Ленивым качком серебристый Мустанг поприветствовал Хору – планету, вращающуюся вокруг оранжевого Карлика в созвездии Паруса, и взял курс на жёлтую Гайю – спутник Хоры. Хора переживала свой Юрский период, а вот на Гайе совсем недавно была обнаружена разумная цивилизация. Роботы-разведчики принесли с планеты настораживающую информацию. «Искусственный террариум», - дал свою характеристику первый. «Закрытая зона», - сделал вывод второй. «Опасность», - просигналил мигающими диодами третий и оплавился от перегрева. Гайя имела свою атмосферу. Командир экипажа – сорокапятилетний Игорь Извеков опустил Мустанг на том месте планеты, откуда было получено большое количество снимков человекоподобных мумий. Замерев на последнем шаге, они стояли, подняв руки к звёздам.
- Однако, жутковатая картинка, - задумчиво пробормотал Извеков и обратился к пилоту, - Сева, давай-ка пересядем.
Первое знакомство астронавтов с представителями разумной расы Гайи было дружественным и даже приятным, хотя экипаж и окрестил гайянцев жабами сразу же, потому как они сильно напоминали этот вид земноводных. Но сходство никак не сказывалось на уме, предприимчивости и хитрости гайятчан, как выяснилось в дальнейшем. К тому же они превосходно владели межгалактическим языком. Вторую гайянскую расу сами жабы пренебрежительно называли сушняком и сразу посоветовали не обращать на тупые мумии никакого внимания.
Первое время общение космоспецназа с гайянцами носило вполне дружелюбный характер. Жабы любезно предоставили планету на досмотр, хотя на большинство вопросов отвечали уклончиво или не отвечали совсем. Живые мумии до определённого момента равнодушно проходили мимо землян, оборачиваясь исключительно редко. Но если оборачивались, то долго смотрели вслед астронавтам, задумчиво блестя своими яркими глазами. Конфликт возник неожиданно и стал развиваться стремительно и бесповоротно.
Несмотря на отсутствие поверхностных источников воды, анализы упорно показывали её наличие в глубоких слоях почвы. Одна из попыток отыскать источник закончилась агрессивным нападением мумий на экипаж. За период получасового конфликта сушняк казался абсолютно не обладающим даже малой толикой разума. Жабы, вовремя погасившие конфликт, посоветовали быстрее покинуть планету, не представляющую собой никакую угрозу для близлежащих систем.
- Зачем нам воевать, тратить нервы и время? - заметил на встрече с Извековым толстощёкий, желтоглазый Ибрис – глава правительства планеты, - У нас всего-то сто пятьдесят лет жизни, в переводе на земное время.
- Вы считаете, что это немного? – иронично сощурился Игорь, прислушиваясь к звукам, раздававшимся ниже круглой каменистой площадки, на которой шли переговоры.
- Я считаю, что вам лучше послушать нашего совета, - обнажил в улыбке мелкие острые зубы Ибрис, - Ума не приложу, почему наш сушняк так недоволен вашим присутствием на Гайе.
Он подошёл к самому краю и поманил собеседника толстым, бородавчатым пальцем, - Можете убедиться сами.
Толпа представителей второй расы Гайи воинственно потрясала сухими руками, издавая резкие стрекочущие звуки. Их миндалевидные глаза сверкали холодно и зловеще.
- Вот уж, действительно, сложно понять: кто мог внушить вашим мумиям ненависть к нам, - саркастически усмехнулся Извеков.
Чёрный зрачок в жёлтых глазах Ибриса сузился до размера крошечной точки. Толстые губы превратились в узкие серые полоски и порезали зеленоватую кожу на жабообразной физиономии мелкими морщинками. Но вежливо-натянутая интонация из голоса не исчезла, а напротив стала «приторной» до тошноты:
- Внушить что-либо существам без разума невозможно, господин Извеков. Никто не знает, что колобродит в их сухих мозгах.
- Ну-ну, - снова усмехнулся Игорь, не отрывая тяжёлого взгляда от лица правителя.
Ибрис нервно передёрнул плечами. На кончиках пальцев заблестели выпущенные острые когти. Но правитель взял себя в руки, спрятал когти и вежливо поинтересовался:
- Когда мы устроим торжественные проводы дорогих гостей?
- Не раньше, чем мы проведём необходимые исследования, - в тон ему ответил Игорь и добавил, - А для того, чтобы мы могли это сделать быстрее, я прошу у вас разрешения на присутствие дополнительных научных сил.
- Что это означает? – настороженно проскрипел Ибрис и снова выпустил когти.
- Несколько человек, владеющих необходимыми знаниями.
- Нет! – коротко бросил правитель.
Извеков в ответ строго сверкнул глазами и отчеканил:
- По межгалактическому закону вы имеете право назвать допустимое на ваш взгляд количество, численностью от двух представителей и больше, но не имеете права отказать. Отказ повлечёт за собой лишение Гайи лицензии на заключение торговых сделок по всей территории косморынка сроком на несколько лет и изоляцию планеты для проверки причины подобного поведения.
Ибрис немного помолчал и, уже не скрывая раздражения, сказал, как выплюнул:
- Два! И это - всё! – продолжил он уже спокойно и с улыбкой, - Что поделать, дорогой господин Извеков. Если я разрешу больше, наш сушняк окончательно взбунтуется. А их, неразумных, на планете, к сожалению – большинство, потому последствия для вас непредсказуемы.
Громкий окрик внизу прозвучал, как удар хлыста, и стрекотание стихло. Вежливо склонив голову, командир звездолёта холодно закончил беседу:
- Два, так два. И на том – спасибо.
Он шагнул к ожидающей его шлюпке и уже через десять минут стоял в кают-компании.
Создавая иллюзию солнечного заката, потолочные и настенные светильники рассеивали мягкий розово-золотистый свет. Огромный куст папоротника почти на треть опустил в чашу искусственного фонтана зелёные ваи. Пахло свежестью молодых листьев после дождя. Папоротник вырастил кок Мустанга – профессионал своего дела и космический путешественник. Едва только управление решило, что домашняя кухня будет служить неплохим реабилитационным моментом экипажам военно-исследовательских кораблей, благополучный семьянин и удачный бизнесмен оставил сеть ресторанов старинной кухни на попечение супруги, а сам предоставил своё резюме на рассмотрение командования. Конечно же, его взяли после небольшой, но тщательной проверки. Он довольно долгое время мотался по всему космосу на разных судах, пока прочно не осел на Мустанге.
- Василич, - спрашивал его не раз начальник отдела кадров управления, - и чего ты прилепился к этим оторвягам? У них, что ни поход – то маленькая война. Давай я тебе спокойное судно организую.
- А кто Севу будет английской овсянкой кормить? – возмущался кок, хмуря клокастые брови, - У него после ранения печень сильно нехорошая. Ему концентраты нельзя, и яйца нельзя, и нельзя всякую современную дребедень. А вот овсянка, да приготовленная по старинному рецепту – само то.
- Ну-ну, - вздыхал начальник, в тайне мечтающий определить Василича на корабль, где служил его сын.
В следующий раз на повторное предложение кок недоумевающе пожимал плечами:
- А Игорю Петровичу кто будет сырный омлет делать? Как будто Вы не знаете, что ему нужна пища богатая кальцием, чтобы искусственный сустав работал лучше!
- А что? Омлет помогает?
- Да вы что? Там же сыр! Натуральный, а не современная вытяжка из не пойми чего!
- Тогда - ладно..., - неохотно соглашался начальник и даже не рисковал заикнуться о незнании полезных свойств натурального сыра.
Потом радисту Мустанга нужно было обязательно два раза в неделю варить кисель, чтоб не обострялся гастрит. Потом не включать в меню жирное мясо крылатых антилоп второму пилоту из-за застарелой язвы желудка. Потом кока уже просто взяли и ввели в постоянный состав экипажа, чему пятидесятилетний мужчина радовался, как ребёнок.
А вот радиста Сашу Аренина Извеков буквально выбил в состав у забраковавшей его комиссии. Как-то, проходя по коридору управления, полковник заметил у окна грустного паренька. Хрупкий, светловолосый, всем своим видом напоминающий отличника, случайно схватившего двойку по любимому предмету, паренёк стоял, опустив голову, и что-то выстукивал пальцами на глянцевом подоконнике. Чуткий слух бывалого любителя быстро узнал телеграфную азбуку Морзе и уловил выстукиваемое ругательство.
- Это за что же так далеко? – спросил он, приостанавливаясь возле умелого матершинника.
- А чего они! – машинально взвился паренёк, но увидев мужчину не в форме, взвился ещё больше, - а Вы чего?
- Да ничего, - пожал плечами Игорь и посоветовал, отворачиваясь от парня, - спокойнее нужно быть.
Уже в спину он услышал:
- Вот и в комиссии так говорят... Простите.
Игорь снова обернулся. Мышцы под белой футболкой слегка напряглись: он не любил хамоватость, но уважал раскаяние.
- Простите, - повторил паренёк, - С этой минуты, я буду держать себя в руках.
Глаза ультрамаринового, глубокого цвета смотрели на полковника виновато, расстроенно, но упрямо, честно и не убегали от изучающе-жёсткого взгляда.
- А сможешь?
Не подбирая никаких слов, не прибегая к уверениям, парень вытянулся и коротко ответил:
- Да!
Игорь кивнул на лист бумаги в его руке:
- Направление?
- Так точно!
Полковник бегло, но внимательно пробежал взглядом по бумаге и, не вернув её владельцу, спросил:
- Какие дополнительные виды связи знаешь?
- Азбуку передачи сигналов при помощи стука, телеграфную морзянку, факсимильную связь, световую сигнализацию...
- Достаточно, - перебил Игорь, - Жди.
Когда через пятнадцать минут он вышел, парень, едва услышав хлопок открывающейся двери кабинета, где заседала комиссия, вытянулся в струнку и затаил дыхание.
- Держи, - протянул подписанное направление, Игорь, - завтра в семь утра встретимся на Мустанге для первого знакомства с кораблём и с экипажем. Пропуск и всю положенную документацию получишь соответственно этому листу.
- Это я завтра познакомлюсь лично с Извековым? – почти прошептал парень, глядя на направление в руках, как на нечто чудесное и необъяснимое.
- Ах, да..., - немного смешался Игорь и протянул парню руку, - полковник Извеков – твой командир, пока на два испытательных месяца, а дальше – от тебя зависит.
Немного помолчав, Игорь добавил:
- У нас в последнем походе погиб радист. Очень хороший радист и замечательный товарищ...
Через месяц, во время похода, благодаря радисту Аренину, экипаж Мустанга вывел из глубоких, вулканических катакомб жителей планеты Помпея галактики Вулканические дебри. Вникнув в звуковую систему их связи за кратчайшее время, в кровь разбивая костяшки пальцев, общаясь только посредством стуков, Аренин сумел привести к чёткой слаженности действия спасателей и терпящих бедствие инопланетян. В команду Мустанга он был зачислен на полных правах до конца испытательного срока. Через полгода уже все знали, что Саша – неисправимый романтик и сильно увлечён сочинительством. Вот и сейчас, едва Извеков появился в кают-компании, он вскочил, нечаянно смахнув со столика блокнот с записями.
- Саша, - сразу же обратился к нему командир, - Вызывай управление. Не нравится мне мутный и непонятный г-н Ибрис.
- Да чего ж в нём непонятного! – усмехнулся радист, поднимая блокнот, - Галактика - небольшая, всё схвачено, контакты отработаны. Боятся конкуренции и нас, которые ту конкуренцию могут им обеспечить, рассекретив ряд коммерческих тайн.
- Может быть.... Но кажется мне: скрывает он что-то. И это что-то - очень важное...
- Игорь Петрович, - улыбнулся радист, - излишняя подозрительность – это профессиональная деформация личности.
- Чего?
- Личность, говорю, деформируется с нашей профессией: кто-то становится излишне подозрительным, кто-то чрезмерно запуганным и обычную космическую бурю готов принять на надвигающийся апокалипсис вселенной, - весело посверкивая глазами, пояснил Саша.
Игорь нахмурился, чувствуя долю правды в шутливом выводе астронавта, и недовольно пробурчал:
- Выйдешь на пенсию – не забудь это умозаключение отразить в своих мемуарах, а пока что - иди и проси управление выслать Миху. Биолог нужен. Лучший химик - биолог.
***
Миху, прибывшего на Мустанг срочным рейсом, выдворили из лаборатории. Робот-уборщик так тщательно драил колбы и пробирки с разными образцами, что одна из них лопнула, и по помещению растёкся запах сероводорода. Сколько биолог не уверял, что в малой концентрации сероводород не опасен, Извеков лично развернул его от лабораторного стола со словами: «Бережёного бог бережёт». Распихивая по карманам электронные записные книжки, Миха недовольно заметил:
- Сплошная дискриминация в сфере труда, - и пригрозил, - Игорь Петрович, если в кают-компании мне кто-нибудь будет мешать – получит в ухо!
- Хорошо, - улыбнулся Извеков, - непременно зайду туда через полчасика поговорить о деформации.
- Деформации иона? – заинтересованно взглянул на командира Миха, притормаживая у входной двери.
- Нет, о деформации личности, - расхохотался Извеков и вытолкал его из помещения, - иди уже отсюда, вонь стоит - не продохнёшь.
Забравшись с ногами в уютное кресло, Миха сосредоточенно просматривал записи робота-микробиолога и робота-химика.
- О чём задумался, гений?! – фамильярно хлопнул его по плечу Костя Шишкин – лучший снайпер межгалактического управления, чемпион по стрельбе и рукопашному бою. В последнем виде необходимого спорта он уступал только командиру Мустанга.
Миха вздрогнул и едва не выронил электронный блокнот:
- Костян, шёл бы ты..., пострелял в тире...
- А я уже пострелял, как положено, - хохотнул Костя, - Это вы – ботаники-биологи так и норовите от занятий увильнуть!
- Я занимался!- возмутился Миха.
- Видел, - снисходительно кивнул Костя, - Для ботаника – очень даже неплохо, но до совершенства далековато.
Он присел на подлокотник кресла, сделанного по подобию каминного гарнитура конца двадцатого века, и покосился на страницу блокнота. Химические формулы, схемы, ткани и кости во всевозможных разрезах, плюс большое количество заметок на полях впечатляли. Уважительно пробормотав что-то похоже на «Да, уж...», Костя спросил, смутно представляя смысл своего вопроса:
- Выяснил что-нибудь интересное?
- Тут больше непонятного, чем интересного, - серьёзно ответил Миха на весьма обтекаемый вопрос и пояснил, - Если сбросить со счетов отсутствие лейкоцитов, фагоцитов и ряда кишечных бактерий, если принять во внимание особенность развития кожного эпителия и формирования костных тканей, то сушняк – копия нас с тобой...
- Да, ну..., - недоверчиво протянул Костя, - Они же даже не мыслят: едят песок, пьют песок...
- Ну, допустим, они ничего не пьют, - возразил Миха, - а едят всё, что не содержит воды...
- Так и я о чём...
- Но почему? – Миха поднял на друга глаза, - Почему они так уверены, что вода опасна? И опасна ли она для них?
***
Последние два дня экипаж работал в условиях песчаной бури. Планета, играючи, подняла ввысь тонны своего крупного, похожего на жжёный сахар песка. Пронзительные, горячие ветра перекатывали барханы, засыпая норы-землянки, в которых жил сушняк. Жабы, живущие на высоких каменистых площадках, опустили на жилища защитные купола. Сушняк не боялся бури. Мумии выходили навстречу песку и ветру, поднимали вверх костлявые руки и протяжно выли, не закрывая огромных, бесцветных глаз.
- Молятся что ли? - спросил Извеков у Михи, пристально вглядывающегося в худощавые тени, отражённые монитором наружного компьютера-наблюдателя.
- Не знаю..., - задумчиво протянул Миха и вытянулся перед командиром, - Игорь Петрович, разрешите наружный выход!
- Только в сопровождении и осторожно, - согласно кивнул Извеков, - Думай, сынок.... Думай и действуй.
Пока две уходящие в бурю фигуры ещё были видны в песчаной круговерти, командир не отрывал взгляда от монитора. Игорь вспоминал, как в первую встречу, с ног до головы оглядев восемнадцатилетнего биолога, недовольно посетовал на межгалактическое управление:
- Дожили.... Скоро из школы юных космонавтов присылать начнут.
Скептически приподняв уголок рта, он добавил:
- Между прочим, там, куда мы направляемся, местные жители страшных каракатиц напоминают, ну, о-о-очень огромных и страшных. А самое главное - они не прочь слопать человека, предварительно содрав с него кожу, - тут он с усмешкой, любезно уточнил, - вместе с защитным костюмом, естественно.
Синие глаза хулиганисто прищурились в ответ, но выправка стала ещё строже:
- Между прочим, если им вколоть собственные чернила, то они сильно уменьшатся в размере. Учитывая, что каракатицы живут по принципу: сила есть, ума не надо, интересная картина может сложиться.
- Шутка? – недоверчиво хмыкнул Извеков, прикинув реакцию «каракатиц» на такую метаморфозу.
- Предположение, - вздохнул Миха, - Требуется проверка на месте.
Игорь снова с сомнением оглядел сухощавую фигуру биолога и поинтересовался:
- Бороться умеешь?
- Стрелять умею хорошо. Практически, из всех видов оружия.
- Всё ясно.
Месяца три из шести, что они провели в пути к планете с опасными, воинственными жителями, Извеков обучал биолога всевозможным приёмам рукопашного боя. Нещадно швыряя паренька на жёсткие маты, он усмехался:
- Это тебе - не травки-цветочки.
Миха морщился от боли, молча поднимался, вежливо благодарил за урок и молча уходил. Но однажды он произвёл захват соперника настолько стремительно и точно, что Извеков, растеряно вскрикнул. И вот тогда биолог допустил серьёзную промашку: вместо жёсткой блокировки он зафиксировал противника щадящим приёмом. Опытный боец тут же воспользовался этим. Без труда вывернувшись, он уложил ученика на своё место и грозно спросил:
- Ты о чём в конце задумался?!
- У Вас – застарелый перелом плеча, и локтевой сустав искусственный..., - просипел Миха, задыхаясь от тяжести навалившегося тела.
Удивлённый Игорь ослабил хватку:
- Как определил?
- Температуру кожи – на ощупь, цвет – на глаз.
- Силён, - усмехнулся командир и протянул Михе руку, помогая встать, - Надеюсь, с каракатицами ты не будешь столь любезен.
- Само собой, - улыбнулся Миха.
Его предположение оказалось верным и спасло целую галактику от воинственной расы. Вынужденные сдерживаться от агрессивной политики, каракатицы перестроились на дипломатическо-договорные отношения.
***
Миха ввалился в кают-компанию сильно возбуждённый, а Костя, вошедший следом, возмущённо выкрикнул с ходу:
- Игорь Петрович, прикажите этому гению вести себя более благоразумно. Наука, может быть, и требует жертв, но я манал наблюдать, как добровольно становятся её жертвами на глазах!
- Да погоди ты! – с досадой махнул рукой Миха, - Посмотрите! Нет! Вы внимательно посмотрите!
Он положил на стол два небольших костных фрагмента,
один из которых был жёстким и сухим, а на втором сквозь тоненькую бледно-жёлтую кожицу слабо пульсировали сосуды.
- Они живые! Мумии! Не все, но тех, что ушли в пустыню недавно, можно оживить, если полить водой! - пояснил Миха и надсадно закашлялся.
Извеков пристально посмотрел на биолога:
- Когда успел заболеть?
Миха опустил голову и виновато уткнулся взглядом в пол. За него, всё так же возмущённо, ответил Костя:
- Надышался их атмосферой! Экспериментатор!
Игорь возмущённо хмыкнул, сцепил руки за спиной и вплотную подошёл к биологу:
- Вы забыли третий пункт устава? Там чётко прописано специально для Вас: прямой контакт, как с расами, так и с планетой в целом возможен только после тщательного и детального исследования на предмет полной безопасности последних. Вы могли заразиться смертельно-опасными вирусами!
Стало слышно, как буря за бортом повизгивает, словно пёс, оставленный хозяином перед дверью.
- Я точно знаю, что нет тут таковых, - почти прошептал Миха, не поднимая головы.
- Да что Вы говорите? – язвительный тон не обещал ничего хорошего, - И соответствующий документ есть?
Миха отрицательно покачал опущенной головой.
- Мы не в школьном классе! – вспылил Извеков, - Доложить, как положено!
Биолог снова сильно закашлялся, отчего покачнулся, но устоял на ногах и, вытянувшись, отчеканил:
- Документа нет. Но я провёл полные исследования ещё на борту транспортной капсулы. Результаты подтверждены научным составом лаборатории! – он виновато улыбнулся, - Бюрократы.... Через два дня будет документ, Игорь Петрович.
- Два дня ареста за нарушение устава!
- Разрешите, - раздался возмущённый голос, и Шишкин подался вперёд.
- Отставить! – не поворачивая головы, рявкнул Извеков. Закусив нижнюю губу, Костя недовольно нахмурился, а Миха вытянулся ещё строже и громко отчеканил:
- Есть! Два дня ареста!
- И, учтите, этого мало!
Пухлые, почти детские губы дрогнули в едва заметной улыбке:
- Так и времени мало, Игорь Петрович. Я потом отсижу, сколько посчитаете нужным.
Извеков примирительно опустил руку на плечо парня и сразу же ощутил, как тот устало расслабился. Сквозь нездоровую серую бледность на осунувшемся лице проступили лихорадочные алые пятна. Воздух Гайи явно был тяжеловат для открытого дыхания.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально, Игорь Петрович, - без намёка на обиду открыто улыбнулся командиру Миха, - Разрешите взять с собой материалы в карцер?
- Бери, - кивнул Игорь и снова поинтересовался, - Как дышалось?
- Двенадцать минут – точно так, как и на Земле. Потом - сложнее: задыхаться начал, - Миха сосредоточенно наморщил лоб, - Теперь ясно, почему у них альвеолы в лёгких – шире, а сетка капиллярная тоньше.
- Понятно, - Извеков подтолкнул биолога к выходу, - Иди, собирайся под арест.
- Есть, собираться под арест! – откозырял Миха и вышел.
Радист поднялся с места, заинтересованно покрутил в руках фрагменты и с намёком заметил:
- А ведь, действительно - гений!
Извеков хитро прищурился и потянулся за сигаретами:
- А кто ж с этим спорит? – он прикурил и, глубоко затянувшись, заметил, - Но и для гения слово «дисциплина» остаётся в силе.
Второй пилот в сердцах отшвырнул от себя шахматную доску так, что фигуры попадали на столик, и недовольно пробурчал:
- Прав Миха: бюрократия штука живучая, как и солдафонство.
- Совершенно верно, - согласился Извеков и, пряча в усы улыбку, предупредил, - Попрошу адвокатов держать эмоции при себе.
Костя недовольно покрутил головой:
- Игорь Петрович, в карцере терморегуляторы не выставлялись никогда. Это же – второй холодильник.
- Думаешь, холод опаснее, чем открыто дышать мало знакомой атмосферой? – усмехнулся Извеков.
- Не опаснее, конечно..., - смутился Шишкин, - Но..., - он тряхнул головой и отчаянно выпалил, - Миха не просто так это сделал, командир! За что в карцер то?
- Прошу двадцать минут для настройки терморегуляторов, - поднялся с кресла молчавший до этого механик и кивнул второму пилоту, - Потом доиграем, я запомнил позиции.
Извеков заинтересованно оглядел бунтующую против его решения команду и улыбнулся:
- А я разве сказал в карцер? Два дня в медицинском отсеке пусть полежит. У него лёгкие слабые. Если кто забыл, то я помню, что он их на Титане ещё обжёг. Тоже выяснял степень возможности открытого дыхания. Кстати! – он погрозил пальцем Косте, - Побудь-ка ты с ним, чтоб не сбежал и ещё чего не наэкспериментировал на свою голову. Только на сей раз будь внимательнее и строже. Беречь его надо.
– Есть - строже и внимательнее! - довольно заулыбался Костя.
- Не проспи арестанта, - хмыкнул Извеков и обратился к остальным, - А мы давайте-ка подумаем по поводу сушняка...
***
Костя покосился на часы, вздохнул и посмотрел на друга. Миха сосредоточенно что-то подсчитывал всё в том же электронном блокноте. Словно почуяв на себе просящий взгляд, он поднял глаза и улыбнулся:
- Ты чего, Костян?
- У меня сегодня личный звонок намечался, - вздохнул снайпер, - Сорвётся теперь...
- Почему? – недоумевающе пожал плечами Миха, - Это я – арестант, а не ты.
- Думаешь? – обрадовался его ответу Костя.
- Я всегда думаю, - подмигнул ему Миха, - Иди спокойно. Куда я денусь с подводной лодки?
- Я на часок, не больше, - уже в дверях выкрикнул Шишкин.
- Иди, иди..., - пробормотал ему вслед биолог, а через пять минут после того, как друг вышел, сам неслышно выскользнул из медицинского отсека, экипировался для выхода на поверхность планеты и незамеченным ушёл в пустыню. Буря закончилась совсем недавно, но крупного, рыжего песка, в который она превратила треть застывших мумий, уже не было. Жабы собирали этот песок и трансформировали в редкие драгоценные камни, которые охотно раскупались на косморынке.
Миха бродил между уцелевших мумий. До конца не успокоившийся песок бросался под ноги, словно собака, охраняющая место последнего успокоения своего хозяина. Биолог поёжился, чувствуя некоторую тревогу. Место это напоминало кладбище с той разницей, что сами мертвецы, подняв руки к небу, стояли здесь словно памятники. В их открытых глазах застыл то ли вопрос, то ли укор, то ли просьба. Наконец, биолог остановился возле мумии, на которой не истлела одежда. Аккуратно распахнув на её груди подобие пелерины, Миха из небольшого пульверизатора сбрызнул сушняк водой. Подождав минуту, он проделал процедуру ещё раз, сосредоточив струю воды на области жизненно-важных органов.
- Зря вы полезли не в своё дело, - раздался скрипучий голос за спиной. Обернувшись, биолог увидел Ибриса и толпу сушняка. Выхватив из рук землянина пульверизатор, Ибрис спрятал его в складках ниспадающих одежд и коротко что-то прострекотал. Мумии вытянули вперёд худые руки со скрюченными пальцами. Биолог шагнул назад, но за спиной также услышал грозное стрекотание.
- За что? – заглянув в жёлтые глаза, спокойно спросил он Ибриса.
- Я уже пояснил: вы полезли не в своё дело.
- Их за что? – уточнил Миха, кивнув на мумии, - Если дать им воду, то они будут жить дольше, чем вы.
- Считайте, что это - одна из причин, - цинично усмехнулся Ибрис. Подойдя вплотную, он острым когтём срезал и отбросил в сторону шлем, обнажив голову астронавта:
- За двенадцать минут ты успеешь посмотреть на свои внутренности.
Первые пять из двенадцати минут Миха успешно отбрасывал от себя нападавших, вспомнив уроки Извекова и стараясь причинить, как можно меньше увечий противнику. Следующие три минуты из-за начинающейся нехватки кислорода он пропустил несколько серьёзных ударов и от последнего упал на колени. Когда костлявые руки, схватив за волосы, оттянули голову и разорвали на груди костюм, астронавт услышал громкий клёкот, похожий на крик чайки, раздавшийся позади убивающей его толпы. Мумия, сбрызнутая водой из пульверизатора, мумия, про которую забыл Ибрис, наслаждаясь расправой над ненавистным землянином, мумия, про которую забыл и сам Миха, эта мумия за короткие восемь минут полностью восстановила двигательные функции. Растолкав толпу соплеменников, она закрыла биолога стремительно оживающим телом и продолжила что-то выкрикивать, не отнимая руки от груди, где под уплотняющейся с каждой секундой кожей отчаянно и уверенно билось большое бордовое сердце. Злобно ощерившись, Ибрис выпустил острые когти, собираясь вырвать и растоптать это сердце. Но занесённая когтистая лапа внезапно исчезла в луче яркого света. Следом раздался вой, потом шипение, и правитель упал на песок. Отстреленная конечность в ту же секунду свалилась ему на голову. Толстые бородавчатые пальцы судорожно дёргались, то пряча, то выпуская когти. Четверо астронавтов выпрыгнули из летательного аппарата и замерли перед огромной толпой.
- Не стреляйте в них, - задыхаясь, выговорил Миха, - Они не ведают, что творят...
Лёгкие биолога отказались принимать насыщенный песком воздух, и он потерял сознание. Костя, отбросив винтовку, кинулся к другу, но стоящий ближе всех сушняк первым подхватил Миху на руки и быстро понёс к летательному аппарату.
***
Только через три дня Миха смог дышать самостоятельно и пришёл в себя. Сосредоточиться и вспомнить события последних дней биологу мешал тонкий аромат, неуловимо напоминающий запах цветущих пионов. Покосившись на прикроватную тумбочку, он увидел вазу с удивительными цветами. Белые сердцевидные лепестки, подобно венку, длинными черешками переплетались между собой, прикрывая пушистую сердцевину. На тонких, жёлтых тычинках дрожали мелкие капельки росы. Миха едва не вскрикнул от неожиданности, когда тонкая, женская рука мягко коснулась щеки, и мелодичный голос прошептал по слогам на чистом русском:
- Ми - ха... Миха...
Биолог повернул голову на голос. По другую сторону кровати на стуле сидела незнакомая девушка в белом халате. Цвет халата выгодно подчёркивал нежную шелковистость её светло-оранжевой кожи и блеск миндалевидных глаз ярко-зелёного цвета.
- Кто ты? – спросил Миха и надсадно закашлялся.
Девушка быстро встала, подала ему стакан с водой, стоящий тут же, на тумбочке, и произнесла, тщательно выговаривая слова:
- Я – мумия.
- Кто? – опешил Миха.
Девушка задорно тряхнула пышной, чёрной шевелюрой и протянула биологу руку, приглашая подняться. Её рука была тонкой и сухощавой, но приятно-тёплой и сильной. Заботливо поддерживая спутника, она помогла ему подойти к иллюминатору. Сначала Миха подумал, что на Гайе идёт дождь, но приглядевшись, понял, что это из скал, на которых раньше стояли жилища жаб, бьют высокие фонтаны. Выпущенная на волю вода, щедро напитывала истосковавшуюся по ней планету. Деревья шумели густыми кронами, прямо под дождём раскрывались самые разнообразные цветы, в густой траве прятались умытые камни, красивые, черноволосые гайянцы тянули к небу руки и ловили в ладони падающие капли.
Миха повернулся к девушке:
- Ты та самая..., - он слегка замешкался - язык не поворачивался назвать незнакомку мумией, - Ну... Что из пустыни? Первая?
Девушка согласно кивнула, снова взяла его руку и приложила к груди. Несколько секунд они оба прислушивались к ровному стуку сердца. Потом незнакомка вздохнула и прошептала:
- Я Гайя... Спасибо...
Опубликовано: 05/07/15, 22:59 | Последнее редактирование: Баргузин 16/10/20, 21:20
| Просмотров: 1307 | Комментариев: 2
1. Много лишних слов: к чему буквенное наименование планеты, если она упоминается лишь однажды, если запомнить его невозможно и ни какого значения в сюжете оно не имеет? К чему словечко "экзопланета", если это следует из контекста? Перечислять прочие такого рода штуки не буду.
2. Не представляю, как можно, высушивая органику, получать из нее драгоценные камни. Да и каким манером удалось углядеть, что они драгоценные? Драгоценные для кого? Для землян? Для жаб? И как можно мгновенно въехать в чужую культуру и экономику?
3. Банальность и предсказуемость сюжета: раз похож на жабу - значит, заведомый мерзавец! Вот она, ксенофобия наша. И, разумеется, ожидаема любовь с инопланетянкой, которая просто была иссушена, но стоило ее подпоить - и девица предстала во всей красе.
Поразительно, что никого не озаботили загубленные "жабы". они как бы не в счет. А может, они - симбионты человекоподобных обитателей планеты? Или вовсе их личиночная стадия?
4. Мораль. Где мораль? Не углядел. Но бог с ней, с моралью. А вот то, что сюжет сшит белыми нитками, и обрывки их торчат во вссе сстороны - это, наверное, плохо.
5. Для чего это было написано в жанре фантастики? Мне кажется, что фантастический сюжет прежде всего нужен для того, чтобы в необычном антураже высветить проблемы чисто человеческие. Героем литературы может быть только человек, даже если описаны, скажем, Стрекоза и Муравей. Здесь же такой необходимости не углядел.
6. Я совершенно не уверен, что справедлив в том, что изложил в пунктах 1 - 5. Во всяком случае, близко к сердцу не принимайте.