Кто-то из тех, кто чудовищно подземелен, или из тех, кто заоблачно небесат,
скрытно оставил посылку в моей постели – не был указан ни адрес, ни адресат.
В этой посылке чернел пистолет беретта (или другой – я не слишком крутой эксперт),
горстка патронов, а ниже, под пистолетом, чистый, как совесть ребёнка, лежал конверт.
Я распечатал его – и мороз по коже: «Просьбу исполним, но больше не беспокой.
Выстрелишь в сердце – и станешь тотчас моложе. Бойся желаний и зря не играй с судьбой».
Я не спеша опрокинул последний шкалик. Время убить? Разве можно? А вдруг не бред?
Как ни кидали меня, как ни предавали, но никогда не подбрасывали беретт.
Что мне терять? Алкоголик, в мозгах – протезы, счастье ушло, заблудилось, и впереди –
номер и столб на заброшенном перлашезе... Я зарядил пистолет и прижал к груди.

Выстрел...
Мне тридцать. Сработало, жив курилка,
Но промахнулся по времени, дуралей,
Память шершаво слизала мою ухмылку –
Месяц в разводе, жена забрала детей...

Выстрел...
Семнадцать... И нá сердце гематома...
В крепких напитках куражится выпускной.
В школьном спортзале Она отдалась другому...
Я это видел... Спокойно, пацан. Не ной!

Выстрел...
Мне пять. Так тревожно и жутко в этом
Тёмном углу... Я не буду, клянусь, не лгу!
Мамочка, мама, ладонь холодит беретта,
Мамочка, страшно как...

Выстрел...
Агу! Агу!