Однажды м-р Бич решил выдать новую шальную идею. Ему вдруг взбрело в голову привить всем жизненно необходимый навык ловли змей, и наша бригада получила задание поймать большого ужа, чтобы потом все с ним на базе тренировались. Мы его поймали – здоровенного, матерого, метра полтора, чуть ли не с боем отвоевав право на него у охраны парка (вот же закон подлости! Захочешь охрану встретить – фиг найдешь, а тут попались!) – сумели убедить, что уж не на чучело, а для временного развлечения.

Уж был страшен своим размером и неукротимым характером. Женская часть курса отказалась прикасаться к нему не только под страхом смерти, но даже под угрозой неполучения зачета, посему Бич, никогда не владевший даром убеждения, вынужден был отступиться от своей затеи, махнул рукой и забыл про этого злосчастного ужа, и он остался жить в аквариуме в одной из учебных лабораторий, которая располагалась в одном бараке с комнатами парней. Но мы-то про него не забыли… Возник спор – что с этим ужом делать. То ли отпустить, то ли сожрать… Нет, не то чтобы мы голодали – ну просто хотелось же змею попробовать – может раз в жизни в голову дурь такая придет? Но уж нам реально нравился своим бешеным жизнелюбием, так что в конце концов было принято мудрое и компромиссное решение – сожрать гадюку. А ужа - как слишком яркого и достойного представителя своего вида - отпустить и благословить на развод.

Гадюка жила в той же лаборатории в другом аквариуме, который был тщательно прикрыт стеклом, придавленным для верности кирпичами – потому как по поводу нее происходили регулярные истерики нашего коллеги Д., который жил через стенку от лаборатории, змей боялся панически и ненавидел гадюку всей душой, потому что был маниакально уверен, что однажды ночью она вылезет, найдет щель в стене и приползет к нему в постель греться (змеи же лезут на тепло, а он в той комнате самый крупный - соответственно, самый теплый). Почти все над ним ржали (хотя и находились девушки, ему сопереживающие), но он ничуть не стеснялся в выражениях и панику разводил ежедневно, злобно и бессмысленно. Его страх перед змеями был просто выдающимся. Как-то раз он полчаса матерясь бегал по базе с ведром воды за одним шутником, который во время послеобеденного сна подсунул ему в кровать чучело ужа, а все с наслаждением следили за процессом и очень веселились.

И гадюку мы съели. Жареную. Если бы травить ее пришлось не формалином, и если бы костей в ней было хотя бы в два раза больше, чем мяса, а не в пять – то ее вполне можно было бы признать едой. И по вкусу ничем от рыбы не отличается (ну, если исключить вкус формалина, естественно).

Поймал я эту гадюку просто так, чисто из спортивного интереса, на старой лесопилке, где они водились тоннами. Это было место кошмаров для большей половины курса и полигон для экстремальных прогулок наиболее сдвинутых студентов. Но как же эти гадины красивы… Серые, коричневые, медные, почти черные, всех оттенков, сплошные или с эффектным зигзагом на спине, и всевозможнейших размеров… Они грелись на солнце парами, кучками и в одиночку, не боялись людей, не сматывались мгновенно в траву, когда на них падала тень, как трусливые ужи, а шипели, медленно и зловеще сворачивались в кольца и плавно качали головами… Самого маленького гадюшонка я видел на единственной плановой экскурсии на лесопилку, когда один наш пацан, всегда спокойный как удав, немного пуганул препода – довольный, преподнес ему мелкого, не больше 15 см, змееныша со словами: «Во, я ужонка поймал!». Препод, сохраняя самообладание, молча забрал у него «ужонка», а потом сказал: «Дурень, это не ужонок.. это гадюшонок.. Не укусил, не?.. Ты, конечно, не помер бы.. но ложку держать не смог бы долго..»

Короче, классно было на лесопилке. Только вот от базы она располагалась довольно неблизко, к счастью для нервов преподов, справедливо опасавшихся, что некоторые сбрендившие студенты слишком часто будут там бродить в поисках острых ощущений. Фигня… Гадюк было вполне достаточно и в лесу, в десятке метров от бараков… Но самый отчетливый адреналин прошибал, когда, идя по дорожке, вдруг слышишь позади гневное короткое шипение гадюки, которую не заметив перешагнул, или когда едва успеваешь отскочить от выпада с заросшей обочины, если неосторожно пройдешь слишком близко… Не думайте, что я пытаюсь преувеличивать – естественно, у нас реакция была не лучше, чем у гадюк. Просто они промахивались))) И ведь студенты – они ж как дети… Что-то нас явно берегло – я ни разу не слышал, чтобы кого-то когда-то укусили. Блин, какая жалость.