Холодный перламутр в её глазах
лишен добра и малого сознанья:
ноябрьская слепая стрекоза
нависла над полями и лесами;
она не видит — чует свой сезон,
и холодит — природа безответна,
что до меня, то я не удивлён,
напротив, я готов к внезапной смерти;
являя сверху блики хищных крыл,
голодная, грызёт нещадно веки...
Больному, нынче мне не до игры
в слепящую ненужную опеку.
Но —
слышу шёпот хищных страшных губ,
охотником присела в изголовье.
Она из тех, кто реки на бегу
морозит, отпускает, снова ловит.
Коварная пришла ко мне, за мной:
кровавые круги и блики, блики.
Она и я. И парацетамол.
Я весь в поту, пижама к телу липнет.
Дрожащий, слабый, я иду к окну.
Леса, поля...У горизонта алым
сочится даль, а выше (ну и ну!)
висит слепая тварь расправив жвала...