Это была переправа между двумя мирами. Только он об этом еще не знал. Понятия не имел о заколдованном месте без пропусков и указателей. Любой человек до поры до времени может оставаться в счастливом неведении.
Сегодня с утра всё не заладилось. Настроение было на нуле, и всё время хотелось куда-то бежать. Ну он и побежал. Мимо поста, мимо охраны, для всех неожиданно. Такой тихий обычно, вежливый, интеллигентный. Ничего особенного не случилось, просто накопились тяжёлые мысли, навалилось что-то на грудь, трудно стало не то что дышать, а просто видеть кого-то. Бывают дни, когда даже невесомые облака невыносимо тяжелеют.
В прибольничном парке было свежо. Мужчина огляделся. Во все стороны разлился туман и обесцветил корпус и ближайшие деревья. За ними уже ничего не было видно. Больной побежал в сторону плодового садика, где ему разрешалось иногда прогуливаться в одиночку. Но и там оказалось слишком светло и бесцветно, только оранжевыми комочками на белесой от тумана траве выделялись несколько упавших абрикосов. В поисках тропинки к калитке он стал вглядываться вдаль сквозь марлевую завесу воздуха. Сзади послышался шум, человек вздрогнул, оглянулся и увидел бегущих к нему доктора и дневную медсестру. Он дёрнулся всем телом и ринулся куда-то в ещё более посветлевшее пятно между деревьями.
Стало отчего-то очень жарко, глаза заболели от света, хотя он успел их крепко зажмурить. Тело ныло, словно он только что столкнулся с невидимой стеной. Открыв глаза, человек осознал, что находится в полутьме, в кресле, вроде бы в приёмной. Перед ним за большим столом сидел мужчина в чёрном костюме с галстуком в крапинку. Мужчина внимательно и строго поглядел на гостя. За спиной хозяина помещения возвышался шкаф с открытыми полками, на которых располагались канцелярские принадлежности разных эпох и народов. Были там пергаменты, какие-то свитки с вензелями, свёрнутая береста, бумага для ксерокса. Стояли в особых подставках стило, гусиные перья, современные ручки. Одна полка была отведена под всевозможные печати. Мужчина в чёрном костюме вытащил из ячейки белоснежный лист и что-то написал на нём ручкой с чёрными чернилами, потом взял со стола небольшую печать, нажал ею на мягкую терракотовую массу в коробочке и сделал оттиск на листе. Тотчас он посмотрел на дверь в дальнем углу, откуда тут же появилась женщина, напомнившая гостю дневную медсестру. У неё в руках была стопка светло-серой сложенной одежды. "Пижама или костюм?" – успел подумать гость, прежде чем услышал короткий диалог. – Можно забирать? – Проводите! – Что-то можно позволить ему взять из старого мира? – Что-то одно, что он видел в конце, как обычно...
Они говорили, по-видимому, обо мне, как будто о ком-то постороннем. Вдруг я перед собой увидел висящий в воздухе предмет, моргнул, через миг перед глазами уже ничего не было. Зато у женщины, стоящей в дальнем углу, сверху стопки серой одежды лежал ярко-оранжевый абрикос. "Пойдёмте, я Вас провожу", - тихо сказала она.
Оригинально. И образы Ваши понравились: обесцвеченный в тумане корпус, оранжевые комочки абрикосов на белесой траве, марлевая завеса воздуха. В прозе вообще сложно сделать описание образным, но органичным. Вам удалось.
Я не знаю, почему последний абзац такой, но чувствую, что так надо))
Извините, по-другому не ответить.
Возможно, такой прием есть, и даже имеет название.
Но я профан в теории, и не только в теории))
Вот ведь, не вижу этого.
Я вижу, что последний абзац - это тот же человек, только осознавший себя по-другому.
В прозе вообще сложно сделать описание образным, но органичным.
Вам удалось.
Особенно приятно получить комплимент от автора, участвующего в конкурсе))
Я тоже для себя выделила ваш Тополь.