Все счастливые семьи похожи, но каждая несчастливая семья несчастна по-своему.

Семья Степана Аркадьевича была несчастна. Его супруга – Дарья Ивановна не раз говорила, что простила бы мужу любую измену, любое увлечение горничными и гувернантками, но, к сожалению, увлечения Степана Аркадьевича лежали в стороне от прелестей прекрасного пола. Степан Аркадьевич чувствовал себя по духу гвардейцем – десантником. Трудно передать в скупых строках восьмитомного романа, сколь глубоко переживала Дарья Ивановна ежедневные обливания водой, битие кирпичей о покрытую одним беретом голову Степана Аркадьевича, да задушевные песни под гитару. Самым же страшным испытанием, ежегодно выпадавшим на долю преданной жены чиновника Особго присутствия Ея Императорского Величества, было первое воскресенье августа.

В этот день почтенный отец семейства, кавалер орденов Св. Владимира с мечами и Анны с лентой преображался особенно сильно. Купание в фонтане Нескучного сада, драки с городовыми у Аничкова моста, погони за уважаемыми тифлисскими купцами – все это приводило Дарью Ивановну в ужас и к мыслям о разводе. Особенно тягостно было осознавать, что и сам Государь Император не чужд был десантного духа, а потому принять решительные меры ни к супругу, ни к его венценосному покровителю Дарья Ивановна не могла. Все шло к решительному разрыву и жестокой семейной драме.

Тем временем, пока Дарья Ивановна терзала накрахмаленную салфетку и выговаривала так и не сумевшей увлечь Степана Аркадьевиче гувернантке, сам виновник мигрени и слез своей супруги сидел в ресторане «ВосторгЬ» со своим другом Левиным. Левин, хоть и не был крещеным евреем, дружил со Степаном Аркадьевичем со школьной скамьи и охотно делился с ним всеми своими тревогами и переживаниями, отягощавшими подчас душу несостоявшегося экономиста и мелкопоместного помещика Н-ской губернии, который лишь изредка наезжал в Петербург, дабы о нем можно было сочинить предложение невероятной длины.

Как рассказывал Степану Аркадьевичу Левин, к сорока годам он решил, что достаточно созрел духовно, чтобы жениться. В жены он выбрал Катерину Матвеевну. И все бы ничего, но не только Катерина Матвеевна не знала о планах Левина, – сам Левин не был знаком ни с одной Катериной Матвеевной.

- Понимаешь, мон дие, - говорил Степану Аркадьевичу Левин со слезами в голосе. – Я ей мысленно пишу каждую ночь письма. И какие письма! Каждое на восемь страниц мелким канцелярским почерком.
- Это бывает, братан, - утешал Левина десантник. – Это с тобой как бы контузия случилась. Такое бывает, помутился рассудок и ты теперь как бы и не в себе.
- Я пишу ей, что дескать, дорогая моя Катерина Матвеевна вот прогоним Абдулу, приведу я его гарем в Ташкент и тот час поеду к вам, в вашу деревеньку на крутом берегу Волги, где под тремя березами вы читаете мои письма, ненаглядная моя...
- Контузия, Говорю тебе, контузия. Раз у прапорщика Нечипоренко такая же была. Заговариваться он начал. Главное нет-нет, да и начнет по-немецки «Du.Du hast... » . И как начинает башкой тряски, ровно лихоманка какая его мутит.
- А потом я закрываю глаза и вижу ее: в платке, заштопанном линялом платьице, с грязными босыми ногами. И такая во мне любовь происходит, что не могу иной раз и вздохнуть, не то, что выстрелить из пулемета…

Как известно, беда никогда не приходит одна, и кроме Дня Воздушно-десантных войск, Дарье Ивановне предстояло пережить встречу с золовкой. Тем вечером скорым поездом из Москвы в Петербург должна была прибыть сестра Степана Аркадьевича Катерина.

Когда Катерина была очаровательной семнадцатилетней девушкой, родители безуспешно пытались выдать ее замуж. Женихом Катерины был благородный, исполненный всяких человеческих достоинств, пожилой и степенный действительный тайный советник Каренин.

В день сговора Катерина предстала перед будущим женихом во всем очарованье своей цветущей юности и огорошила его приветствием:
- Сударь, у вас есть деньги?

Опешивший от такого начала, Каренин неуверенно сказал, что он обеспеченный человек и его супруга, после замужества, ни в чем не будет нуждаться.

- Это хорошо. Зато Родина нуждается в нашей помощи. Нужно будет снять тысяч пятьдесят-семьдесят с текущего счета и нанять в Мексике пароход. Загрузить его в Англии старыми винтовками и перегнать его в Далмацию.
- Зачем? – спросил изумленный капризами невесты Каренин.
- Как вы не понимаете! Австрийцы непременно перехватят этот груз.
- Тем более…
- Они перехватят и будут убеждены, что англичане снабжают оружием хорватских партизан
- Каких партизан?
- Хорватских. Капитан Пишта Безжичь это подтвердит в своей предсмертной записке. Возникнет геополитический повод и два противника нашей Империи сойдутся в жестокой борьбе, что снимет напряженность с наших границ на Юго-Западе.
- Эм, я, – начал Каренин – восхищен столь разумными доводами в столь юном возрасте, но я, право,…
- Вы умеете стрелять? Быстро бегать и хорошо прятаться? – перебила его Катерина
- Нет, я, знаете ли, не молод и потом, я на ответственном посту. Я работая в департаменте-с…
- Ясно. После замужества мы едем в Вену.
- Да, прекрасно, свадебное путешествие…
- 9 ноября там будут провожать эрц-герцога Карла-Людвига…
- Он же уже умер?
- Неважно. Оживет или они найдут ему замену. Слушайте вводную и не перебивайте. Вы броситесь под ноги герцогу, а я быстро перестреляю свитских, потом мы его хватаем и садимся в наемную пролетку…

Вечером того же дня отец Стивы и Катерины стенал у дверей дочерней спальни:
- Добрый, богатый старик! Сколько ему оставалось?! Вышла бы замуж и потом строила политическую карьеру! Боже, за что нам с матерью такие муки?! Дочь - диверсант и сын – потомственный десантник!

И вот чета Степана Аркадьевича прибыла на вокзал встречать Катерину Аркадьевну, так и не ставшую Карениной.

Померзнув на вокзале часа два, насмотревшись на дымящие адскими парами паровозы, наслушавшись декламаций из словаря какого-то морского офицера с датской фамилией, родственники сделались несколько взволнованы или лучше сказать взволновались – так будет короче и меня никто не назовет графоманом, который пишет длиннейшие предложения со множеством соподчиненных оборотов.

- Может быть, она передумала? – с затаенной надеждой в голосе спросила мужа Дарья Ивановна.
- Не дождетесь! – раздался мрачный возглас из-за спины. – Я уже здесь.
- Китти! – восхитился Степан Аркадьевич.
- О,нет! – ужаснулась Дарья Ивановна.
- Поезд опоздал? – решил быть светским любящий брат.
- Наоборот. Я приехала заранее и осматривала бронепоезд. Ты заметил бронепоезд?
- Эм, нет.
- Вот. А в случае осады он будет курсировать по кольцевой и поддерживать огнем Гвардию.

- Господи! – взмолилась Дарья Ивановна. – Ну, почему я не стала героиней какой-нибудь социальной драмы? Мой муж и моя золовка, всегда такие … брутальные и тупые. Они могли бы быть ветреными и легкомысленными. Изменять с гувернантками и гвардейскими офицерами, страдать от какой-нибудь сентиментальной хрени, рефлексировать и философствовать по любому дурацкому поводу. А не вот это вот всЁ. Это же маразм!
- Увы мне! – раздался голос Льва Николаевича Толстого.- Это сейчас модно. Тупые герои, дурацкие диалоги. Потерпи. Роман только начинается… Впереди еще Вронский, Сталин и штурм Лондона с героической гибелью Катерины после прочувствованного монолога.