – себя в нём искал…

И капало солнце, и хлопья летели,
Сгорали во мне времена,
И город подобием звука свирели
Как будто струился в меня.

Струились вокзалы, сплетения улиц,
Дома, небеса, тополя…
Но – кто проживал в нём – уже не вернулись.

Отчаяньем пахла земля…

(с) Борычев Алексей

Свет стоит. Простору внемля,
Ты идёшь по бирюзе,
Сопрягая небо, Землю,
Отражённые в слезе.

Время пеплом на ладони
Рассыпается, лежит,
И бессмертие – бездонной
Речкой около бежит…

(с) Борычев Алексей

пять тревог смеясь звонили
в полусонные звонки
пять сомнений в клубы пыли
обращали угольки
угольки во тьме звенели
подражая тем звонкам
а звонки устало тлели
уподобясь уголькам

(с) Борычев Алексей

То не ветер свистит, то не птица пищит.
Это север струится сквозь сито
Тонкоствольных берёз, и, рисуя мороз,
Через сердце печалью сквозит он.

Умирает февраль, вьюжит снежную даль,
А, когда затихают метели,
То, надув паруса, вдаль плывут небеса, –
В акварельные воды апреля.

Через слякотный март, без компаса и карт,
Уплывают небесные шхуны…
И весёлые дни зажигают огни
И колеблют весенние струны.

Все земные места, как горящий кристалл,
Отражающий сонное время,
Освещают простор, будто спица, остёр –
Он сверкает в иных измереньях…

То не ветер свистит, то не птица пищит.
Это север струится сквозь сито
Тонкоствольных берёз, и от солнечных слёз
Через сердце весною сквозит он.

(с) Борычев Алексей

На платформе «Яуза» нету никого.
На платформе «Яуза» нету ничего.
По перрону прыгает одинокий лист.
Над платформой «Яуза» вечер свеж и чист.

И ни звука-отзвука. Пустота молчит.
Догорают в воздухе поздние лучи.
На платформе »Яуза» будто бы не я.
На платформе «Яуза» тень небытия.

Что же это, Боже мой!.. Где же, где же всё?..
Прокатилось по сердцу злое колесо.
Фонари неяркие. Я стою. Темно.
«Острова Лосиного» чёрное пятно.

И сигналы поезда что-то не слышны.
На платформе «Яуза» – царство тишины.

То, чего не стало здесь – мне сдавило грудь…
От платформы «Яуза» – мой последний путь.

(с) Борычев Алексей