Здравствуйте, рыбы мои золотые! Не ждали? А я пришла!

Да, давненько мамочка не заглядывала в свою студию. Это всё потому что мамочка на отдыхе! А на отдыхе мамочка – не мамочка вовсе, а свободная независимая женщина. Но мамский долг не отпускает никогда, даже в отпуске (простите, зайчики мои, за невольный каламбур). И это неплохая подводка к сегодняшнему разбору. Ведь у нас в гостях автор, именующий себя Савьюр, и стихотворение про девочку Лизу и её маму:

* * *
В каком-то прекрасном городе, где растут цветы на карнизах,
где площади как осьминоги,
живёт девочка Лиза.
С врождённою патологией.
Сердце, думает Лиза,
похоже на мягкую кису.
У сердца затекли лапки, сердце не хочет биться.
Котик не хочет бегать за жизнью-ретивой птицей.
Время от времени сердце Лизу дерёт коготочками.
Тогда Лиза скулит и глотает воздух,
слова
и точки.
Горькие, млечно-белые.
Горстями из тонких блистеров.
И мама тогда тихо плачет.
И кто-то как будто дышит над ухом ей,
близко-близко.
Но однажды случится синее каракулевое море,
где молочно цветут акации.
Там больница и санаторий.
Котику, думает Лиза, здесь наверняка понравится.
А Лизе нужна операция.
И мама кусает пальцы, мама, как море, волнуется.
Лиза ей говорит про котика, про млечно-цветочные улицы,
про то, что врачи хорошие, значит, и не обидят Лизу.
Мама её не слушает.
Мама заполнена мыслями,
Мама полна заботами.
Какое ещё сердце с котиком?!..
Провода, трубки, экраны, врачи в млечно-белых халатах,
лампы похожи на солнце.
Лиза крепко спит и не знает, когда проснётся.
И никто не знает, проснётся ли.
И мама одна в коридоре, утлой лодочкой в море слёз.
Мама хочет обнять свою Лизу, но её обнимает наркоз.
Мама думает, что её девочку раскрывают как коробку с подарком,
разрезают обёртку-кожу,
разворачивают стенки-рёбра,
чтобы добраться до миокарда.
Мио... мяу...
Артерии-ножки...
Мио-мяу,
вена как хвостик.
Сердце — это свернувшийся котик.
Так просто.
Он лежит мохнатым клубочком, спит под ласковым солнцем на крыше...
Дверь откроется.
Мама спросит:
«Он дышит?!»


Не отвлекаясь на ловлю блох, давайте сразу обратим внимание на одну психологичную деталь прочитанного текста.

Это стихотворение о девочке Лизе и её маме. У девочки Лизы больное сердце. Ей предстоит непростая операция. Чтобы как-то совладать с этой ситуацией и со своей беспомощностью в ней, девочка Лиза придумывает игру-историю о том, что сердце – это котёнок, у которого «затекли лапки», и который «не хочет бегать за жизнью-ретивой птицей».

Но девочка Лиза не просто придумывает эту сказку, она идёт гораздо дальше.

Случалось ли вам, мои дорогие, когда-либо наблюдать, как в сложных жизненных обстоятельствах ребёнок берёт на себя роль взрослого, если чувствует, что взрослые уже не справляются?

Вот так и Лиза, видя, что мама сходит с ума от переживаний, предлагает ей поверить в историю, приносящую облегчение:

«Лиза ей говорит про котика, про млечно-цветочные улицы,
про то, что врачи хорошие, значит, и не обидят Лизу».

Лиза делает для мамы ровно то, что делают некоторые психологи для своих клиентов, проводя их через апогей психологического напряжения не напрямую, а при помощи метафоры. В этом смысле девочка Лиза оказывается сильнее, мудрее своей мамы. Она берёт на себя мужество сказать: «Мама, со мной всё будет хорошо! Возьми меня за руку, мы пройдём через это вместе!»

Но, рыбы мои, невозможно успокоить женщину, переживающую за своего ребёнка! Это я вам как мать говорю. Поэтому всё, что видит мама Лизы, это «провода, трубки, экраны, врачи в млечно-белых халатах» – простой и понятный вещественный мир. Мир, в котором она привыкла жить. Мир, в котором подобные операции иногда заканчиваются трагически:

«Лиза крепко спит и не знает, когда проснётся.
И никто не знает, проснётся ли»

Но пока Лиза лежит на операционном столе, мама тонет в переживаниях «утлой лодочкой в море слёз» и постепенно соглашается верить в Лизину сказу. А что ещё остаётся бедной женщине? Ведь действительность невыносима:

«Мама думает, что её девочку раскрывают как коробку с подарком,
разрезают обёртку-кожу,
разворачивают стенки-рёбра,
чтобы добраться до миокарда».

Она постепенно погружается в сказочный мир, созданный Лизой подобно тому, как сильно уставший человек постепенно погружается в дрёму, оказываясь на границе между реальностью и сном. И кажется, что только – «мио-мяу» – то ли это тонюсенькое мяуканье больного котёнка, то ли писк кардиомонитора удерживает её на плаву.

Но мы с вами, рыбы мои, знаем, что писк котёнка тут ни при чем. Это материнская любовь удерживает её. Мама даже в этой новой сказочной реальности остаётся мамой:

«Дверь откроется.
Мама спросит:
«Он дышит?!»»

---------------

Вот так, мои дорогие. Сегодняшний разбор получился едва ли длиннее, чем само стихотворение. Но что тут скажешь, когда твой ребёнок лежит на операционном столе и может умереть каждую секунду? Вот именно.