ЭММИ- ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА ГУСЕНИЦ

Часть 1. Лето без правил.

-Ну, наконец-то! – воскликнул чей-то веселый голосок, когда я проходил мимо одного из нарядных домиков Н. - городишка, где мне пришлось задержаться на несколько дней.
Дело в том, что я - торговый представитель фирмы, продающей паровые утюги, и должен был заключить пару сделок с несколькими местными лавочками. Я, правда, не особо верил в то, что здесь окажется много желающих приобрести наши утюги, но меня это почему-то мало волновало.
- Наконец-то настало лето! И я могу скинуть эти противные ботинки! И гулять просто в сандалиях! Или даже босиком!
Голосок этот, как выяснилось, принадлежал одной юной особе. Действительно, она была обута в коричневые ботинки, какие, наверное, носят ученицы средней школы по всей округе, а вот что ее действительно выделяло, так это волосы, которые были до неприличия растрепаны. Казалось, что их хозяйка даже не потрудилась расчесаться, когда встала утром, и прямо так и отправилась на улицу.
Мне показалось интересным вступить в разговор с этой любительницей сандалий.
- Девочка, как тебя зовут? – спросил я, уверенный в том, что она тут же ответит. Но она просто подняла на меня невероятно лиловые - именно так! - глаза и смело ответила:
- А Вам что за дело? Шли себе и идите дальше!
Пораженный таким невежливым ответом, я не знал, что сказать. Ведь и на самом деле мне не так уж важно было знать имя девочки. Но я почему-то решил не сдаваться:
- А разве тебе не говорили в школе, что грубить взрослым не очень-то красиво?
- Конечно, говорили! Но сейчас ведь каникулы! И я вовсе не обязана соблюдать какие-то правила!
- Ну, тогда мама или папа должны были сказать тебе то же самое?
- А у меня нет ни мамы, ни папы! – бойко отрапортовала моя собеседница, и мне подумалось даже, уж не покажет ли она язык – для пущей убедительности. Но она этого не сделала. Ее взгляд упал на мой саквояж, который был весь покрыт пестрыми наклейками – ничего удивительного, ведь мне приходилось бывать в разных городах.
-Ой, сэр, какой интересный саквояж! Сроду таких не видывала! – воскликнула она. – Вы нездешний?
Так, инициатива в разговоре теперь принадлежала ей. Не хотелось погружаться в пространные рассуждения о характере своей работы, поэтому я не ответил, а сам задал вопрос:
-А что, в вашем городе причесываются не каждый день?
Было видно, что она на мгновение растерялась, но потом бодро тряхнула своими спутавшимися волосами и сказала:
-Ах, вы имеете в виду мои волосы? Дело в том, что я сбежала из дому. И забыла прихватить расческу. Вернее, не забыла, а просто все расчески всегда лежат на туалетном столике моей тетки. А она как раз сидела около и могла заметить, что я куда-то собираюсь.
- Так ты живешь с теткой? Она не отпускает тебя гулять?
- Отпускает. Но только сегодня мне надо было идти с ней в церковь. А я этого ужас как не люблю. Мои родители были атеистами, говорит она, поэтому я и некрещеная. И вот приспичило ей окрестить меня. А пока она водит меня в церковь, чтоб я подготовилась. Но там скучно. Одни взрослые – стоят и бормочут свои молитвы. Да она и не тетка мне вовсе. Она учительница музыки моего отца. Он был уже почти взрослым, когда захотел учиться играть на каком-нибудь инструменте, вот она и давала ему уроки. А когда он и мама погибли, тетя Клер взяла меня к себе. Все вспоминает, каким талантливым юношей был мой отец. Только вот в бога не верил, говорит. И вздыхает.
- И что же ты собиралась делать сегодня? - То, что я услышал, показалось интересным, и мне захотелось узнать побольше о жизни этой девочки. Теперь я видел, что она не груба, да и не глупа.
- Да мало ли чего – пробежаться вон до тех холмов, полюбоваться цветами.
Ответила она как-то неуверенно и уклончиво.
-Так все же, как тебя звать? - спросил я напоследок, желая закончить разговор, так как мне надо было идти по своим делам.
- Эмми, – просто ответила она и вприпрыжку побежала по дороге. Я пожалел, что лишился удовольствия дальше беседовать с ней.

Часть 2. Гусеницы и бабочки.

Вечером того же дня я снова встретил свою знакомую. Она шла, неся что-то в небольшой коробочке. Причем держала ее так бережно, будто там находилось что-то хрупкое. Я остановил ее, спросив, как она провела день. Но она только быстро взглянула на меня и молча обогнула, сойдя с тропинки прямо в лужу. Я удивился, но решил больше не ломать голову и не думать о странной девочке. Но не смог забыть о ней.
Моя квартирная хозяйка, у которой я всегда вот уже в течение нескольких лет останавливаюсь, когда приезжаю сюда, в ответ на мои расспросы пояснила, что эта девочка и правда живет с теткой, учится в школе, и довольно хорошо. Но странновата.
- Представляете, по весне она собирает гусениц, сажает их в коробки, ухаживает за ними и ждет вылупления. На каждой коробке пишет название бабочки, которая должна появиться. В школе ее так и прозвали - «Эмми – повелительница гусениц».
Я удивленно покачал головой.
- И, кажется, она этим даже гордится, -добавила добрая женщина.
На другой день, проходя по улице и удивляясь тому, как мало народу мне попадается, я увидел ее среди стайки девочек, видимо, ее подружек. Она заметила меня и нерешительно от них отделилась, словно намереваясь подойти ко мне. Я почему-то решил ее в этом намерении поддержать и крикнул:
- Доброе утро, мисс.
- Ха-ха- ха, - рассмеялись подружки. – Вовсе не мисс, а Повелительница гусениц!
Меня это, как вы понимаете, ничуть не удивило. Удивило другое. Повелительница гусениц накинулась на них с кулаками, и стало ясно, что они ей вовсе не подруги. Так и оказалось. Когда она, дуя на ушибленные костяшки пальцев, подошла ко мне, я ее спросил:
- Почему твои подруги так тебя называют? - Мне хотелось услышать ее версию.
- Они мне вовсе не подруги! – возмущенно воскликнула она. – По пятницам и воскресеньям мы все ходим на кружок вышивки, и вот…
- Так тебе еще и вышивка нравится? – спросил я, чтоб как-то отвлечь ее от воспоминаний о ссоре.
- Вот и нет! Просто тетя хочет приучить меня к терпению и настойчивости. А я не могу! Сиди тут с этими унылыми девчонками, вместо того, чтоб гулять!
-Я слышал, Эмми, что ты любишь насекомых.
-Да не особенно – кузнечиков всяких там, жуков просто терпеть не могу. А бабочки…,- и она умолкла. А потом, не говоря ни слова, грустно побрела в сторону дома, около которого я и встретил ее первый раз. Но вдруг, будто неожиданно передумав, резко развернулась и почти бегом направилась ко мне.
- Скажите, ведь Вы взрослый, да? Значит, серьезный, и Вам можно доверять. Так говорит моя тетка. А уж она-то все на свете знает.
-Н-ну … раз так говорит твоя тетя, значит, так и есть,- неуверенно пробормотал я.
Будь у меня дети или хотя бы племянники, уж я бы знал, как реагировать на все это. Но я единственный сын, и в том моя трагедия. Мне самому иногда требовался советчик, и наличие сестры или брата вовсе не помешало бы.
- Просто мне узнать надо. Вот, скажите, так бывает – умрет кто-то в семье, и когда ты гуляешь, например, в парке или работаешь в саду, прилетают птички. И тебе кажется, что это его душа прилетела узнать, как ты поживаешь?
- Нет, такого я не слышал.
- А мне моя подружка – она младше меня на класс, но понимает меня лучше, чем даже взрослые,- так вот, она говорила, что у нее такое было. Бабушка умерла, а вечером к ней на ноги, когда она лежала в кровати, запрыгнула кошка. А никакой кошки у них дома нет… Значит, это была бабушкина душа.
-К тебе тоже птички прилетают? – спросил я, слегка заинтересовавшись.
А интерес мой состоял в том, что в юности я увлекался чтением разных мифов, легенд и даже познакомился с оккультными явлениями. Эти познания будоражили и подстегивали мою фантазию. Позднее мы с друзьями в институте даже журнал издавали – «Душа неба» назывался. Из воспоминаний меня вырвал голосок моей собеседницы:
-Нет. Ой, то есть да, но только не птицы. Бабочки. Сначала я ими просто любовалась. А потом решила помогать им. Ведь жизнь у них так коротка, они очень беззащитные. Да еще вначале, когда они просто гусеницы или куколки, каждый может раздавить их из-за неприятного вида.
- А мне они в любом виде нравятся, - с какой-то грустной нежностью добавила она.
- Слышала ли ты что-нибудь о буддистах? – спросил я. Во мне, как во всяком взрослом человек, когда он имеет дело с ребенком, проснулось желание не только оберегать, но и учить чему -то.
- Да, нам на истории рассказывали, что это такой бог. Что он говорил, будто стоит отказаться от всех желаний, и ты будешь счастлив, - скороговоркой, как на уроке, проговорила она.
- Это верно. А еще буддисты думают, что бабочки — это души умерших…
- Как? - перебила меня Эмми,- и они тоже? А я считала, что это я сама придумала! Противные эти буддисты! Все испортили! – и она даже притопнула. – Не люблю, когда за меня решают. Тем более какие-то буддисты.
- Да ведь они решили это давным-давно, Эмми! – воскликнул я. – Ты даже еще не родилась, а они уже верили в эту свою легенду о старике!
- Каком еще старике? – удивленно распахнув и без того огромные – лиловые, вы помните? – глаза, проговорила она.
- Ну, слушай, - и я приготовился рассказывать про то, как однажды где-то в Азии старик потерял жену и долго плакал на ее могиле. Горевал, пока однажды не прилетела огромная белая ночная бабочка и не унесла его в царство духов, где он и встретил умершую жену. Но только я начал говорить, как послышался крик:
- Эмми! Эмми! Где же ты там? Сколько еще ждать? Мы идем в церковь, ты забыла? - это, по-видимому, и была ее тетка. Эмми, как пушинка, сорвалась с места и понеслась вдоль по улице, крикнув мне:
- Завтра!
Бедная Эмми! Она не знала, что никакого завтра у нас уже не будет. Что рано утром я отбываю домой. Не мог же я задержаться только потому, что не успел договорить?..
Но что-то внутри меня противно шевелилось и грызло. Это была мысль, что Эмми мне поверила и готова была поделиться со мной какой-то тайной, но не смогла. Да и не успела она привыкнуть ко мне настолько, чтоб полностью доверять. И если говорить честно, то, кроме ее подруги и меня, у нее ведь не было никого, кто мог бы с ней поговорить.
Но делать было нечего, дома меня уже ждали.

Часть 3. Исчезновение Эмми.

Вернулся я в Н. только через три года, потому что дело здесь было хорошо налажено и уже можно было послать кого-нибудь другого, менее опытного. К тому времени я женился, и жена моя уже ждала второго ребенка.
Приехав, я первым делом почему-то отправился не к хозяевам магазинов, в которые уже превратились бывшие лавочки, а в гостиницу. Хозяйка была все та же. Она узнала меня и принялась рассказывать все местные новости. Я еле дождался, когда она сделает паузу, и спросил про Эмми.
- А, Эмми! – воскликнула она. – Бедная Клер! Не следовало ей вообще брать эту сироту! Да уж очень добра и богобоязненна она, вот и пострадала!
- Как! – вскричал я. – У них что-то случилось?
- Да Клер все пыталась наставить Эмми на путь истинный, - тут она сделала паузу и перекрестилась. - Но и церковь не помогла. Эмми только и делала, что носилась со своими гусеницами, даже учиться стала плохо. А в прошлом году и вовсе пропала!
-Пропала? – проговорил я, не веря своим ушам. – Ее искали?
- Искали, да ничего не нашли. А Клер до сих пор убивается, даже этих ее бабочек не хочет выбрасывать. По всему дому валяются. Баловство и есть баловство. До добра не доводит.
И хозяйка снова осенила себя крестом.
Наскоро сделав все, что было нужно, в городе, я поспешил вернуться домой. Маленький мой сынок пытался было со мной играть, жена требовала то лимонов, то киви, а у меня из головы не выходила мысль: куда же делась Эмми?
Вспоминались мне и студенческие годы, наше увлечение оккультизмом, мифологией. И тут еще, как на грех, встретил я одного из своих тогдашних друзей – случайно, в кафе. Мы обнялись, и он - звали его Джордж - стал расспрашивать меня о том, о сем. У него, как и у других моих студенческих друзей, сложилось представление, что я стал крупным специалистом в этой сфере.
- Ну как, не написал еще монографию? Тебе, наверное, это раз плюнуть.
- Нет, Джордж, и не думал. Наука – не мое. Знаешь, сколько препон возникает на пути таких, как я. Надо быть жестче, напористей. Тут принято толкаться локтями.
- Неужели? – изумился он. - А я думал, профессора да кандидаты – люди интеллигентные.
- Если бы..., - вздохнул я.
- А я, знаешь, всю Азию объездил, везде полазал. Не для науки, что ты! Для себя. А хочешь, я и тебе такую поездку организую? Будешь моим секретарем, заместителем – кем угодно! Делать все равно ничего не надо. Семью можешь тоже прихватить.
И вот, спустя пять лет после рождения дочурки, моя семья и отправилась в это путешествие. Я сумел убедить жену, что оно будет полезно всем. Почему-то я выбрал Китай. Ах, да, не выбрал. Мой друг ехал именно туда.

Часть 4. Поездка в Китай.

Приехав в Китай, я оказался в месте, где все так и дышало таинственностью. Или мне так казалось?
В первые дни я никак не мог отделаться от мысли, что нахожусь в музее. Эти живописные улочки, трогательные кули, спешащие помочь вам добраться в любой уголок города, развалы рынка, где все так ярко, необычно и…живо! Живые кузнечики, тараканы и…гусеницы. Я сразу вспомнил Эмми.
Интересно, что с нею стало… Я поймал себя на мысли, что с удовольствием поговорил бы с ней. Ну да, я словно соскучился по ней. Мне стало не по себе. Чтобы отвлечься, я начал показывать сыну маски, разложенные торговцами прямо на улице. Это были маски лисы с женским лицом, какой-то одноглазой уточки и улыбающегося дракона. В общем, как и у нас – даже дракон был какой-то безобидный. Торговец что-то пробормотал насчет того, что если нам нравится, и мы хотим купить несколько, то он, пожалуй, уступит подешевле.
Но дальше пошли совсем другие маски. Одна из них изображала, как мне было известно, людоеда – жуткая смесь тигра и дракона. Сквозь эти черты проглядывало что-то человеческое, но от этого было еще страшнее. Нелепая смесь головы собаки неестественного желтого цвета с головой петуха. А неплохое воображение у этих желтолицых. Стоп! Уж не потому ли пес желтый? Точно! Мне стало казаться, будто я вспоминаю, что это за существа. Словно открылся третий глаз. Так, лиса — это оборотень, в которого превращается обиженная мужем жена. Пес? Это Син Син! Умнейшее существо, даже умеющее говорить, но обычно скрывающееся от людей. Уточка? Пожалуй, она самая безобидная из всех. Известная каждому китайцу Бийняо, однокрылая, одноглазая и одноногая. Зато влюбленным она очень нравилась, ведь такие уточки могли смотреть, ходить и летать только вдвоем! Это означало безмерную любовь!
Поспешив покинуть рынок, чтобы отвести жену и детей в гостиницу, я снова вернулся к торговцу масками. Решил померить все до одной и даже попросил его сфотографировать меня. Торговец как-то странно покосился, но говорить ничего не стал. Может, он не понял моих жестов. Я надел первую попавшуюся маску, и… Все вдруг поплыло перед глазами – улица, обшарпанные здания, красные иероглифы на стене, миниатюрная мясная лавка с толстым торговцем… Кажется, я даже упал. Успел заметить, как ко мне с озабоченным кудахтаньем кинулись оба торговца, и отключился.

Часть 5. Неожиданная встреча.

Очнулся я от какого-то странного дуновения. Как будто бы кто-то обмахивает тебя веером, только этот веер огромный, как парашют. Раскрыв глаза, я с ужасом и удивлением увидел, что это была огромная бабочка! Причем расцветкой она смутно что-то мне напоминала… онемевшими руками я что есть силы сжал виски, пытаясь вспомнить. Ну, конечно! Традиционные китайские сюжеты - «горы и воды» и «цветы и птицы». Так вот это были «цветы и птицы»! Яркие краски так и переливались на огромных крыльях. Казалось, бабочка облачилась в женский халат! Присмотревшись, я увидел…лиловые глаза! И тут бабочка заговорила. Я потряс головой, пытаясь проснуться, но понял, что вовсе не сплю! Голос, который я никогда не забуду!
- Я так и знала. Что мы увидимся! Только не надо рассказывать про старика – я уже все знаю.
- Эмми? Повелительница гусениц?
-Конечно, это я! А разве Вы не чувствовали, что я часто была с Вами? Почти всегда?
Тут я вспомнил, что, действительно, мне иногда казалось, будто кто-то смотрит на меня, следит за мной. Я подумал о том, как мои дети любили бегать летом по лужайке и разглядывать бабочек. И они никогда не ловили их, а просто наблюдали, как бабочки присаживаются на цветок, раскрывают свой хоботок и пьют нектар. Это было так трогательно, но почему же в тот момент я не вспомнил ни разу про Эмми? Может, дети чувствовали то, что я уже разучился чувствовать? Да нет же! Просто они не знали, что Эмми-повелительница гусениц. Гусениц, а не бабочек! Я же никогда не видел у нее бабочек.
- Это потому, что они сразу улетали, - вдруг сказала Эмми, словно прочитав мои мысли. Да, так оно и есть – это волшебное существо с телом бабочки и лицом девочки умело читать мысли.
- Не бойся, - сказала она, - я умею читать только хорошие мысли. В этом моя беда. Если кто-то замыслит плохое, я не смогу распознать его намерения. Вот почему я держусь подальше от людей.
- А как ты здесь оказалась? И почему именно здесь?
-Ох, - вздохнула она, - я так тосковала по родителям, что завидовала тем бабочкам, которым удалось вылупиться из моих гусениц, Вы помните? И однажды сама превратилась в бабочку и полетела куда глаза глядят. Было лето, я перезнакомилась со всеми бабочками в нашей округе. А как-то я встретила одну необычную - звали ее Адмирал. Она носила красивую черно-красную ленту через плечо – совсем как настоящую, адмиральскую! Она рассказала, что осенью, когда все бабочки засыпают, она садится на корабль и плывет в теплые страны – Индию, например. Мне было так одиноко, так хотелось еще полетать под теплым солнышком, что я попросила ее взять меня с собой.
- А дальше? Как же ты попала в Китай?
- О, это совсем просто! Я, наверное, не успела Вам рассказать тогда, как я люблю путешествовать. Но когда я поселилась у тетки, все мои путешествия были у меня в голове. Я просто смотрела на карту в атласе и представляла, как переезжаю из страны в страну… Ведь мои папа с мамой погибли во время путешествия – тетка мне наконец-то все рассказала!
- Неужели? – спросил я, потому что был уверен, что они умерли от какой-то болезни.
- Они были врачами – миссионерами и ездили в Китай или Индию лечить разных людей, которые там живут - прямо в джунглях.
- Так вот, - продолжала Эмми, - я прицепилась к чемодану одного толстого священника, когда тот как раз заходил в поезд.
- Тебя никто не заметил?
-Нет, на нем были широкие одежды, и я могла прятаться среди складок. А потом я просто сидела на потолке. Люди ведь редко поднимают голову и смотрят вверх. Особенно, если им попадаются интересные попутчики. Вот только, видимо, они говорили о чем-то нехорошем, потому что я разобрала только половину их мыслей – про дом и семью.
- А что было дальше? – мне не терпелось узнать про нее все.
- А-аа, дальше?.. – она словно оцепенела. Но каким-то усилием воли заставила себя продолжить.
– Потом я долго искала, где можно попить. Чуть не умерла от жажды. Вылетела на улицу и увидела людей. Много-много людей. Они шли плотной стеной. Теперь я знаю – было раннее утро, и все шли на работу. Мне пришлось подняться высоко в небо, чтобы лететь над ними. Сверху я видела, какие здесь кривые улицы, какие необычные дома, как странно изогнуты крыши. Потом я услышала голоса. Разговаривали два монаха. Что-то мне в них понравилось. И я поняла! Яркий оранжевый цвет одежды. Как будто полевые маки. Захотелось даже опуститься и сесть им на плечо. Но я сдержала себя – это опасно. Они говорили о том, что мне было известно со школы - как избавиться от страданий. «Сиди спокойно у ворот своего дома, и твоего врага пронесут мимо тебя на кладбище.»
- Да, - заметил я, - ничего не предпринимай, и обретешь покой. Все и так будет, как надо тебе. Я в это верю.
- Вот, видите! – с жаром произнесла она. - Не зря мне так не хотелось ходить в церковь, и тем более – креститься. Я создана для другой веры! И мне она нравится.
- Но ведь ты была такой неугомонной, задорной. Вечно куда-то неслась, что-то придумывала.
- Да, - сказала Эмми. – Это так. Но я уже не та Эмми, которую Вы знали. Я изменилась. Но пока не могу Вам сказать, почему так сложилось. Это не только моя тайна.
- Что ж, - сказал я. – Может быть, мы еще увидимся. Мне жаль с тобой расставаться.

Часть 6. Радости и огорчения.

Я поплелся в гостиницу, где уже, наверное, все переволновались. Там меня встретили так, как будто бы я вернулся с того света. Зайдя в номер, я просто без сил рухнул на кровать. Мне не хотелось ни с кем говорить. Я должен был все осмыслить. Мне казалось, что иначе я просто сойду с ума!
Проснувшись только к вечеру, я обнаружил, что мои домочадцы собрались вокруг моей кровати и, стараясь не шуметь, горестно меня разглядывают. Заметив, что я не сплю, жена воскликнула:
- Мы так испугались! Ведь у нас ни адреса, ни телефона Джорджа!
Я почувствовал, как мурашки побежали у меня по спине! Действительно, случись что, и они останутся беспомощны в незнакомом, да и опасном мире…
Жестом я показал на мой костюм, где была записная книжка. Жена сразу же бросилась записывать номера. Дети скакали возле меня, показывая, как ходят китайцы, как они говорят.
- Откуда они успели набраться этого, - недоумевал я. - Вот же, маленькие обезьянки, как смешно копируют.
-Жена, не оборачиваясь от бюро, на котором писала, сказала:
- Да они вообще уже всех тут, в гостинице, знают! Успели не только познакомиться, но и надоесть!
В дверь легонько постучали. Это принесли обед. Я был так измучен, что отказался от еды. А жена и дети получали, судя по их возгласам, огромное удовольствие! Морские гребешки в черном бобовом соусе, фаршированные побеги молодого бамбука, кура с сельдереем – все это не только выглядело аппетитно, но и было вкусно! Как я знал, китайцы, в отличие от японцев, готовили свои блюда так, чтоб никто не догадался, из чего они сделаны. Я прилег на кушетку, но уснуть мне не давали капризные голоса моих детей:
- Не буду я это есть! Смотри, там наверняка запеченные тараканы! – заявил сын.
-Да, вон, кажется, и ножки высовываются! – вторила ему дочка.
- Не говорите глупостей! – отвечала жена. – С чего вы взяли?
- А я читал в какой – то книге, что китайцы едят все, даже насекомых! – сказал сын.
- Ну вы же видите, что я ем. А ну-ка, берите и пойдем прогуляемся! - сказала жена, и дети перестали ковыряться в еде. Вообще-то мы их никогда не баловали. Что приготовлено, то и ели. Я с удивлением подумал, что дети стали как будто капризнее. Неужели опять какое-то магическое воздействие?
После обеда они пошли в магазин посмотреть, а может и купить какие- нибудь китайские вещицы - на память. Я притворился спящим, чтоб меня не трогали.
На другой день друг потащил нас на водопады. Он взахлеб рассказывал о том, как там необычно, какие интересные фотографии получатся. А я все думал об Эмми. Мне самому стало казаться, что я распознаю мысли людей. Но только я, в отличие от нее, слышал лишь их жалобы и недовольное ворчание. Значит, у меня появилось седьмое чувство?

Часть 7. Немного мистики.

Водопады, действительно, впечатляли. Сквозь завесу брызг были видны живописные камни, покрытые мхом, а от поверхности водяной стены отражалась целая радуга невероятно ярких красок. Вместе с нами этим сказочным видом любовалась китайская семья, и цвета их шелковых одежд соперничали с красками живой природы. Женщина отчего-то показывала рукой на крохотный грот, видневшийся сквозь толщу воды. При этом она что-то быстро и взволнованно говорила ребенку, который слушал, вытаращив глаза. Муж в это время щелкал затвором фотоаппарата, не обращая внимания на болтовню жены. Вдруг, будто чего-то испугавшись, женщина отпрянула от воды и потянула за собой ребенка.
Мой друг, поднаторевший в своих азиатских поездках, объяснил нам, что ей показалось, будто бог Фэйи смотрит на них и может утащить мальчика. Впоследствии, кстати, оказалось, он не так понял женщину. Уже потом мне объяснили, что китайцы боятся разозлить Фэйи, который не любит шума и прячется в гротах и пещерах. Рассердившись, он вылетает, и тогда на земле наступает страшная засуха.
Это рассказал мне хозяин гостиницы, который раньше был купцом, и бывал в моей стране, поэтому умел кое-как объясниться, дополняя речь жестами. Дети после этого спали тревожно, и в середине ночи я даже увидел, что дочка сидит в кроватке и бормочет какие- то слова. Я прислушался, но ничего не понял. Это был какой-то другой язык. Я смог разобрать только одно слово, которое она неустанно повторяла – «нюйва». Послышался шорох. Я так и подскочил от страха, и забрался в кровать и крепко обнял дрожащую дочку. Мне говорили, что здесь бывает, что змеи заползают в дом и притаившись, ожидают свою жертву. Но все оказалось намного проще – это бились о стекло несколько залетевших, видимо, с вечера бабочек. Я, внутренне все еще дрожа от непонятного страха, встал и выпустил их на волю.
Наутро я спросил хозяина гостиницы, не знает ли он, что такое «нюйва». Хозяин благоговейно сложил руки и воскликнул:
- Нюйва – это наша родительница и спасительница!
Как жаль, что я мало интересовался китайскими мифами! Индийские мне казались гораздо интереснее. Да и неудивительно – ведь мой дядя много лет провел в Индии, работая помощником губернатора.
- От чего же она спасает? – спросил я, стараясь сделать приятное человеку, услугами которого нам придется пользоваться еще какое-то время.
-Да как же! – воскликнул он. – Ведь она избавила нас от великого потопа! И от нее пошли все люди! Божественная, она слепила их из глины!
Мне показалось загадочным, что дочка повторяла это слово… После завтрака жена с детьми отправились просто погулять по городу, но начавшийся ливень загнал их домой. Сын рассматривал найденные накануне ракушки и цветные камешки, а дочка стала требовать, чтоб я рассказал им что-нибудь интересное.
- Про что ты хочешь услышать, - спросил я, надеясь, что она передумает и станет играть.
- А про драконов! Мы видели много драконов на улицах. Они нарисованы на окнах домов, даже на стенах.
- А помнишь, какие-то дети несли змеев, раскрашенных мордами драконов? – вмешался сын. – Как бы мне хотелось тоже запустить змея! Они, наверное, кажутся страшными, когда взлетают!
- Не думаю, что это так, - ответил я. – китайские змеи – самые добрые существа на свете. Разве вы не заметили, что все они улыбаются?
И я еще целый час рассказывал им и про Луна, и про Нага, и про американского Кетцалькоатля. Выяснилось, что ни один народ не мог обойтись без змея!
- Как жаль, что драконоведение не преподают в школах! – сказала жена с иронией. Я не хотел спорить, а потом вообще задремал. Мне снилось, как прекрасная Нюйва лепит людей: сначала она разминала желтую глину, и получались важные и толстые китайцы, а потом, когда глина стала заканчиваться, она стала примешивать к ней грязь, камушки, кусочки коры – и люди выходили корявые, темные, некрасивые. Я удивленно посмотрел на них, и в этот момент она обернулась ко мне и, подмигнув, сказала:
- Рабы и слуги ведь тоже нужны? Так пусть будут отличаться от богатых!
Я онемел и не смог сказать ни слова. В голове пронеслась удивленная мысль, что я понимаю ее речь.
-Ну, мне некогда! – заявила она почти сердито, и поднявшись, быстро зашагала прочь. Потом, будто вспомнив про меня, обернулась, и сказала:
- Если хочешь, можешь следовать за мной!
Я не успел подумать, надо ли мне идти с ней, как мои онемевшие ноги уже шагали вслед за ней.
- Знаешь, куда мы идем? – не оборачиваясь, будто была уверена, что я тут, и никуда не денусь, спросила меня Нюйва. – Спасать Землю! Мои слуги сказали, что небесный огонь собирается уничтожить все живое. Через небесные дыры – там, на краю Земли. Надо спешить!
Не успели мы начать свой путь, как уже пришли на место. Действительно, в небе зияло много огромных отверстий, через которые шел черный дым. Я сразу закашлялся. Стало жарко. Было ясно, что вскоре оттуда хлынет огненная лава.
Нюйва взяла горсть песка и велела мне проглотить. Кашель прекратился. Откуда-то появились силы. Стало казаться, что я могу раздвинуть горы. Или даже достать до неба.
- Собирай эти камни, – она показала на огромные валуны, - а я разведу костер.
- Зачем? – спросил я, - ведь и так здесь нестерпимо жарко.
- Делай, что говорю, - тихо, но так, что мне стало не по себе, произнесла она.
Я не стал спорить и принялся сгребать валуны в кучу. Когда их набралось так много, что они стали напоминать горы, Нюйва начала бросать их в огонь. Я подумал, что пламя погаснет. Но оно разгоралось все ярче. И вдруг камни начали плавиться. Нюйва черпала эту огненную массу прямо голыми руками и замазывала небесные дыры. Дым уже почти не шел. Сразу стало прохладнее.
-Эй, ты здесь? Ну –ка, сходи к морю и поймай самую большую черепаху! - скомандовала она.
- Ничего себе, - не сказал, но подумал я. – Море! Да оно, наверное, за тридевять земель отсюда! - Но все же пошел. К своему удивлению, сделав пару шагов, я уже входил в его беспокойные волны. Черепаху я нащупал, погрузив руки в воду и шаря среди кораллов и водорослей. Я взял ее на руки. Она пискнула и затихла. Мне показалось, что сейчас она замурлычет как кошка.
- Интересно, - думал я. И зачем Нюйве понадобилась черепаха?
Когда я пришел, она только мельком взглянула на мою добычу и сказала, чтоб я сходил снова и выбрал черепаху побольше. Не знаю почему, но я ничуть не удивился и пошел. Эту я выпустил, пожелав больше никогда никому не попадаться. Много времени я бороздил море, пока не нашел такую, что была похожа на небольшую гору.
Когда я ее притащил, богиня взяла меч, и к моему удивлению, отрубила черепахе все четыре ноги. Я был поражен. Но черепаха, казалось, даже не расстроилась. Она упала на землю и превратилась в груду камней и песка. А богиня взяла черепашьи ноги и подперла небо в четырех местах, как столбами. А ноги у черепах, сами знаете, какие. В общем, небесный свод покосился влево, а Земля накренилась. Но Нюйва и глазом не моргнула.
- Ну и пусть! - упрямо сказала она. – Просто реки потекут в другую сторону, и все!

Часть 8. Последняя встреча.

И тут я проснулся. Было уже темно. В номере никого не было. Руки и ноги у меня затекли, в горле пересохло. Вспомнив свой сон, я порадовался, что все это случилось со мной не наяву. Но когда я пришел в ванную, чтобы умыться, я увидел, что вся моя одежда покрыта засохшими водорослями, ноги измазаны глиной, а во рту был песок. А намыливая руки, я обнаружил на них мозоли и отпечатки когтей. Мне стало не по себе.
Вернувшись в спальню, я увидел, что на шторе сидит ночной мотылек. Обычно мотыльки невзрачные и мохнатые, но этот переливался всеми цветами радуги и сверкал как пасхальное яйцо! Не успел я аккуратно взять его за крылышки, чтоб не стереть с крыльев драгоценной пыльцы, и выпустить его в окно, как услышал голос:
- Это я, Эмми. Я помяла крылышко и не могла летать. А сегодня я попросила костюм у моего друга, чтобы предупредить Вас. Дело в том, что Вам грозит опасность. Я уже посылала к Вам своих друзей - Вэлси и Тилси. Но они не смогли выполнить мою просьбу – испугались, что останутся в вашем номере навсегда и стали биться о стекло. Помните? И Вы выпустили их. Они успели только сообщить кое-что Вашей дочке. Но она не сумела Вам передать.
- Так поэтому она проснулась среди ночи? И говорила непонятные слова?
- Да. Я забыла сказать Вэлси и Тилси волшебный шифр, и они думали на китайском.
- Ну, одно слово я все-таки понял – с помощью хозяина гостиницы.
- Знаю, - печально произнесла она. – Вот поэтому Вам и грозит опасность. Нюйва рассказала другим богам, какой вы замечательный помощник, и теперь все желают заполучить Вас. Если это случится, Вам уже никогда не вернуться к людям,- и знакомые лиловые глаза потемнели.
- Как! – вскричал я. – Ведь это было во сне!
- Если бы… - грустно сказала Эмми. – Не во сне. Нюйва умеет сделать так, что человек и не почувствует, что вовсе не спит! А потом оказывается, что его руками совершено немало темных дел.
- Да мы вовсе не темными делами занимались! – воскликнул я. – Спасали Землю.
- Да, я знаю. Но в то время, когда вы заделывали дыры над Китаем, огонь пролился в других местах и погибло много людей, а когда Вы ловили черепаху, на море разыгрался шторм и несколько кораблей ушли на дно.
Пораженный, я не знал, что сказать. Потом опомнился и спросил:
-А откуда ты знаешь все это?
- Просто Нюйва – моя покровительница. Она любит всех, кто носит панцирь, домик или бывает куколкой. Будь я обыкновенной бабочкой, я бы не стала про нее рассказывать. Это было бы нечестно – ведь она помогает всем бабочкам на свете! Но я же Эмми! И мне хочется помочь Вам!
- А как же ты? Неужели тебе суждено оставаться бабочкой?
- Да нет же! Побуду здесь, пока не встречу своих родителей. Нюйва обещала мне показать дорогу в царство мертвых.
- Так значит, ты рискуешь, встречаясь со мной?
- Я не могу по-другому. Вы мне тоже как родной уже. Если бы не Вы, я так бы и жила с теткой, ничего не узнав. А теперь я увидела целый мир! А скоро, надеюсь, встречусь с мамой и папой.
- А куда ты летишь сейчас? Где ты живешь?
- Я живу возле горного источника. Там много цветов и всегда есть вода. Нас там много! Вам разве не приходилось видеть, как бабочки целыми стайками кружат около высохшей лужицы? Они часто испытывают жажду. Ведь они не верблюды, им нельзя много пить, а иначе будет тяжело летать. Вот и приходится пить чаще. Это даже важней еды.
- А как мне тебя найти? Скоро моя поездка заканчивается, и мне бы хотелось увидеться с тобой.
- Просто поставьте лампу на восточное окно и зажгите. А штору не задергивайте. И не забудьте открыть окно. Тогда я прилечу и сяду на штору.
-Хорошо, Эмми.
- Ой, я совсем забыла! Не связывайтесь с Шэньнуном!
- А как я его узнаю?
- Он может превратиться в змею, быка или тигра. А может быть похож на человека. Но будьте начеку – кем бы он ни был, он будет зеленого цвета! Ведь он ведает земледелием.
- А почему его надо остерегаться? Мне думается, боги земледелия самые безобидные.
- Безобидные, да, но и бесшабашные. Он может засыпать Вас просом с ног до головы. Или вздумает выкопать колодец прямо посреди дороги, которой вы идете. И Вы провалитесь. Еще мне не нравится то, что он не любит гусениц! Ни в каком виде. Даже если это будущие бабочки. Ему предсказали, что он умрет, проглотив сороконожку. Но сороконожка - это же не гусеница!
- Ты и здесь хлопочешь о своих гусеницах?
- Конечно! И… я не хотела говорить… ну ладно, скажу. Я познакомилась здесь с одной бабочкой – хотя она вовсе не считает себя бабочкой. Стесняется, что очень некрасивая. Но зато она благородного происхождения. Из очень древнего рода. Рода Шелкопрядов. Она говорит, что ее предки одели полмира.
- Это на самом деле так, моя волшебница. Гусеницы шелкопряда умеют изготавливать шелковую нить, из которой делают шелк. Только китайцы научились этому и никому не выдавали свой секрет.
- Так значит, только они и носят шелковую одежду? А я видела шелковые платья еще когда жила с тетей Клер. Знаете, я даже иногда скучаю по ней. Она ведь хотела добра для меня.
- Как мне говорили, она очень горевала, Эмми, когда ты исчезла. А шелковую одежду носят всюду. Нашлась одна смелая девушка, которая перевезла шелковичных червей и семена дерева шелковицы, чтоб им было чем питаться, в тюрбане на голове.
-Наверное, ей было противно или щекотно? Хотя я тоже спрятала бы моих гусениц от любой беды. Но как же их не нашли?
- Их непременно нашли бы, будь она простой девушкой. Но она была царской дочерью, и никто не посмел ее обыскивать.
- Здорово! Ну, мне пора. До свидания,- ее лиловые глаза наполнились слезами.
- До свидания, Эмми. – У меня почему-то чуть не вырвалось «прощай», что-то подсказывало мне, что мы видимся в последний раз.

Так оно и случилось. Вернувшись в тот день из города домой, моя жена почувствовала себя очень плохо. У нее был озноб, лицо пылало, так что казалось, до него невозможно было дотронуться. Вызванный хозяином гостиницы доктор подтвердил мою догадку – у нее была малярия. Срочно нужно было уезжать. Доктор оставил достаточный запас хинина, чтоб она смогла выдержать дорогу. Джордж помог уложить вещи, и мы тронулись в путь. Не стану описывать мучения долгого пути, скажу только, что поначалу нас долго сопровождала стайка бабочек. С наступлением темноты они исчезли.