И всё теряет смысл моментально,
становится раздробленным, пустым,
те ночи, что бессонно коротали,
те фразы, вызывающие стыд,
и тоненькая дрожь паучьей нити,
и страх, по силе с первобытным схож,
когда и господин и повелитель
улавливает маленькую ложь.
Изношенное пёрышко бросает
серебряная птица в темноте...

Во сне я снова бегаю босая
к оладушкам на маминой плите
и дую из гранёного стакана
вишнёвый морс ли, яблочный компот;
и маковые зёрнышки в карманах;
и радио "Маяк" на всю орёт.
Взъерошенные гадкие утята,
ранеток дико сладостный налив...

Всё затянуло в жизненный театр
искусства переброженной любви.
И прежние слова черствее стали,
шли к истине, проделав жуткий крюк.
Как случай слеп и дивен – ты расстаял
от детской непосредственности рук.
Нашёл свои заросшие тропинки,
заброшенное гнёздышко добра.
И молча пропускаются поминки,
отставших поневоле навсегда.
Не маялось, чем раньше я дышала,
от счастья всё казалось, что умру...

Я - бабочка, пропитанная жаром,
порхающая возле нежных рук.