Памяти Романа Тиграновича Давыдова

5 ноября 2020г, на 74-м году жизни скончался известный пензенский композитор, педагог и общественный деятель Роман Тигранович
Давыдов.

«Следующая остановка – Проспект Победы» – объявил автоинформатор, и я по привычке встала и приготовилась к выходу, хотя идти по адресу: улица Карпинского7, квартира16, теперь было не к кому.
И я, влекомая недавним прошлым, шагнула в воспоминания...

На протяжении двух лет доброго знакомства с Ромэном Тиграновичем Давыдовым у меня выработалась крепкая привычка навещать композитора каждый раз, когда удавалось выбраться в Пензу из районной Тамалы.

К сожалению замечаю, что с возрастом большинство людей становятся склонными к унынию и равнодушными к творческим аспектам этой жизни. Ромэн Тигранович не стал ни унылым, ни равнодушным.
Человек, на недобрый десяток лет запертый болезнью в четырёх стенах, не видящий синего неба над головой, кроме краткого отдыха в санатории – раз в году… Нет! Он не стал престарелым брюзгой, жалующимся на жизнь, не погряз в скуке и тоске одиночества. Давыдов продолжал полноценно быть – негромко, но гордо и радостно.

Именно умение радоваться и удивляться, несмотря на невесёлые обстоятельства жизни, больше всего поразило меня в новом знакомом с первого посещения.
— Ну, садись, посмотрим, — деловито сказал Ромэн Тигранович, протянув руку за нотами. Тогда, в конце сентября 2018г, я первый раз приехала к нему с целью показать партитуры своих песен маститому специалисту.
Он делал замечания по моей работе и одновременно расспрашивал: откуда родом, где училась, какая семья, как пришла к сочинительству... То и дело я ловила на себе короткий проницательный взгляд, иногда удивлённый – то ли тем, что написано в нотах, то ли ответом на заданный вопрос.
(Могла ли я предположить, что многое из сказанное тогда перекочует в журнал «Сура», в статью, предваряющую публикацию моей песни?!)

Обозначив объём работы, Ромэн Тигранович напутствовал: «Сделаешь — привези, посмотрим. Обязательно привези!». Сказал заботливо и требовательно.
И я приезжала снова и снова. Привозила ноты, задавала вопросы… Наставник делал замечания, никогда не подсказывая окончательного решения — это была целиком моя задача. Но, чудесным образом, решение приходило очень быстро, и я привозила новые работы, уже не столько с вопросами, сколько – желая навестить композитора, побеседовать о музыке.

С ним было удивительно легко общаться. С порога он расспрашивал: как доехала, что нового случилось, делился своими новостями — как будто мы — родня. При этом он не был склонен к праздным разговорам — его всегда ждали собственные партитуры.

Однажды Ромэн Тигранович рассказал мне историю своего имени.
Его старший брат по имени Роман умер в младенчестве.
Второго ребёнка родители назвали похожим именем — Ромэн.
«Роман Давыдов — это мой творческий псевдоним — поведал композитор. —
Так я живу: и за себя, и за брата».
Теперь я только так его и называла: Ромэн Тигранович — наставнику это было приятно, ведь слышать собственное имя этому человеку приходилось нечасто.

Однажды, когда я привезла среди прочих деревенских гостинцев яйца домашних кур, Давыдов рассказал историю из детства. Лет шести, он с родителями гостил в семье, где хозяева водили кур. Маленький Ромэн с хозяйскими детьми кормил цыплят, играл с ними. Потом, приехав в следующий раз, он заметил, что кур стало меньше, и спросил хозяев, где его знакомые питомцы. Когда он получил ответ, что кур съели… На этом месте лицо Ромэна Тиграновича на миг изменилось: окунувшись в воспоминания, он отражал частичку боли, которая, видимо, осталась не изжитой с детства. Согласиться с фактом, что для своего насыщения нужно убить живое существо, он не мог, и на несколько лет отказался от приёма мяса в пищу, хотя был ещё ребёнком.
Его душа не принимала жестокости существующего мира.
И в этом он до конца жизни оставался в некотором роде «не от мира сего» — лебедь, усталый, покалеченный жизнью, но неизменно благородный.

Ромэн Тигранович вспоминал: «Когда я потерял жену и дочь, я две недели пил.
Испугал своим отчаянием маму. И тогда пришло решение: жить или не жить — надо выбрать одно. И не мучить близких. Я выбрал — жить. Писать музыку.»
И музыка врачевала его.

Этот человек умел посмеяться над своей теперешней неловкостью, умел не обращать внимания на бытовые проблемы, а они неизбежно скапливались из-за невозможности полноценного самообслуживания. Но композитор добирался до письменного стола, и, с трудом держа стержень ручки в полупарализованной руке, писал музыку – всего несколько часов в сутки, покамест позволяло освещение из окна.

Этому человеку не были присущи позёрство и спесь, свойственные многим людям творческих сообществ. У него во всём была мера и такт — даже находясь в полу-беспомощном состоянии, он не стыдился своих обстоятельств — принимал их как волю судьбы. Он был выше...

В то время Давыдов завершал редактирование клавира новой оперы «Маскарад» по одноимённой драме М.Ю. Лермонтова. Наборщики нот задерживали работу, композитор сердился — для него необязательность в сроках была неприемлема. (и... он боялся не успеть)

Ромэн Тигранович любил свой день рождения: 16 июля он называл «самым летним из всех летних дней». Любил получать поздравления в этот день — ни раньше и ни позже. «Всё должно быть вовремя!» — говорил он.
------------------
После капитального ремонта, организованного областным руководством, к ноябрю 2019г, квартира №16 преобразилась до неузнаваемости и стала местом паломничества друзей, знакомых и журналистов. Однажды сюда прибыла Лариса Ивановна Яшина. Она передвигалась с трудом, опираясь на ходунки, а встречавший гостью хозяин – на похожих ходунках – какое-то время не мог галантно пропустить даму в комнату, и они оба дружески смеялись, шутя, что образовалась пробка на дороге. Ирония, юмор были присущи им обоим, так же как сила таланта и воли.

16 ноября в Органном зале филармонии лауреат Международных конкурсов, доцент Московской Государственной консерватории им. П.И. Чайковского Мария Макарова (орган) представила программу «Связь времён», в которой органично соединились произведения великого Иоганна Себастьяна Баха и композитора Романа Давыдова. В этот вечер состоялась премьера его «Кавказской симфонии».

Ромэн Тигранович радовался и знаменательным событиям, и многочисленным гостям, но и заметно уставал от приёмов. Ведь он продолжал писать музыку — примерно в десять часов утра садился за письменный стол у окна, раскладывал партитурные листы и… священнодействовал.

Клавир оперы «Маскарад» напечатали к середине марта 2020 – накануне карантинных ограничений. Композитор грустно иронизировал, что не успела выйти в свет опера «Маскарад» – и все надели маски.

Опасаясь подхватить инфекцию, он почти полгода не принимал никого. Я справлялась о его здоровье по телефону, а навестить композитора удалось только в последних числах августа. Вторая редакция оперы «Сергей Есенин» была почти завершена, и он попросил меня привезти «Горе от ума» — планировал написание новой оперы. Я взяла для него эту книгу в библиотеке. Видели бы вы, как у композитора загорелись глаза — это был огонёк предвкушения новой большой жизнеутверждающей работы!

Однако уже в конце сентября Ромэн Тигранович вернул мне книгу, сославшись на то, что работа над либретто ему слишком трудна. Он заметно сдал: стал рассеянным — вдруг посреди фразы забывал о моём присутствии и какое-то время находился в грёзах — так постепенно ослабевали его «земные тяги».

Последний раз нам довелось увидеться 26 октября 2020. В комнате вместе с композитором находился медработник — они ждали приезда врача — самочувствие резко ухудшилось. Я привезла давно ожидаемые Давыдовым ноты романсов на стихи Ларисы Ивановны Яшиной.
— Положи в ящик, я посмотрю позже — пообещал он и поделился известием, что Ларису Ивановну готовят к серьёзной операции — ампутации второй ноги...
Голос композитора был слабым, а сам он виделся мне в ту минуту полупрозрачным, будто душа была готова выпорхнуть в любой момент.
Прощаясь, я пожелала ему здоровья, в глубине души опасаясь, что мы больше не увидимся.

Пятого ноября узнала о выходе в рубрике «Песенная Пенза», редактором которой был Роман Тигранович, моей песни «Ангел» на стихи М.Ю.Лермонтова («Сура» №5 2020), а следом пришла весть о кончине композитора. Лариса Ивановна Яшина ушла следом – седьмого ноября…

Способность воодушевить, присущая Давыдову-педагогу, осталась моей путеводной звездой. Она мерцает издалёка — светлой памятью о светлом человеке, навсегда влюблённом в музыку.