Для конкурса Стих-в-строчку №2. Литературная игра.

"Ночь, улица, фонарь, аптека..." (Александр Блок)



Тёмная кривая улочка петляет между обшарпанными торговыми лавочками. Петляют и ноги мои, выписывая по брусчатке замысловатые вензеля. Одинокий фонарь бессмысленно и тускло светит в лицо, так, что проходя мимо, приходится зажмуривать левый глаз (правый уже настолько квадратный, что зажмуриваться категорически отказывается).
Над ресторанами за квартал отсюда пьяными окриками правит весенний и тлетворный дух. Но сейчас не об этом. На ресторан и номера не хватило. А догнаться хотелось всенепременно.
Поскребли по сусекам, набрали два рубля медью. Добывать на посошок (а где добудешь, ежели ночных ларьков ещё не изобрели?) вызвался было поручик Пришибейко, но его кандидатуру единогласно отвергли за прошлый раз, закончившийся «штопором» в одну харю и безобразной дракой со швейцаром трактира.
«Кудрявый пойдёт!» – безапелляционно решил штабс-капитан Карацупа, флегматично попыхивая табаком в кавалерийские усы.
Кудрявый пойдёт… Я что, Пушкин? Пожалуй, бери выше, хотя тёзку, известно, уважаю.
И вот она – тёмная кривая улочка, тусклый фонарь… Мысли мои, как это часто бывает у крепко выпивших людей, то принимают обрывочно – конкретную форму, то плавно растекаются философскими размышлениями за жизнь.
«Пройдёт ещё лет двадцать пять, – думаю, горестно вздыхая. – И что изменится? Опять будет «Кудрявый пойдёт!», та же улочка, тот же тусклый фонарь. Да они и после смерти от меня не отстанут! Умрёшь, захочешь начать с начала, и повторится то же самое, исхода нет…»
О чём же я забыл? О чём-то важном… Ах, да, ну конечно, вот же она, у канала – круглосуточная аптека Моисея Соломоновича! Любезный Моисей Соломонович! Сколько раз выручал ты нас, незадачливых забулдыг! Бывало, даже в долг отпускал, пусть и с процентами!
Хранцузского, само собой, старый аптекарь не держит, но и нам не привыкать запивать шампанское медицинским спиртом.
А ещё у Моисея Соломоновича есть хорошая трава, всего по гривеннику за унцию – изумительное лекарство от хандры и скуки! Молодец конечно поручик Пришибейко, первым догадался, что её можно не только заваривать с похмелья, но и курить.
Выхожу от Моисея Соломоновича, бережно прижимая к истомившейся груди четверть с прозрачной жидкостью и свёрток с травой. Душа уже не болит, она поёт. Лечу обратно, как на крыльях. А перед глазами так и мелькают: аптека, улица, фонарь.