То холодно, то жарко - беспокоюсь.
В окошко бьётся полым телом жук:
"Впусти!",
- Впустить? Ты слышишь дальний поезд?!
Я шпалами, я рельсами дрожу,

Я слышу лязг невидимых конструкций,
я - гул, я - свист, я - воспалённый мозг;
над пропастью пролётами прогнулся:
летит состав, я выдержу, я - мост!

Ах ты влюблён?! В стекольном отраженьи -
пытаешься жужжащую найти?!
Разбей, влети, мы враз тебя поженим
с фантомною пустышкой, странный тип!

Я - ковыли тропы монгольских ханов...
Далёкий поезд, как собаку - цепь,
не отпускает...Слышу звон стакана
О подстаканник...За окошком - степь,

а у окна - любимая, здесь, близко!
Молчит моя тревожная мечта.
Горячий дымный поезд тонко свистнул
на повороте...Столик, сахар, чай...

Но что это? Мой гость подмену вызнал?
Окошко, кухня, гул тщедушных крыл...
Под звон стекла, под клюквенные брызги
на подоконник шлёпнулся - он был

аспект любви особенного свойства,
абсурдный случай, что меня отвлёк.
- Прощай моё чудное беспокойство!
Презревший
смерть
отважный жуколёт
боготворил...
До хруста тонкой шеи,
до шмяка лбом о хладное стекло...
И умирал в глупейшем восхищеньи
от тени той, к которой так влекло.

...Я не погиб! Я не разбился, то есть,
я жив. Я по-иному поступил:
я жду любимую, что выкрал поезд.
несущийся в полуночной степи.