Всем привет! Представляю давнего участника нашего творческого сообщества D`Maru. Она и я иногда рисуем. Совместно и по отдельности.
Хороший повод еще раз почитать некоторые - разные-произведения на ЛитСети.
Это иллюстрации к произведениям, опубликованным здесь и, так или иначе, ставшим мотивом к созданию изображений.

Соответственно, курсивом отображено авторство рисунка, жирным - название рисунка , далее дается текст самого произведения и (в скобках) указание на его автора.



Совместное

Отличительной чертой саги "На краю Вселенной" является совершенно бессмысленный антигуманизм, граничащий с маниакальным садизмом. У постановщиков картины явно были проблемы с психикой Но нам хотелось показать, что Скорпи - самый человечный из всех. По этому поводу у Николаича есть хорошее стихотворение. О гуманизме, понятно.

Холоднокровие проникло в храм.
Плывя в ночи по улицам кромешным
скользило по ячейкам белых рам
спинной плавник ворочая неспешно.

По темя в темень погрузив дома,
из плоти ночи выгрызая лунность
вонзило зубы фонарей в туман...
Но лунными морями захлебнулось.

Вспоров тенёта липкие теней
холоднокровие с ножом в углу зажать бы,
и вырезать, и вычистить... но нет,
я не умею брать себя за жабры. (с Nikolaich)




Совместное

Зима

Снег под ногами трещит, словно соль…
Или как сахар, он тоже скрипучий,
И настроенье становится лучше:
Звук приглушает вчерашнюю боль.

С треском ступаю по стеклышкам луж,
Зло разбиваю на тонкие льдинки,
Будто в сердцах измельчаю ботинком
Даже осколки безжалостных душ.

Вижу, уходит нахмуренность туч,
И под ногами искрятся кристаллы…
Боже! Для счастья мне нужно так мало:
Слышать, как шаг музыкально певуч! (с Галка_Сороко-Вороно)



Совместное

Ксантипа Была ли Ксантипа стервой - неизвестно, а вот Сократ был редкостным...философом. Так и остались: она - стерва, он - философ, известный по сплетнямпроизведениям своего ученика да сатире Аристофана.

Смертью болею
от несоответствия, несовпадения
и от тоски.
Болью исходят чашки коленные
в дикой гордыне.
Пульс крошит виски.
Что ж тут поделать,
коль всё так расставлено?
Строго,
как камни
кладбищенских стен.
Надолго.
Намертво.
И
не обжаловать.
И
не дождаться
в судьбе
перемен. (с Shah-ahmat)



М

Первый лорд

С каждым утром кровь в его членах бежит все медленнее и медленнее. Ночные грелки и одеяла не помогают. Мучительное пробуждение из оцепенения, когда сознание толчками возвращается, принося холод и удушье. Проклятый остров! Проклятая погода! Там, на родине, в горячем песке Прайма он мог бы избежать не нужных страданий, коротая оставшиеся дни, пока его дряхлое тело не испустило бы дух. Но это было бы слишко хорошо, для того, чтобы быть правдой. Вопреки природе его тело начинало медленное и мучительное движение. К 11 часам по Гринвичу он, уже одетый в котелок и плащ, выходил к собравшимся журналистам. Бесстрастное, волевое лицо истинного англичанина олицетворяло невозмутимое спокойствие. "Все в порядке, джентльмены," - говорил он своим обычным, хрипловато-квакающим голосом, привычно подавляя желание облизнуть безгубый рот языком. - "Над Империей по-прежнему не заходит солнце. Ее Величество, по-прежнему здорова и правит нами".



М

Локи

Я вспомнил тебя по линиям ярко-алым,
и пламя огня, и то, как оно взлетало,
как ты в том костре, казалось мне, задремала,
и пепел мне жёг ладонь.

А кем ты теперь вернулась - уже не важно.
Ты где-то живёшь. Кораблик плывёт бумажный
по волнам реки, пусть хрупко, но эпатажно.
А имя тебе - огонь... (с Баргузин)



я

Олень

В Лапландию, в Лапландию,
Где небо синим пламенем,
В Лапландию, в Лапландию,
Где лёд, как будто каменный,
Сложился в замок дивной красоты.

В Лапландию, в Лапландию
Сквозь севера дыхание,
В Лапландию, в Лапландию —
За Каем, в сердце раненым,
Спасти его от вечной мерзлоты!

В Лапландию, в Лапландию,
Где согревают ангелы!
В Лапландии, в Лапландии
От рая только в шаге мы,
Но зла над нами занесен клинок.

В Лапландию, в Лапландию
Везу сердечко верное.
В Лапландии, в Лапландии
Помочь все рады Герде, но
Дороги есть, где каждый одинок. (с БукваО)



М

Мальчик-век

Гудит пожар войны, шагают батальоны,
Вздымая пыль дорог в глухие небеса.
И красным письмена рисуют обречённо
На травах, на снегу...
Ты тоже написал:
"Прощай! Иди вперёд и доживи до мира!
Мы встретимся с тобой там, за чертой - поверь!"
Но в горле дымный ком...
Разделена пунктиром,
Как будто угол, жизнь на "раньше" и "теперь".

Пунктиром пуль слепых расчерчена эпоха -
Легко идёт в огонь и пьёт из алых рек,
Смеётся мне в глаза с гримасой скомороха,
Не ведая вины, жестокий мальчик-век. (с Роксана Ланд)



Совместное


Кровавый ливень

Кровавый ливень шёл стеной,
Стекал по воспалённой коже.
И стоголосый волчий вой
Был красным и холодным тоже.

Шаман метал безумный взгляд,
Сминал траву, вертелся в танце.
Хрипел, что духи нам велят
Бросать шатры, за луки браться.

И что рожденье – это смерть.
А смерть – свобода и рожденье.
И воин должен умереть
Во славу и без сожаленья. (с Николай Рогалев)

Примечание, я хочу извиниться перед автором стихотворения за то, что мы с Мару увидели иной образ в его строках - Николай писал о монголах. Тем не менее, что сделано, то сделано.



Совместное

Горгона

Отрезав голову, на щит ее крепить ты не спеши.
Ведь ты ошибся - ее отрезать себе нужно было.



М

Ты не пройдешь!

Чернели кресты, опускались забрала,
В глазах и сердцах пламя веры пылало.
Кровь в жилах неверных от ужаса стыла.
Отвага и сила – всё было... Да сплыло.

Нет Гроба Господня, нет чаши Грааля,
А мы не из стали – в походах устали.
Хоть кони, как прежде, нести нас готовы,
Истёрлись от долгого бега подковы.

Мечи затупились, усталые руки
Не могут так туго натягивать луки.
А как тяжелы стали ржавые латы,
Что ярко на солнце сияли когда-то…(с Сергей Кодес)

И вновь мы переосмыслили стихотворение Сергея, посвятив рисунок последним защитникам христианских королевств Ближнего Востока.



М

Рембо (эскиз)

Потянуло зимой сквозь осеннее —
Буро-грязный пейзаж во все стороны.
Ночью изморозь спрятала тление,
Искрой белой гнилое подёрнула.

Я стою у окна: ветки мечутся,
Осыпаются листья последние.
Настроение… это не лечится —
От унынья к тоске, что-то среднее. (с Марго)

*Кто не в курсе - французский поэт-декадент, боец Иностранного легиона.



Совместное


Чайка

____________________________________



М

Фельдмаршал

Слишком стар. Самонадеян.
Слишком упрям и горд,
почти беззуб и рассеян
"Старый суворовский чорт".

Вряд ли уместен нынче...
"Гей, погоняй скорей!"
Не привыкать - привычен,
старая лошадь - верней.



М

Плечи Рима

Мой командир-гроссмейстер решился на гамбит.
На этом самом месте я должен быть убит.
Случайность? Рок? Отвага? Мне думается - долг,
Я принимал присягу, вступая в белый полк.
Один в квадратном поле, подавшийся вперёд, -
Не жертва поневоле, а добровольный ход.

Баталии детали кручу в уме опять...
Неужто просчитали - не будут убивать,
И я напрасно в роли "беспечный вертопрах"
Свищу мотив фривольный, скрывая дрожь в ногах?
…Что ж медлят с наступленьем? Не видят? Что за чёрт!
Быть может, оскорбленье вниманье привлечёт?
«Эй, фишки-недопешки, что - страшно мелюзге?
Вот я вас в две усмешки да через букву "Гэ"!»
Пыхтят, но всё же медлят... Ну что ж, не в этот раз.
Не в этот? А победа?! Придумал… Вот. Сейчас…
Жаль дрожь прошла в коленях, но надо задрожать -
Сдаюсь, готов к измене, укрыться, убежать,
Испуганно метнуться, забиться в уголок...
Ура! Признали трусом… и бьют наискосок.
Уйду я, не промешкав, но этот бой - за мной!
Я пал не просто пешкой, а пешкой подставной. (с Братислава)



я

В грузинских сёлах жёлто зреет осень
хурмой на тёмной зелени садов.
Приснившееся, кажется, сбылось, и
закат горяч, растрёпан и багров.

И вдалеке, в густой закатной гари,
приютом обретённого креста
чернеет на скале извечный Джвари,
прочитанный эпохами с листа.

Я здесь чужак. Но хочется остаться
средь тьмы и тьмы разбросанных камней.
Здесь ветер вяжет запахи акаций
в мудрёный узел с памятью моей.

И на меня, взошедшую озимо
среди руин и таинства апсид,
Иисус, похожий ликом на грузина,
в Светицховели с купола глядит. (с Аполло)



Рыжая осень-бродяга нагрянула в лето -
Наглая рыжая кошка чеширской породы.
С прошлого года бродила и пряталась где-то
Осень-приблуда с дырявым мешком непогоды.

Смыты дождями зонты придорожных кафешек,
Вымыты начисто парки, песчаные пляжи.
В кронах каштанов – десятки чеширских усмешек,
В скверах платаны и клёны стоят в камуфляже.

Ластится кошка к прохожим погожими днями,
Трётся о ноги душистым ковром листопада.
Чуть зазеваешься – осень ударит когтями,
Станет в ноябрьскую ночь завывать бесновато.

Только притёрлись, прижились, привыкли друг к другу –
Осень уходит… Становится зябко и зыбко.
В сквере, отбеленном первой декабрьскою вьюгой,
Ветер развеет осколки кошачьей улыбки… (с Ирина Корнетова)



Совместное

Охота

Мы погрязли во лжи и кровавой смуте.
Нас давно не смущает, что брат на брата.
Мы не слушаем разум, не ищем сути…
Добрый Боже, когда же придёт расплата?

Мы привыкли к смертям стариков и женщин.
Даже гибель детей - лишь чуть-чуть тревожит.
Мы легко проклинаем, и верим - меньше…
Покарай нас больнее, мой добрый Боже!

Нами продана, предана даже память -
"Мы не братья отныне!" Но всё же, всё же,
Чем сильнее гордыня - тем дольше падать…
Так пошли нам паденье, мой добрый Боже!

Мы свободе, как птице, свернули шею,
Заменив её песни постылой хренью.
Добрый Боже, о большем просить не смею:
Отрезви нас, Отец… Покарай прозреньем. (с Ирина Корнетова)

Хотя Ирина написала это стихотворение немного по другому поводу, но суть та же.



М

Альбатрос

Облака – это перья порванных ветром птиц –
Альбатросов другого мира, иных времён.
Перед ними когда-то падали горы ниц,
Океан затихал, бездвижен и раскалён.

Альбатросы касались крыльями дальних лун,
Рвали ночи, и тьма сползала за край миров.
Только старилось солнце, нянчили ветры мглу,
И не справились птицы с тёмной тоской ветров.

Зашипела, закатом в волны скользнув, жара,
И осыпались звёзды в темень пустых глазниц...
Вдруг тебе доведётся быть высоко в горах?
Принеси мне оттуда пёрышко древних птиц... (с Аполло)


Совместное

Маг. Из цикла "Мир наоборот"

Где ветерок кайму лиан едва колышет,
Где полотно дорог рассек зеленый плуг,
По капле звездный свет фильтруется сквозь крышу,
И застывает ночь на каменном полу.

А небо высоко, и месяц юн и робок,
Впервые за века пытаясь быть собой.
Деревья проросли сквозь ребра небоскребов,
И сбросил купола покинутый собор.

Что было нелегко, однажды станет проще,
У лезвия времен отравлены края,
И юный человек, не ведая о прошлом,
Для камня подберет стальную рукоять. (с Юрьевская)



М

Два танкиста

У нас здесь уже весна.
Я пришлю тебе ее запах.
Разотру на пальцах травинку,
И вложу в бумажный листок.
В десяти километрах фронт.
Там железом рыгает Запад,
И в ответ из ржавой грязи
Плюется огнем Восток.

Но это все далеко.
Нас первого сняли с окопов,
И возвращаться назад
Нам только шестого в ночь. ( с Лев Лобарев)



Совместное

Ополченец (эскиз)

Хотелось жить без мудрости холопьей -
И наплевать, что кличут чудаком...
Зимы последней пепельные хлопья
Порхают над Немецким маяком*.
И небо в марте отливает белым,
И ночь не растворяется с утра.
Примерно три часа до артобстрела,
А до побудки - только полтора.
И будет мрак прожектором распорот,
И брызнет свет по адовым кругам -
Примерно через три часа на город
Обрушится свинцовая пурга,
И вцепится в руины мертвой хваткой,
И ей навстречу встанут налегке
Остриженных придурков три десятка
При старом одиноком дураке...
... Не ищущих ни славы, ни поживы,
Не доверявших медным голосам,
Мой век давно построил по ранжиру ,
И маршевой колонной - в небеса. (с Neihardt)



М

1996

На плёнке свет белый – чёрным:
Палатка, гитара, волны,
Абхазии слепит солнце,
В панамке малыш смеётся -
Беззубый, глазастый, пухлый.

Союз послезавтра рухнет.

На стареньком снимке - двое
Наш тренер дзюдо - героем,
Покруче Жан-Клод Ван Дама -
У серой "девятки" с дамой.
По форме одет, серьезный.

Горит на востоке Грозный

Файл спрятан на дне «Корзины»:
Цветут сады Украины,
С «Горилкой» сидим в веночках
И лясы по-бабьи точим
Под Ужгородом у Любки.

Звоню, но бросает трубку. (с БукваО)



я

Лисица

люди несут с собой гвалт, вражду, буйные краски,
запах ружейной смазки,
чуть уловимый, но острый озноб металла,
в сумраке норном сочится тягучий дым,
топот шагов за ним,
едкие шутки, и я устала.

серой скользну лисицей в узкий отнорок,
пусть лают собаки,-
нет меня, им не дадут вкусных костей, хлебных корок,
пусть корчатся в драке.

нет меня...
к лесу крадётся вечерний туман,
делая мягким опушки и схроны.
скоро опустится тьма,
пряча зверей, в тишину влюблённых. (с Рии)



М

Ева

она была рыжей
праматерью нежных женщин,
и в ней, как в бутоне,
таились греха зачатки,
и Рай раскололся
под сетью бегущих трещин,
а Солнце дарило
медовые отпечатки
сияющей коже,
кудрям её рыжегривым,
и мантрами пело
о радости познаванья.
и яблоко было
не горьким и не червивым.
да кто б устоял
перед спелой и жгучей тайной. (с Рии)