Старуха с косой пришла за душой бомжа
И стала его готовить в последний путь.
– Не будем спешить. Успеется, госпожа.
Ты лучше скажи, тебе коньячка плеснуть?

Несложный вопрос поставил её в тупик.
На службе она ни с кем не пила пока.
Сглотнула слюну зловещая дама пик,
Не зная, что бомж в коньяк подмешал пивка.

По узкой трубе в нутро алкоголь потёк,
А бомж подливал и смерти смотрел в лицо.
В экстазе она втянула большой глоток,
Упала под стол на пару с косой, и всё...

Её в забытьи хозяин в охапку сгрёб
И снёс на погост к ночующим там бомжам.
По сходной цене они уложили в гроб
Издохшую смерть, вкусившую всласть ерша.

Она в глинозём врастала за пядью пядь –
Чертята её на суд потащили вниз.
Глашатай-петух раз пять прокричал: – Распять!
И гвозди вросли в конечности дряхлой мисс.

Рогатый палач кувалду сжимал в руках.
Привычны ему и крики, и хруст костей.
Каргу охватил неведомый раньше страх
От мысли, что жизнь закончится на кресте...

Светило с утра лучами проткнуло мглу,
Стежок за стежком рассветный ковёр соткав.
Бессмертная смерть, уснувшая на полу,
Склонила бомжа продолжить вчерашний кайф.