«Ведь недаром и кровь, и любовь
рифмовали поэты веками.
Или, может, писались стихи дураками?
Или наша любовь недостойна стихов?»
© А. Дидуров, П. Бюль-Бюль оглы

Если не в небо — то можно хотя б на крышу?

Встать на карниз, воспарить, окунаясь в ночь.
Там пересмешницам-звёздам, подружкам рыжим
всё рассказать, упиваясь своей виной.

В книгах читала: любовь высоко возносит,
с ней — обещали — не страшно и до глубин…

Смяло, накрыло внезапно.
И эта осень
пела в крови:
«Он один. Он один… один!»

Воин.
Отважный.
Охотник и победитель.
Горд, неуживчив и с жалостью не знаком,
так похвалялся в трактире:
«Э-гей, глядите,
каждая метка на глефе — ещё дракон!»

Норны сплетали — с похмелья или спросонья —
странный орнамент, нелепый, почти смешной.

Крылья сложу, убивая внутри дракона —
только бы ты не пошёл на меня войной.

Дома засяду и окнами тесной кухни
отгорожусь от зовущих с собой ветров.
Станет учить угождать и готовить вкусно
злая, немного неряшливая свекровь.
Ты, поутру уходя за тугие двери,
косу растреплешь касанием невзначай,
скажешь сурово:
«Забудь старых сказок ересь,
воду поставь на очаг, завари мне чай…»

Вы рифмовали веками, но эти рифмы —
тяжкие камни, что давят теперь к земле,
глушат в бездонном колодце драконью песню,
скользкие стены её отражают криком:
«Огненный зверь мой крылатый, вернись, воскресни,
силы пошли притяжение одолеть.
Взлететь».