Сползает день в прилипчивый туман - зевотную осеннюю отраву. Умчали птицы суетной оравой. Вдыхая осень, куксятся дома.
Замазан скрип, забит по шляпку стук и воробьи притихли под карнизом. Дождём прохладным травостой зализан и мир, набухнув, падает из рук.
Кричащих дней поникшее клише ждёт серебро, в упор не видя злата. А ты, поэт, готовься быть распятым за чей-то рай в расхристанной душе.
***
Записанный-переписанный фрагментами-эпизодами "Обречённый" сегодня ложится в строку иным. Он и видится иным, и диктует себя сам. В прожитом отрезке жизни настойчиво проявляются уверенные штрихи. Нет, они не новые. Они засыпаны шаблонным восприятием, ибо жить в обществе и быть свободным от того шаблона сложно. «Тварь!» - вопит наскоро скроенное общественное мнение. И тут… Тут, дай бог, если тебе хватает собственных принципов на то, чтобы не согласиться с большинством, ибо ты чувствуешь, что это неправда. Интересно, а почувствует ли читатель? Хм… Посмотрим, ибо всяко: Тал, я рядом, а кто поодаль, пусть там и стоит, и вопит, и идёт лесом. Лёшка… Я помню, как ты тащил меня в дом. Помню, как взвалил на плечи и попёр. И гитару мою не бросил у палисадника. «Не дёргайся, Маэстро, вот она – твоя гитара». Я потом увидел, что она прямо передо мной лежит на комоде. Светка, а помнишь, как я тебя к стене прижал? Кажется, это был шестой урок музыки… Нет, девятый, точно девятый. Мне тогда показалось, что уже вполне себе можно позволить. Позволил: опёрся руками на стену, а ты между мной и стеной, как в ловушке. - Серёжа, а это обязательно, даже если я не хочу целоваться? - Нет, не обязательно. Подожду, когда Вам захочется. - Сомневаюсь, что дождётесь. Строгая какая. Но немного позже я повторил этот трюк, и ты уже хотела... Хм… Целоваться. Радость моя, ты никогда не была целью, но всегда была и остаёшься любовью. Единственной. - Дэн? Дэн! Где ты есть-то? - Он приедет вечером, Серёж. Спи, хороший мой, спи. Наверное, сказываются годы ожидания нашей встречи: если теряю его из виду тогда, когда не должен, нервничаю. И у него так же. Это совсем не значит, что нам необходимо постоянное присутствие рядом, но кто есть где, каждый из нас непременно должен быть в курсе. В последнее время это не просто спокойно, это надёжно. Размышляю… Но мысли нечёткие. Так будет ещё несколько дней, а потом…. Потом посмотрим, но что будет легче думать, писать, жить – это точно. Демисезонное – период перелома и восстановления. Можешь – восстанавливаешься сам, нет – помогут. Мне помогают, причём так усердно, что иногда хочется послать некоторых помогальщиков. Но не посылаю. Я знаю, они боятся меня потерять так же, как я боюсь потерять их. Так что… Капаться? Без проблем. Хотя проблема есть - сон просто валит и надолго. Ничего, зато можно крепкий кофе. - Серёг, просыпайся. Держи кофе. Держи-держи. Как ты любишь: чёрный, ложка сахара и «Маасдам». - Серенький, капаться меньше недели осталось. Пошли в сад яблоки снимать? Дэнушка, запечёшь баклажаны в фольге? Он любит… - Обязательно. - Папка, пойдём ночью в сад ветер слушать? Конечно, мы пойдём снимать яблоки и есть печёные баклажаны, и ночью будем слушать ветер, а кофе… - Дэн, можно ещё чашечку? - Можно, Серёг. Сейчас можно. Давление низкое. В целом нормальное, но подкачнуть не помешает. Так. Яблоки сняли. Баклажаны убойно вкусные и безо всяких изысков: соль и сливочное масло, и прямо из фольги, прямо у мангала. Слушать ветер – это позже, а сейчас... Сейчас нужно постараться собрать строку, ибо мысли рваные и плавают-плавают. Хм… Нет, собрать себя в строке. Это точнее будет. И не только себя…
