"...Лучше всего запоминается последняя фраза. Важно уметь войти в разговор, но еще важнее умение правильно из него выйти", - думал Штирлиц, бодро шагая по коридору, - "Теперь, если Рольфа спросят, кто к нему заходил, он ответит, что заходил Штирлиц и спрашивал шведское снотворное..."       А Рольф сидел в своем кабинете. Перед ним лежал рапорт на имя Мюллера, в котором подробно было написано, что заходил Штирлиц, интересовался передатчиком и судьбой русской радистки. Рапорт был незакончен: массируя пальцами виски, Рольф мучительно пытался вспомнить, что же такое Штирлиц брякнул напоследок, перед уходом...
Можно и пояснить. Возможно, Ваша версия окажется смешнее моей.) Думаю, что Штирлиц не рассчитал силу удара и начисто выбил именно последнюю фразу из головы Рольфа.
Дело в том, что нужно достаточно хорошо помнить первоисточник. Получил от Штирлица бутылкой по голове Холтофф (в другое время, в другом месте), и никакого отношения к упоминаемым здесь событиям он не имеет. И Рольфу не только не однофамилец, но даже и не родственник. А Рольфа бутылкой по голове если где-то, когда-то и били, то это осталось за рамками семнадцати мгновений весны.
Первый (закавыченный) абзац - это практически цитата (добавлены только "бодрые шаги"). Остальное - додумано, исходя из предположения, что последняя фраза не всегда запоминается лучше всего...
Ну, последняя фраза, судя по всему изложенному в рапорте, совершенно не обязательна. Достаточно изложенного. Но Штирлиц, как всегда, выкрутится. Прошу прощения за занудство.) Для меня, действительно, слишком тонко... Спасибо за терпение.
В попытке вспомнить последнюю фразу и состоит, как говорится, "вся соль". Именно ради этого всё я и затеял, представив, что Рольф, ревностный и скрупулёзный служака (опять же - рапорт он пишет не кому-нибудь, а шефу гестапо), побоится допустить хотя бы малейшую неточность. А тут выскочила из головы последняя фраза... Вдруг она тоже имела какое-то значение? Поэтому Рольф терзается и силится вспомнить, находясь уже на грани гипертонического криза. А Штирлиц (как и по сюжету) уверен, что Рольф не помнит ничего, кроме его последней фразы. Вот, в этом, кагбэ и юмор ситуации.
Не переживайте, необходимость давать пояснения не доставила мне никаких неудобств. Честно.
Это вторая публикация. На первую в 2002-м получил (в числе прочих) один отзыв. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать: "Это было до или после удара бутылкой по голове? Если после, то непонятно в чём юмор - вышибло память к чёрту, а если до - тоже непонятно: ну настучал, ну и ему стукнули за это по башке бутылкой, ну да - за дело... То есть меня это не задело: в чём юмор?!"
Первый (закавыченный) абзац - это практически цитата (добавлены только "бодрые шаги"). Остальное - додумано, исходя из предположения, что последняя фраза не всегда запоминается лучше всего...
Именно ради этого всё я и затеял, представив, что Рольф, ревностный и скрупулёзный служака (опять же - рапорт он пишет не кому-нибудь, а шефу гестапо), побоится допустить хотя бы малейшую неточность. А тут выскочила из головы последняя фраза... Вдруг она тоже имела какое-то значение? Поэтому Рольф терзается и силится вспомнить, находясь уже на грани гипертонического криза.
А Штирлиц (как и по сюжету) уверен, что Рольф не помнит ничего, кроме его последней фразы.
Вот, в этом, кагбэ и юмор ситуации.
Не переживайте, необходимость давать пояснения не доставила мне никаких неудобств. Честно.
Это вторая публикация. На первую в 2002-м получил (в числе прочих) один отзыв. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать:
"Это было до или после удара бутылкой по голове? Если после, то непонятно в чём юмор - вышибло память к чёрту, а если до - тоже непонятно: ну настучал, ну и ему стукнули за это по башке бутылкой, ну да - за дело... То есть меня это не задело: в чём юмор?!"
Не сразу до меня дошло, что это тоже стёб...