Конкурсное произведение:

Под куполом

Не ревную, как прежде, неверную фифу-рифму,
не горю ожиданием в тему летящих строк.
Видно, время пришло ускользнуть между мылей-рифов
и не мучить сверхсрочным сиденьем ни стул, ни стол.

Но порой, как пьянчуга за водкой, за словом лезу,
если хочется походя строчку метнуть плевком.
Но не льются слова: в них ни капельки нет поэзии,
голосуют молчком за негласный сухой закон.

Карабас одиночит - стишата сбежали, сплыли,
их другие подмостки сманили к себе играть.
Безмальвинный, побитый молью, покрылся пылью
мой театр с черновыми запасниками старья.

Я в партере один — здесь, в глуши у безстишных буден,
недвижим и задумчив, похожий на манекен.
Лишь натянутый купол звенит на ветру, как бубен,
и надёжен, и цел: с ним пока ещё всё о’кей.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Что-то нужно менять... Но чего я хочу? Как быть мне?
Я под куполом этим почти что под колпаком,
и шевелится мысль в направлении: как мне выйти
на простор, за былые пределы. Во «вне». За кон.

Имманентный
Оценка "Техника": 4 Оценка "Содержание/Эмоциональный резонанс": 4

Мнение:

Что-то нужно менять…
Есть произведения, прочитав которые, хочется звонить другу и сказать: слушай! А есть те, впечатлениями от которых не хочется делиться ни с кем, потому что они – личные.

«Под куполом» - произведение-откровение, мучительное размышление о главном для творческого человека – о вдохновении.

Признания, окрашенные сарказмом, рассуждения, пропитанные бытовой иронией, не лишают ЛГ надежды разобраться в собственных сомнениях, а напротив, мобилизуют творческую энергию к длительному поиску совершенства, к движению вперед.

Риторические вопросы в заключительном катрене: «Но чего я хочу? Как быть мне?» - не безысходность, а вера в исцеление.

С чего начинается текст произведения?

С абсолютного начала текста, с эпиграфа, который играет существенную роль в понимании текста, или…
Безусловно, с заголовка.

Заголовок – часть текста. От содержания в нем ключевых мыслей и образов часто зависит понимание всего произведения.
Заголовок «Под куполом» обозначает тему?

Пожалуй, нет, чем - да. Первая аллюзия от содержания заголовка – это закрепленное в текстовой культуре выражение «под куполом цирка». Вторая – библейские сюжеты, так как купол – символ религиозной и культовой архитектуры. Третья аллюзия – небесный купол. Ассоциативные связи, возникающие при чтении заголовка, не склоняют читателя к единому мнению.

Возможно первые строки приоткроют тайну темы и отношение к ней заголовка.

«Не ревную, как прежде, неверную фифу-рифму,
не горю ожиданием в тему летящих строк».

Сравнение рифмы с пустой, легкомысленной девушкой или молодой женщиной, думающей только о развлечениях, сразу адресует читателя к жанру иронии. Однако формы иронии, как известно, многообразны. Дочитав произведение до конца, читатель обнаружит признаки самоиронии, антииронии, но в конечном итоге придет к выводу, что перед ним образец постиронии. Этот термин обозначает состояние, когда искренность сложно отличить от иронии. Некоторые литераторы используют его для обозначения перехода от иронии к серьезности.

В первом катрене в первых двух строчках, озвученных выше, легко прочитывается молодецкая бравада, ироническое отношение к творческому застою. В последующих двух строчках

«Видно, время пришло ускользнуть между мыcлей-рифов
и не мучить сверхсрочным сиденьем ни стул, ни стол»

явно просматривается переход от концепции постмодернистской иронии (у которой некоторые понятия должны быть объектами глумления и не восприниматься всерьез) к концепции «новой искренности» (у которой некоторые вещи должны восприниматься без иронии, серьезно).

Аналогичное заключение можно сделать по второму и третьему катрену.
Основная тема произведения – противоборство творческой личности с самим собой, неудовлетворенность результатами труда.

ЛГ, удрученный отсутствием вдохновения, демонстрирует безразличие, пессимизм, нежелание возвращаться к творчеству. Однако истинный художник не представляет свое существование вне творческого процесса:
«Но порой, как пьянчуга за водкой, за словом лезу».

ЛГ не уверен в результатах своего труда, потому что творчество – сплошное сомнение в себе и сотворенном.
Художник раним, обидчив. Автор с помощью доступных ему художественных средств живописует картину душевных переживаний ЛГ.

Для создания единого поэтического образа автор широко использует разновидности параллелизма. В одном случае, параллелизм усложняется, соединяясь с лексической анафорой:
«Не ревную, как прежде…,
не горю ожиданием…»

В другом – соединяется с градацией:
«и не мучить сверхсрочным сиденьем ни стул, ни стол»;
«Но порой, как пьянчуга за водкой, за словом лезу,»

Интересен пример соединения параллелизма с аллитерацией, а также с внутренней рифмой:
«Карабас – одиночит – стишата сбежали, сплыли,
их другие подмостки сманили к себе играть.»

Это двустишье – отличный пример еще одной фигуры, амплификации. В отличие от фигур прибавления амплификация, удлиняя речевую цепь, не ограничивается простым повтором строевых единиц, а расширяет понятие, вводит новое представление.

Еще один пример амплификации:
«Я в партере один – здесь, в глуши у безстишных буден,
недвижим и задумчив, похожий на манекен».

Для более краткого и выразительного обозначения эмоциональных ощущений автор использует авторские неологизмы: Карабас одиночит, безмалвинный театр, безстишные будни. Эти неологизмы не выйдут за пределы контекста, не получат широкого распространения и, тем не менее, своей новизной и свежестью они достигают эстетического эффекта. Следует отметить еще одно качество неологизма «безмальвинный» - игру слов, название которой «агноминация». Сразу вспоминаются слова В.Высоцкого
«Нам бермуторно на сердце
И бермутно на душе».

Высокую оценку заслуживает фонический уровень произведения. В основе ритмического рисунка – стопный логаэд.
Звуковая организация стиха базируется на ассонансе и аллитерации.
«Не ревную, как прежде, неверную фифу-рифму»;

«Но порой, как пьянчуга за водкой, за словом лезу,
если хочется походя строчку метнуть плевком.
Но не льются слова: в них ни капельки нет поэзии,
голосуют молчком за негласный сухой закон».

«Карабас одиночит – стишата сбежали, сплыли,
Их другие подмостки сманили к себе играть.

Еще один пример авторского мастерства – использование звукового хиазма, т.е. зеркального расположения повторяющихся звуков:
«Но порой, как пьянчуга за водкой, за словом лезу,
если хочется походя строчку метнуть плевком».

В утешение и к радости автора жанр иронии позволяет «глумиться» не только над личностными недостатками, но и над языком. В этом случае, только чистосердечное признание перед собственным «Я» позволит квалифицировать те или иные грамматические искажения.

Например, такая синтаксическая непоследовательность, как неудачная инверсия:
«не горю ожиданием в тему летящих строк».
Это явление можно квалифицировать как анойконометон.

Еще речевая ошибка «непонимание значения слова»:
«Видно, время пришло ускользнуть между мыслей-рифов».
В русском языке управление глаголом «ускользнуть» использует предлоги «от», «из», «к», но только не «между».

Грамматическая ошибка в первой строчке четвертого катрена:
«Я в партере один – здесь, в глуши у безстишных буден,».
В родительном падеже множественного числа следует писать «будней».

В этой же строке обращает на себя внимание неблагозвучие слова «безстишных». Скопление согласных – нарушение эвфонии. Неудобопроизносимые звуки - проявление какофонии.

В двустишии
«Лишь натянутый купол звенит на ветру, как бубен,
и надежен, и цел: с ним пока все о‘кей»
автор меняет конструкцию предложения, и все предложение выглядит как «перескок» с одной конструкции на другую. Такая ошибка является разновидностью анаколуфа и имеет название анантаподатон. Избежать этой ошибки не трудно, заменив первый союз «и» на местоимение «он».

Одной из распространенных ошибок в поэтических текстах является двусмысленность, с латинским названием амбегю. Не избежал этой ошибки и анализируемый текст. В последней строке автор использовал такую фигуру речи как умолчание:
«и шевелится мысль в направлении: как мне выйти
на простор, за былые пределы. Во «вне». За кон».

Каламбурное звучание «закона» явно не на пользу этой фигуре речи.

В заключительном катрене используется одна из схем выдвижения – стилистическая конвергенция, что особым образом привлекает внимание читателя. Как схема выдвижения конвергенция обязана концентрировать множество художественных средств (фигур и тропов), но может быть основана и на противоположном эффекте, заведомо «обесцвечена». В поэтических произведениях этому соответствует отсутствие рифмы.

«Что-то нужно менять … Но чего я хочу? Как быть мне?
Я под куполом этим почти что под колпаком,
И шевелится мысль в направлении: как мне выйти
На простор, за былые пределы. Во «вне». За кон».

Во все времена и в любом обществе творческая личность постоянно искала ответы на жизненно важный для нее вопрос: где тот предел совершенства, который удовлетворит творца и общество.

Трагедия ума, который решил для себя главную проблему: продолжать поиски и сражаться за достижение намеченной цели.