Двое стояли в закатных лучах солнца и их силуэты на пирсе казались сотканными из тьмы.
Она - прижавшись к нему спиной и чуть запрокинув голову, так, будто она все время хотела увидеть его лицо.
Он…
Он обхватил ее руками и его губы, целуя, касались ее волос. Время от времени он зарывался носом в них и вдыхал запах, будто пытался запомнить его на века.
Она пошевелилась в его объятьях, устраиваясь поудобнее, и вздохнула.
- Ты постарайся не забыть меня на этот раз.
- Я никогда тебя не забываю.
- Никогда, - она выдохнула слово и обвила его руки своими.
- Мне просто не сразу удается тебя узнать.
- Мне тоже… Не могу же я заглядывать в глаза каждому встречному?
- Да, это было бы по меньшей мере странно, - усмехнулся он, целуя ее в висок. Она потерлась щекой о его плечо и опять вздохнула.
- Пора.
- Я не буду разжимать рук. Может, на этот раз мы окажемся где-нибудь поблизости?
- Давай.
Силуэт на пирсе окутался переливающейся радугой и взорвался искрами. Когда сноп искр растаял в воздухе, на пирсе уже никого не было…
- Тужьтесь мадам, тужьтесь! Поздравляю, мадам, у Вас мальчик!
- О, какое счастье, доктор, мой муж так хотел сына. Только… Аааааааааааааа! - роженицу прервал очередной спазм потуг.
- О, боже, мадам! Тущьтесь! У Вас еще и девочка!...
Когда доктор подвез каталку с новорожденными к родильному столу, младенцы лежали, глядя друг на друга.
«Ты?..»
«Прости, любимая - наверное, руки надо было все-таки разжать…»
Наказание первое - "Однажды"
Опять этот холодный липкий пот…
Судя по сжавшим одеяло пальцам, снова были сны.
«А не надо было так рано ложиться спать. Отдохнуть она захотела! Довела б себя до изнеможения и спала бы спокойно, как бревно на солнышке. А теперь что?»
- А ничто, пойду, воды попью и спать!
«Ну, попей-попей!» - переругиваться самой с собой надоело. Пить действительно хотелось и, выбравшись из кокона одеяла, она пошлепала в одном тапке на кухню. А что делать? Второй-то уполз под кровать и если его оттуда выуживать, то все - больше не уснуть!
Добравшись до вожделенного чайника, вдруг родила мысль: «А может ну ее, воду? Может по кофейку - и не портить ночь?»
- С ума сошла? Ты когда высыпалась последний раз? Пей и марш в койку!
«В койку, в койку, в койку! Пошла!» - то ли себе, то ли подсознанию ответила она и вернулась в постель. Встряхнула одеяло и блаженно вытянулась.
- Хорошо!
«Хорошо» - отозвался внутренний голос, и она закрыла глаза…
…Он снова был здесь.
Снова, как и прежде, сидел на стуле у ее кровати, «оседлав» его задом наперед и скрестив руки на спинке стула. Луна светила ему в спину и лица невозможно было разглядеть. Просто черное пятно с изредка проблескивающими глазами. Она села на кровати, сжав одеяло руками и подтащив его к подбородку.
- Привет!
- Привет! Ты может, перестанешь ко мне ходить?
- Не могу.
- Это же ты, я знаю! Пожалуйста, выйди на свет. Я очень хочу видеть твое лицо!
- Ты уверенна, что узнаешь?
- Если это ты, то - да.
…Опять. Опять холодный пот и одеяло, сжатое пальцами до ломоты в суставах.
Но однажды...
Я точно знаю - однажды я проснусь.
Проснусь и увижу, что ты так и остался сном... Всегда сидящим в этом сне на стуле задом наперед, небрежно облокотившимся на спинку, оседланного тобой стула. И – луна, которая каждую ночь играет с нами в свои игры, светя тебе в спину так, что я не вижу твоего лица. А ты говоришь со мной, и я уверенна, что знаю твой голос.
Нет, не так... Я всегда знала твой голос.
Однажды ты встанешь и подойдешь или ко мне, или к окну, и я - увижу.
Увижу твои глаза и, наконец, пойму - тебя ли я жду всю жизнь? Или ты просто не даешь мне забыть себя? Или наше время еще не пришло?
Однажды...
Наказание второе - "Кара"
Сегодня утренний Париж улыбался, как робкая девушка.
Он сидел за столиком любимого бистро и пил кофе с круассаном. Только что, стуча каблучками по мостовой, его покинула очередная «Эллен-Мадлен». Он не всегда запоминал их имена.
Очередная «не она». То, что она находится где-то рядом, он ощущал уже год, с того момента, как сошел с поезда на вокзале Монпарнас. Год он встречался и расставался со многими девушками. И свое первое в Париже "прощай" сказал именно за этим столиком, что с тех пор уже стало традицией.
В чашке оставалось на последний глоток. Сейчас он сделает последнюю затяжку, допьет свой кофе и уйдет. Уйдет снова ее искать. Он-то помнит ее, но она - нет. Ей, ей надо взглянуть в его глаза и тогда он поймает это мгновенное узнавание и сможет спокойно вздохнуть: "Нашел…"
Память стучала в висках и, почему-то, именно в этом кафе ее удары были особенно сильны..
Вдохнув терпкого парижского воздуха - волнующей смеси запаха кофе, аромата первых цветов и распускающихся листьев - он повернул голову.
Эта пара, как всегда, здесь. Девушка, с какими-то пушисто-светлыми волосами, и мужчина старше ее лет... лет на двадцать. Они разговаривали наклонив головы друг к другу, она что-то отвечала, изредка раздавался ее смех.
Ее смех. Смех, в котором не было радости, а лишь звук треснувшего хрусталя, будто бы она все время сомневалась - имеет ли право смеяться.
Он достал бумажник. Сложив купюру вдвое и бросив ее на блюдце, придавил чашкой.
Девушка подняла руку - поправить выбившийся локон, и на какой-то миг ее рука застыла у волос. Как тогда…
Она? Так близко?
Он встал и решительно направился к их столику. Момент ухода ее спутника он прозевал - она была одна.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, - она опустила руку в белой кружевной перчатке на стол и не подняла на него глаз.
- Посмотрите на меня.
«Посмотри на меня! Посмотри на меня!!!»
Неожиданно девушка вскрикнула, и ее рука сжала скатерть на столике. Чашка покатилась на край, упала и разбилась.
Ее крик… Так кричат птицы, кружа над разоренным гнездом.
А потом она подняла лицо и, не открывая глаз, повернулась к нему…
- …Ли! Не бойся я здесь. Сударь, вы напугали мою жену. Она не может посмотреть на Вас. Она слепа.
В этот момент она, та, которую только что назвали Ли, открыла глаза и он их увидел. Глаза, в которых нет жизни. Глаза, которые его никогда не увидят.
- Простите! Я видимо обознался, - он наклонился и поцеловал ее руку.
Он все-таки нашел ее...
Но, ему предстояло прожить еще одну жизнь без нее.
***********************************
Двое стояли в закатных лучах солнца и их силуэты на пирсе казались сотканными из тьмы.
Она - прижавшись к нему спиной и чуть запрокинув голову, так, будто она все время хотела увидеть его лицо.
А он обхватил ее руками и, целуя, время от времени прикасался губами к рыжей, выбившейся из прически, пряди. А потом зарывался носом в ее волосы и вдыхал запах, будто пытаясь запомнить его на века.
Пошевелившись в его объятьях, она устроилась поудобней и вздохнула.
- Ты постарайся не забыть меня на этот раз.
- Я никогда тебя не забываю.
- Ни-ко-гда, - она выдохнула слово и обвила его руки своими.
- Мне просто не сразу удается тебя узнать...
- Мне тоже… Не могу же я заглядывать в глаза каждому встречному?
- Да, это было бы, по меньшей мере, странно, - усмехнулся он, целуя ее в висок. Она потерлась щекой о его плечо и опять вздохнула.
- Пора.
- Пожалуйста, смотри на меня, когда мы будем уходить.
- Нет. У меня больше нет сил. И это ничего не изменит. Пусть уж будет так, как он решил.
- Пусть. Но, все же смотри на меня. Я хочу видеть твою любовь. Мне так будет легче. Пожалуйста.
- Хорошо, - она медленно подняла на него взгляд...
Силуэт на пирсе окутался переливающейся радугой и взорвался искрами. Когда сноп искр растаял в воздухе, на пирсе уже никого не было…
Опубликовано: 01/09/15, 15:16
| Просмотров: 978 | Комментариев: 14
И роды: странно удивление акушеров, что есть ещё один ребёнок, странна речь героини "Ах, какое счастье!..." Вы сами рожали? Неужели это представимо как первые слова только что родившей женщины? Я могу представить: "Покажите…", но патетику, "ахи" – нет… Кстати, после родов детей обычно сушат… а не сразу на каталку. Которую к тому же везут откуда-то к родильному столу… зачем-то… Дети где-то в другом месте родились? Ведь паузы (судя по рассказу) нет…
Мне показался неестественным Ваш рассказ... (
Слишком патетичен... схематичен...
Но я бы не написал, если бы не считал, что сюжет, идея – имеют потенциал.
И всё это – моё личное мнение... не более того...
Теперь представьте, что девушка чуть приподняла подбородок и смотрит в лицо парню. Представили? Это очень естественно получается, если девушка ниже на голову парня. Из собственного опыта знаю. Как и о родах... Это такое счастье, когда наконец закончились схватки и потуги.
А теперь о "Закате". Это странная вещь для меня. Для меня самой. Я прекрасно понимаю, что она неправильная и абсолютно не каноническая. Первые две картины появились, как эта двойня, неожиданно для меня самой. Правда с разрывом в полгода. Только когда "Кара", опять же спустя месяца три, написалась за десять минут, без всяких предварительных раздумий о сюжете и фабуле до меня наконец дошло, что круг замкнулся и я закольцевала реинкарнацию этой пары. Я до сих пор не могу поправить в "Закате" ни слова. Все четыре года, что он живет в разных временах и ситуациях. Вот такой странный закат в который уходят двое уже без надежды, что им повезет прожить человеческую жизнь в объятьях друг друга.
И не извиняйтесь за высказанное мнение. Это хорошо, когда люди разговаривают и делятся своими впечатлениями. Я очень рада.
Насчёт родов. Мира, я присутствовал на родах - и своей дочери, и не только... Я понимаю, радость... но... "Ах, какое счастье!..." - всё-таки как-то излишне патетично звучит. Что касается внезапности для врачей двойни. акушеры же сердце слушают. Трубка есть такая, короткая - её в лоб упирают и двигают. При этом следят за движением плода. Сейчас и приборчики есть, электронные, хотя раньше не было. Врачи же слышат - двойня там или нет...
Но я не возражаю против Вашим решением. Вы - автор. Я высказываю своё мнение, не более. Повторюсь, тема интересная. Только в решении этой темы - как мне всё-таки кажется - есть недоработки. )
С уважением! )
А роды? Каждая женщина рожает по своему, не смотря на повторяемость ситуации. Помните великолепную сцену у Юлиана Семенова в "Семнадцати мгновениях весны"? Каждая женщина кричит "мама" на своем родном языке? Почему "мама"? Я вообще не кричала, мне было стыдно перед врачом, принимавшим роды. По капризу судьбы им оказался герой моей первой школьной любви, которого я не видела 10 лет до этого. Вот сцепила зубы и молчала? Семенов не прав? Он солгал? Нет. Ему было нужно так сказать для развития сюжета, он и сказал. И миллионы зрителей верят до сих пор, что женщины кричат на родном языке именно это слово. Да, что я? Я не правило, я обычно исключение. Но почему никому не приходит в голову, что роженица может вырасти в многонациональной семье? Где отец, например, татарин, мать украинка? И в семье принято говорить на обоих языках?
Недоработки, конечно есть. Но вряд ли я буду править эту вещь. Если только эти двое сами подскажут
Посмотреть полностью: http://www.spletnik.ru/blogs....i" (с) Кстати, первый кювез, а этим названием теперь называют и просто каталки для новорожденных и боксы для выхаживания недоношенных детей, был представлен на ярмарке медицинских товаров в... восемнадцатом веке французом Лайоном. Так, что и здесь я оказалась права, хотя до сегодняшнего дня этой предыстории не знала. Знала только правильное название. Копала однажды для другого рассказа.
Сейчас гляну, освежу память. )