Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Потеряшка


Рассказ

         Я хорошо запомнил день, когда появилась Алёна. Её корабль заметил какой-то шведский студент в Сальтшёбаденской обсерватории и сумел достучаться до прессы, прежде чем ему закрыли рот. Поэтому никто не успел засекретить появление почти стометрового искусственного объекта, который выплыл из-за обратной стороны Луны и устремился к Земле. Новость передавали все СМИ, а за посланцем чужого разума следили не только обсерватории, но и обладатели небольших телескопов. Корабль приближался со скоростью около тридцати километров в секунду, и вскоре радостное возбуждение у многих сменилось паникой. По мнению, специалистов, на торможение уже не осталось времени. Паника стихла, когда пришелец за минуту сбросил скорость до первой космической и перешёл на круговую орбиту. От него отделился посадочный модуль, похожий на уменьшенную копию истребителя, и через несколько минут приземлился в России, в районе Волгограда. Туда сразу же помчались представители власти, полиция и операторы волгоградского радиотелецентра, которые и встретили вышедшую из модуля девочку-подростка. Она была одета в облегающий комбинезон, не скрывавший прекрасную фигуру, лицо тоже было красивым, с нереально большими глазами. Позже выяснилось, что гостье только пятнадцать лет, но тогда все оценили её как взрослую девушку. Посадка произошла на пустыре, недалеко от шоссе, и до встречи с волгоградцами она успела отойти от своего модуля. Прежде чем мэр разразился приветственной речью, космический аппарат вспыхнул слепящим пламенем и в считанные секунды сгорел почти без следа. На его месте остались только оплавленная страшным жаром земля и капли металла. Девочка подошла к мэру и на чистом русском языке попросила его о помощи. Выяснилось, что у неё земное имя – Алёна, русский язык она считает родным, а больше ничего не помнит. Кто она, откуда и как очутилась в космосе – на все вопросы следовало недоуменное пожатие плечами. Долго это интервью не продлилось, потому что прибыли представители «Роскосмоса» с охраной и забрали гостью в одну из своих машин. Съёмки этой встречи тем же вечером попали в интернет и вызвали бурю.
         – Мы им не верим! – заявил государственный секретарь США, имея в виду правительство России. – Космический аппарат явно спрятан, а гостья, которую выдают за русскую, находится в подвалах спецслужб! Несомненно, из неё постараются выжать все знания чужой цивилизации! Мы инициируем созыв Совета Безопасности ООН и введём против России смертельные санкции! Гостья Земли сама определит свою судьбу, а все знания, которыми она располагает, станут достоянием человечества, а не кремлёвских интриганов!
         Заседание совета состоялось на следующий день, а до санкций дело не дошло, потому что министр иностранных дел России предложил американцам принять участие в работе со «звёздной девочкой», как стали называть Алёну.
         – Мы провели медико-биологические исследования, которые доказали, что прибывшая на Землю девочка ничем не отличается от большинства своих сверстниц, кроме красоты и отличной физической формы, – сказал он. – У неё человеческий геном, а единственное отличие – очень большие глаза. Но подобные отклонения встречаются и у других людей. Это не патология, а особенность развития. Мы можем предоставить всю полученную информацию, но если партнёры нам не верят, они могут прислать своих учёных.
         Приезд и работу американской делегации освещали достаточно подробно, чтобы все знали её результаты. Учёные поговорили со свидетелями самоуничтожения посадочного модуля и побывали на пустыре, где он сгорел. После этого провели экспертизу записи волгоградских операторов на подлинность. Придраться было не к чему, поэтому американцы переключились на Алёну. Исследования девочки подтвердили российские результаты, а беседы оказались безрезультатными. Она по-прежнему утверждала, что ничего не помнит, и отвергла предложение переехать в Штаты. Никакой химии в её крови не обнаружили, поэтому и вопрос принуждения был снят.
         Как узнали позже, Алёна свободно говорила и на китайском языке, а так же демонстрировала знание школьной программы, правда, не по всем предметам. Поиск по фотографии, который провели по всей России, не дал результатов, хотя девочку с такой внешностью должны были помнить. Я скачал тогда несколько её фоток. Больше всего Алёна напоминала Алиту из американского фильма «Боевой ангел», только была немного моложе той девушки-киборга и красивее лицом. Шло время, а интерес к «звёздной девочке» не угасал, не открылась и ни одна связанная с ней загадка. Вскоре поднялся шум из-за уничтожения американского космического самолёта. Его запустили с целью изучения висевшего над планетой корабля. Два космонавта не нашли в нём входных люков, вознамерились вскрыть корпус, и сработавшая защита распылила их на атомы.
         – Мы это так не оставим! – выступил американский президент. – Это наша планета, и мы не позволим, чтобы над ней находились чужие! Никто не знает, какие опасности несёт нам этот корабль, поэтому будет предпринята попытка его уничтожения!
         Шуму было… Несколько запущенных в корабль ракет исчезли без следа, после чего американцы утихли, но подняли бучу европейские поборники прав человека. Целью опять была Алёна. Пришлось министру иностранных дел России выступить ещё раз.
         – С девочкой работали психологи, а сейчас учителя готовят её к школе, – сказал он на брифинге. – Алёна попросила, чтобы ей подобрали родителей для удочерения, и это уже сделано. С началом учебного года она поступит в десятый класс одной из московских школ. Будут приняты меры, чтобы оградить её от чужого любопытства и обеспечить нормальную жизнь. Ваше вмешательство ничем не обосновано. На девочку не оказывают давления, наоборот, мы стараемся идти навстречу её просьбам.
         Это было в конце июля, а в середине августа в нашей квартире появился полковник из ФСБ. Конечно, этот визит был согласован с родителями, поэтому они были дома.
         – Павел Максимович пришёл к тебе, – сказал мне отец. – Попрошу тебя внимательно его выслушать и оказать содействие. Иди, он ждёт в гостиной.
         Ждавший меня мужчина был непохож на работника секретной службы в первую очередь своей одеждой – джинсами и рубашкой с расстёгнутым воротом. Кроме того, он носил сильные очки и давно забыл о том, где у него талия. Живот был не очень большим, но и такой в моём понимании не подходил фээсбэшнику.
         – Жарко, – сказал он, поймав мой взгляд на свою рубашку. – Садись, у нас будет серьёзный разговор. Отец наверняка назвал моё имя, поэтому не буду представляться, а сразу перейду к делу. Ты должен был многое слышать о «звёздной девочке», наверное, носишь в кармане её фотографию…
         – Храню в компьютере, – уточнил я. – Переходите к своему делу.
         – Деловой подход, – усмехнулся Павел Максимович. – Дело в том, что упомянутая девица будет учиться в вашей гимназии. Есть мысль посадить её за твой стол. Ты единственный сидишь в классе один, так что это будет естественным.
         В Алёну влюбились многие мальчишки, и я не был исключением, поэтому сказанное подействовало на меня как удар грома.
         – Вижу, что ты не остался равнодушным, – продолжил он. – Есть только маленькая просьба. Мы подозреваем, что прилетевшая девочка не совсем с нами искренна. Это мнение психологов, а они не зря едят у нас свой хлеб. Так вот, если она вспомнит хоть что-нибудь о своём прошлом и ты это узнаешь…
         Я разозлился и хотел ответить, что не был стукачом и не собираюсь им становиться, но вовремя прикусил язык. Скорее всего, меня после этого переведут в другую школу, а с Алёной посадят кого-нибудь менее щепетильного. Лучше пообещать, а потом будет видно, говорить им что-нибудь или нет.
         – Я готов, – согласился я. – А как с вами связаться? Дадите номер телефона?
         – Вот моя визитка, – сказал Павел Максимович, протягивая мне карточку. – Я рад, что ты оказался умным парнем, постарайся не испортить первое впечатление!
         После ухода фээсбэшника я включил комп, вывел на экран фотографию Алёны и долго смотрел в её огромные глаза. Я не мог даже мечтать о том, что буду учиться рядом с этой необыкновенной девчонкой, от одного взгляда на которую… Дальше у меня не нашлось слов для описания своих чувств. Теперь буду считать дни до начала учёбы.
         Полтора месяца тянулись мучительно долго, а первого сентября, когда я на крыльях любви понёсся в гимназию, меня ждало разочарование. На классном часе, который был у нас после линейки, я по-прежнему сидел один. Перед его окончанием в класс вошёл директор.
         – Хочу с вами поговорить, – сказал он, остановив жестом руки хотевшую уступить ему стул классную. – С завтрашнего дня в вашем классе будет учиться Алёна Матвеева, известная вам как «звёздная девочка». Сидеть она будет с Борисовым. Относитесь к ней дружески, но не будьте назойливыми. Вам не возбраняется общаться или дружить, но только если этого захочет она сама. Меня все поняли? Тогда можете продолжать.
         Он вышел, а у нас, само собой, поднялся шум. Классная не стала наводить порядок, объявила, что мы можем расходиться, и удалилась.
         – Ура! – заорал Олег Дроздов. – Вот повезло-то!
         – Больше всех повезло Сергею, – сказал обо мне Николай Ветров. – Слушай, давай меняться столами?
         – Слышал, что сказал директор? – отозвался я. – Не могу я меняться.
         – Подумаешь, «звёздная девочка»! – презрительно сказала Светка Грачёва. – Её глазища – это явное уродство! Не понимаю, от чего вы в таком восторге.
         Другие девчонки тоже не выглядели обрадованными, но хоть и не высказали свою зависть так явно. У нас была небольшая гимназия с очень хорошим преподавательским составом и своей охраной, а в классы набирали не больше четырнадцати учеников. В нашем было трое ребят и восемь девчонок. Теперь добавлялась девятая, да такая, что у остальных точно не останется здесь вздыхателей.
         От гимназии до нашего дома было всего двадцать минут ходьбы, поэтому в хорошую погоду я не пользовался транспортом. Вход и въезд во двор контролировался охранным агентством, работники которого знали в лицо всех жильцов. Я уже поздоровался с ними, когда уходил, поэтому только кивнул, когда мне открыли калитку. Родители почти всегда пользовались лифтом, хотя мы жили на третьем этаже, а я в нём ездил только в тех немногих случаях, когда нёс что-то тяжёлое. Пробежавшись к двери, отпер замок и вошёл в квартиру.
         – Видел Алёну? – спросила сидевшая в гостиной мать.
         – Её не было на классном часе, – ответил я. – Завтра увижу.
         – Только не вздумай в неё влюбиться, – предупредила она. – Красивых девочек много, когда придёт время, выберешь такую, за которой не будут следить спецслужбы. А с этой точно что-то не так. Нельзя помнить то, чему учили в школе, и забыть всё остальное. Ты всегда был умным мальчиком…
         – Постараюсь таким и остаться, – пообещал я и поспешил уйти в свою комнату.
         Вот почему так глупо ведут себя вроде бы умные люди? Пугать меня слежкой ФСБ! Да интерес этой службы только добавил бы привлекательности любой девчонке, а Алёна и без чекистов была такой таинственной, что заинтересовала бы меня даже без своей сногсшибательной внешности!
         Общаться с приятелями не хотелось, куда-то идти – и подавно. Делать было нечего, поэтому я решил убить время в интернете. Пробежавшись по интересным для меня сайтам, загрузил «Фортуну» и на три часа выпал из реальности. После этого был обед. Комп уже надоел, поэтому до прихода отца я просто лежал на кровати и мечтал.
         – К тебе можно? – заглянул он в мою комнату. – Видел свою Алёну?
         – Разве мать не сказала? – отозвался я. – И почему мою?
         – Она куда-то ушла, – объяснил он. – Второй вопрос мог бы не задавать. Я в тринадцать лет втюрился в Наталью Гусеву, которая играла Алису Селезнёву, а Алёна намного красивей и таинственней. Для вас это убойное сочетание.
         – Тоже будешь уговаривать меня не влюбляться? – предположил я.
         – Глупо отговаривать от того, что уже сделано, – сказал он, – просто хотел предостеречь. Любовь не терпит неискренности, а тебя приставили за ней следить. И я думаю, что господа из ФСБ не ограничатся таким информатором, как ты, будут и другие. И они не забудут о технических средствах. У вас в каждом классе висит камера, так что не нужно ничего придумывать. Могут быть и радиомикрофоны, даже на её одежде. Так что будь осторожней, если решишься на откровенность. Конечно, тебя не накажут, но вас разлучат.
         – Спасибо, папа! – поблагодарил я. – Постараюсь быть осторожным.
         В этот день я лёг спать раньше обычного, чтобы быстрее наступил следующий. Как я и думал, Алёну привели в класс после звонка. Сделал это сам директор.
         – Это ваша новая ученица, – сказал он, пропустив вперёд девочку. – Вы все её знаете, а с вами она познакомиться на перемене.
         Он ушёл, а моя любовь села на единственное свободное место, рядом со мной. Алёна была, как и все мы, в форме гимназии. До сих пор я видел её фотографии в том комбинезоне, в котором она прилетела на Землю. В белой блузке с кружевным воротником и галстуком, джинсовой юбке и таком же приталенном пиджаке с эмблемой гимназии она стала как-то ближе и доступней. Первым уроком был английский, который у нас изучали без дураков.
         – Встань, Матвеева! – обратилась к новенькой учительница. – Я читала, что ты хорошо знаешь китайский. А как у тебя дела с английским?
         – Раньше я его не учила, – заговорила Алёна, и во мне всё затрепетало при звуках её голоса. – Но со мной занимались два месяца, поэтому сейчас могу говорить на простые темы.
         Англичанка задала несколько вопросов, выслушала ответы и осталась довольна.
         – Твои знания соответствуют среднему уровню для этого класса, – сказала она, разрешив ученице сесть. – Если ты добилась такого за два месяца, скоро мне будет нечему тебя учить. Теперь займёмся остальными. Послушаем, как вы провели лето. Начнёт Мурашова.
         В гимназии была строгая дисциплина, и учащиеся старались не давать учителям поводов для недовольства, несмотря на то что у большинства были влиятельные родители. Вот и на этом уроке все рассматривали новенькую только тогда, когда учительница поворачивалась к доске или записывала что-то в журнал. Сама Алёна вроде бы не обращала внимание на такое внимание, наверное, уже успела к нему привыкнуть. Когда прозвенел звонок и вышла англичанка, наш стол окружили со всех сторон.
         – Я Аня Лебедева, – обратилась к новенькой лучшая ученица класса. – Хочешь со мной дружить?
         – Дружба, как и любовь, не возникает по заказу, – ответила Алёна. – Как дружить, если я никого из вас не знаю? Не обижайся. Будем учиться и общаться и лучше узнаем друг друга. Потом может появиться и дружба.
         – И любовь? – спросил Ветров, вызвав смех остальных.
         – Я пришла сюда учиться, а не любить, – пошутила Матвеева. – Назовите себя, а я постараюсь запомнить. Начнём с тебя.
         Я назвался, заглянул в её глаза и выпал из реальности.
         – Очнись, Сергей! – потряс меня за плечо Николай. – Уже звонок.
         – Извини, – сказал я порозовевшей Алёне. – Больше такое не повторится.
         – Это всё внешность, – отозвалась она. – Красота мешает жить, а что-то поменять можно только через несколько лет, когда прекратится активный рост.
         – Что менять? – не понял я.
         – Я говорила о пластике. Можно немного подпортить…
         Разговор о красоте прервала математичка. Когда закончилась алгебра, Алёна вышла в коридор общаться с девчонками, а я остался сидеть за столом.
         – Ну ты попал! – сказал подошедший Дроздов. – Меня при одном взгляде на неё бросает в дрожь, и это с последней парты, а сидеть рядом…
         – Обойдусь без твоего сочувствия, – ответил я Олегу. – Это только первый день, привыкнем.
         В этот день привыкнуть не получилось. Мы больше не разговаривали, поэтому меня удивило, когда Алёна после окончания уроков пригласила меня её проводить.
         – За мной должна приехать машина, но мы от неё отделаемся, – сказала она. – Надоело уже сидеть в четырёх стенках. Книги доставляют удовольствие, и из интернета вытянула много интересного, но хочется прогуляться и пообщаться с кем-нибудь, кроме тех, кто определяет мне правила жизни.
         – А родители? – спросил я.
         – Для меня они не родители, а якорь в здешней жизни. Любви у нас нет, так… уважение. Попросили влиятельного чиновника пристроить сиротку, он и выполнил, тем более что денег куры не клюют, в квартире можно играть в футбол, а своих детей у них уже, наверное, не будет. Так мы идём или нет?
         – Идём, – ответил я. – Давай сумку. Кто твой новый отец?
         – Один из помощников мэра. А зачем тебе моя сумка?
– Понесу. У первоклашек есть такой способ ухаживания. Мы раньше с тобой не учились…
         – Возьми, – засмеялась Алёна. – Хорошо, что ты уже не так зажат. Привык?
         – Смотрю в сторону.
         – Сейчас мы это поправим, – пообещала она и надела большие очки с очень тёмными стёклами. – Теперь и ты будешь чувствовать себя свободней, и не привлеку внимания.
         Разговаривая, мы спустились в вестибюль, где её уже ждал крепкий, коротко стриженный парень с невыразительным лицом.
         – Машина у ворот, Алёна Васильевна, – сказал он. – Давайте я понесу сумку.
         – У меня уже есть ухажёр, Валентин, – отказала она. – Мы пойдём пешком. Если хотите, можете проводить, только не наступайте нам на пятки.
         – Это нарушение инструкции, – возразил телохранитель.
         – Вашей инструкции, я не подписывалась её соблюдать. Мне обещали свободу, а вы ведёте себя не как охранник, а как конвоир. В этих очках меня никто не узнает. В Москве часто среди бела дня похищают девушек?
         Он сдался и молча пошёл следом.
         – Куда идём? – спросил я.
         Она назвала адрес.
         – Если не пользоваться метро, дойдём минут за сорок, – прикинул я. – Не устанешь?
         – Шутишь? – отозвалась Алёна. – Мне, наоборот, не хватает движения. Кстати, кто твои родители и где ты живёшь?
         – Отец работает начальником отдела в префектуре, а мать развлекается, – ответил я и тоже назвал адрес. – Ты говорила о книгах. Неужели нравится их читать?
         Мы вышли на улицу и двинулись в нужную сторону. Валентин объяснился с водителем стоявшего у ворот «мерседеса» и теперь следовал за нами в десяти шагах.
         – Да, мне нравится читать, – ответила Алёна, – конечно, не всё подряд, а только интересные книги. Неужели ты не читаешь?
         – Пробовал книги по школьной программе, но там такая муть, что проще скачать краткое содержание из интернета, чем их читать.
         – Как всё запущено! – покачала она головой и повернулась к телохранителю. – Валентин, идите так, чтобы не слышать наш разговор!
         Мы ускорили шаг и оторвались от послушно притормозившего парня.
         – Книг ты не читаешь, – продолжила Алёна. – А чем любишь заниматься?
         – В основном играми, – ответил я. – У меня очень хороший комп и классная виртуальность.
         – И всё? – удивилась она. – Через два года нужно выбирать специальность, а у тебя нет никаких интересов?
         – Отец что-нибудь выберет. От армии отмажут…
         – Кажется, я ошиблась с ухажёром, – холодно сказала Алёна. – Проведём ещё один тест. Возьми это.
         Она вынула из воротника пиджака что-то вроде булавки и отдала мне.
         – Положи на тротуар и раздави каблуком, а то у моих кроссовок мягкая подошва. Это радиомикрофон. Второй был в сумке, но я его уже выбросила. Мне регулярно их подкладывают, а я порчу. Не из вредности, просто так борюсь за свободу.
         – А разве ты не свободна? – с опаской спросил я. После слов об ухажёре показалось, что она сейчас позовёт Валентина и уйдёт, и навалился страх. Я так и не понял, чем мог обидеть, и боялся сделать это вторично.
         – Мне повезло в том, что все узнали о прилёте, – ответила Алёна. – Если бы знали только ваши, я сидела бы в застенках ФСБ. Они и сейчас не оставляют надежды узнать у меня что-нибудь полезное. Моя свобода только до тех пор, пока меня контролируют. С тобой обо мне говорили?
         – Был такой разговор. Пришлось обещать сообщать их полковнику всё, что ты вспомнишь. Я не собираюсь этого делать, но если бы отказался, то убрали бы из гимназии, а очень хотелось с тобой познакомиться. А как ты находишь эти булавки?
         – Есть у меня такая способность. Скажи, как ты относишься к вашему прошлому? Я имею в виду СССР.
         – Тоталитарный период развития, – ответил я. – А что в нём интересного? Нищета, репрессии и отсутствие прав. В учебниках всё описано. В то время у населения не было даже компьютеров!
         – Тест провален, – грустно сказала Алёна. – Жаль, поначалу ты мне понравился.
         – А что не так? – с отчаянием спросил я. – Не читаю книг? Так я попробую! Ты что читала?
         – Вчера прочитала Симонова «Солдатами не рождаются». Это вторая книга его трилогии, но можно начать с неё. Можешь ещё почитать книги Задорного. Для начала хватит и этого.
         – А разве он писал книги? – не понял я. – Я знаю его как юмориста.
         – Сам ты юморист, – вздохнула она. – Погугли Николая Задорнова. Советую прочитать цикл его романов о покорении Дальнего Востока. Хороших книг много, только их нужно выбирать по своему интересу, а когда его нет…
         – Хорошо, я займусь книгами. Что ещё?
         – Ваши учебники истории – это убожество. Пока в интернете можно найти много достоверного об СССР. Воспоминания современников, архивы, просто интересные статьи знающих людей. Я думаю, что со временем всё это уберут, чтобы у таких, как ты, не возникало сомнений в правильности официальной пропаганды. Ты не дурак, поэтому при желании сможешь разобраться.
         – А почему это для тебя так важно? – не понял я. – Пусть в СССР было что-то хорошее, о чём не пишут в учебниках, но всё это давно прошло! Ты что-нибудь вспомнила?
         – Это важно для тебя, – сказала Алёна. – Ты не поймёшь меня без знания истории, а такой, как сейчас, просто не интересен. С тобой даже не о чем говорить. У тебя есть деньги?
         – Сколько тебе нужно? – спросил я, удивлённый поворотом разговора.
         – Дай сотню, завтра верну.
         Я отдал ей купюру, которая перекочевала в сморщенную ладонь сидевшей у перехода старухи. Та воровато оглянулась и быстро спрятала деньги в одежду.
         – Чего она так боится? – не поняла Алёна.
         – Попрошаек обирает местная шпана, – объяснил я. – Вот она и спрятала, чтобы не отобрали.
         – Как мерзко! – гадливо сказала она. – И это Россия! Ладно, мне что-то расхотелось гулять. Дойдёшь до своего дома или подбросить? Сейчас скажу Валентину, и он созвонится с шофёром.
         Я отказался от их услуг и подождал, пока за Алёной не приедет машина. Ждали молча, потому что у неё пропало желание со мной общаться. Когда они уехали, я направился к ближайшему входу в метро и через полчаса был дома. К моему удивлению, отец тоже уже вернулся с работы.
         – С тобой можно поговорить? – оторвал я его от телевизора.
         – Сейчас досмотрю и приду, а ты пока отдыхай от учёбы.
         Его пришлось ждать минут двадцать, после чего у нас состоялся необычный разговор.
         – Скажи, где все наши книги? – спросил я. – Я помню, что их было много. Я тогда не умел читать, только смотрел картинки.
         – Отдал всё брату. А почему они тебя заинтересовали?
         – Ты же много читал, – вспомнил я. – Почему же…
         – У меня очень хорошая память, – перебил он. – Помню всё прочитанное, и нет желания перечитывать, а в последние двадцать лет издают одну муру. Ты мне не ответил.
         – Ты читал «Солдатами не рождаются» Симонова? – спросил я.
         – Я читал у него всю трилогию. Ты объяснишь, к чему этот разговор?
         – Сначала ты объясни, почему её не читал я. Сегодня мне сказали, что я пустой человек. Нет ни желаний, ни целей в жизни – одни игры. Со мной даже не о чем говорить!
         – Вот оно что... И кто это сказал? Алёна?
         – Неважно. Заодно скажи, было что-нибудь хорошее в вашем СССР или правда в наших учебниках?
         – А почему это тебя заинтересовало? Неужели тоже из-за неё?
         – Ты мне ответишь?
         – Я хотел, чтобы ты жил проще. Ты задал сложный вопрос, на который нет однозначного ответа. СССР был разным в разные периоды своего развития. Нам так и не удалось построить общество социальной справедливости, хотя даже построенное было во многом лучше теперешнего. Но и недостатков было хоть отбавляй, они в конечном итоге и привели его к краху.
         – Тогда почему…
         – Историю пишут победители! И в их писанине, как в ваших учебниках, обычно мало правды. Только плетью обуха не перешибёшь, а время не вернуть назад. Уже не получится собрать разбежавшиеся народы, но главное – никто не даст второго шанса. Не позволит наша власть, а нынешний народ не станет умирать за идею. Тех людей, которые подняли СССР, сделали его мировой державой и отбились во всех войнах, больше нет и не будет. Мы развалились не только из-за предательства верхушки партии и усилий наших врагов, загнила большая часть населения. Когда шмотки становятся важнее свободы и будущего твоих детей, может, ты их и получишь, но лишишься и свободы, и будущего. Всё это заберут себе немногие, оставив остальных у разбитого корыта. В таких катастрофах, как распад СССР, одиночки бессильны. Умным остаётся примкнуть к тем, кто захватил власть, и доказать свою полезность.
         – И ты примкнул.
         – Скажи спасибо за то, что я смог это сделать и ты ни в чём не нуждаешься! Я честно зарабатываю свои деньги и не зарюсь на чужие. Сейчас такое чистоплюйство редкость.
         – Спасибо, папа, – сказал я, – ты мне сильно помог.
         – Не хочешь сказать, что стало причиной этого разговора? – спросил отец, не дождался ответа и вышел из комнаты.
         С чтением у меня не заладилось. Я скачал текст книги, но очень скоро вынужден был обратиться за объяснениями к отцу. Когда это случилось в третий раз, он рассердился.
         – Ты совсем не знаешь жизнь людей, о которых взялся читать. Нужно было смотреть больше советских фильмов, а тебе они были не интересны! Отстой и ни одного спецэффекта! Смотрел только «Карнавальную ночь» и «С лёгким паром», а это совсем не то. Были и другие, но ты видел их в таком возрасте, что ничего не запомнил. И книгу выбрал неподходящую, для тебя она слишком сложна. Советую посмотреть «Добровольцев», «Офицеров» или «Освобождение». Если хочешь, я подберу список книг, которые будут тебе интересны и не вызовут больших затруднений. Только не нужно, чтобы об этом увлечении узнала мать. Она больше меня виновата в твоём невежестве.
         Фильмы я смотрел до часу ночи. Поначалу было не очень интересно, но потом увлёкся. Домашку на завтра ещё не задали, поэтому не было и подготовки к гимназии. На учёбу я ушёл со страхом, который родили вчера равнодушный тон Алёны и её слова о моей никчемности. На этот раз её привезли до звонка, и мы даже успели пообщаться.
         – Привет! – окликнул я вошедшую в класс девочку.
         Наш стол был ближним к дверям, поэтому она помахала всем рукой и села на своё место.
         – Привет. Обиделся на меня за вчерашнее?
         – Скорее испугался, – признался я. – Набросился на чтение, но многое было непонятно. Отец посоветовал смотреть старые фильмы.
         Дальнейший разговор прервал звонок, следом за которым в класс вошёл учитель физики.
         Урок следовал за уроком, а в перерывах Алёна общалась со всем классом и разговоров наедине больше не было. Когда прозвенел последний звонок, она со всеми простилась и ушла. Я не стал терять времени и, выйдя из гимназии, поймал такси. Очутившись дома, быстро сделал домашку и включил комп. Сгинувший в прошлом мир родителей с каждым новым фильмом всё больше переставал быть для меня чужим и непонятным. Мне не нравились в нём бедность и отсутствие привычной техники, но притягивали сами люди. Сейчас все думали только о себе, не мороча себе голову чужими бедами, если судить по фильмам, раньше было не так. Конечно, все боролись за своё счастье, но большинство делало это не за счёт других. Я не стал читать книгу Симонова, скачал и просмотрел поставленный по ней фильм. В субботу к просмотру фильмов присоединилось чтение книг из отцовского списка. Всё это время Алёна общалась со мной так же, как и с другими одноклассниками. В воскресенье было много времени, и я полез в интернет разбираться с историей. Это оказалось намного сложнее чтения романов, пока не нашёл несколько интересных статей, где всё уже было разжёвано для таких грамотеев, как я. После них было уже проще разбираться с прочитанным. Когда попадались противоречия, приходилось долго искать другие факты, а потом включать мозги. Всё, что я читал, было страшно далеко от моей жизни, и я никогда не стал бы заниматься этим по собственной воле.
         Надежды изучить историю СССР за один день разлетелись вдребезги, и я занимался ею всю следующую неделю. Из тогдашних деятелей больше других заинтересовал Сталин. Природа людей не меняется, и у них всегда на первом месте собственные проблемы. Сталин был таким же, только он считал СССР своим проектом и делом всей жизни и хотел вывести его в мировые лидеры. Идеология и люди были для него только инструментами достижения этой цели. Сталин был чужд стяжательства и оставил после себя только одежду и обувь. Зря его облили грязью, по-моему, это был идеальный правитель. Главное, что ему вменяли в вину, – это репрессии, но я разобрался и с ними. Первые устроил Троцкий со своим Военным комиссариатом, в котором были тридцать четыре еврея, восемь латышей и один немец. Троцкому удалось добиться у Ленина создания собственного ревтрибунала, который он использовал в целях личного террора. Большим подспорьем ему стали члены Еврейской коммунистической партии. Троцкий неоднократно пытался включить ЕКП в ВКПб, но этому долго препятствовал Ленин. Воспользовавшись болезнью вождя, он сумел это провернуть. Боевики ЕКП стали ударной силой первой волны репрессий, в том числе и раскулачивания. У Сталина тогда не было реальной власти. Люди знали Ленина и Троцкого, а Сталин появился для них значительно позже. Посильную помощь в репрессиях оказывал возглавлявший НКВД троцкист и польский еврей Ягода. Как я уже говорил, Сталин не имел тогда власти, и Троцкий презрительно называл его руководителем партийной канцелярии. Но Сталин понемногу укреплял своё положение в партии и дал бой троцкистам после убийства Кирова в 1934 году. Вот после этого и началась вторая волна репрессий уже против самих троцкистов. У меня не было антипатии к евреям, и прочитанное не изменило этого отношения. Ну рвался к власти Лейб Давидович Бронштейн и угробил со своей сионистской бандой уйму народа, так это было сто лет назад и они сами же пострадали. Фашисты принесли нам намного больше горя, но это не мешает нормально общаться с немцами. Жаль только, что Хрущёв свалил всю вину за репрессии на Сталина, а про главного зачинщика все почему-то дружно забыли. Кровь лили и после этого, но и в то время у Сталина не было всей полноты власти, и ему приходилось считаться с мнением партийной верхушки. К тому же многих осудили за реальные преступления. Я разыскал, что в девяносто первом году военная прокуратура проверила дела двухсот семидесяти тысяч репрессированных и сто восемьдесят тысяч из них призвали виновными. Я попытался поставить себя на место Сталина. Огромное государство с множеством внутренних и внешних врагов и население, которому в большинстве плевать на всё, кроме собственного благополучия. И опираться можно только на репрессивные органы и партию, в которых хватало сволочей. Выжить можно было только по-сталински: уничтожать врагов, запугать безразличных и обрести любовь и поддержку сторонников. Нам бы сейчас такого вождя! Одна сталинская пятилетка – и можно было бы перекрыть все идущие на Запад трубопроводы, вторая – и у нас все жили бы не хуже, чем в Германии. То, что я ни в чём не нуждался, не делало меня безразличной к чужим бедам сволочью, просто я старался о них не думать. Для чего расстраиваться, если нельзя ничего изменить?
         – Почему у тебя синяки? – спросила Алёна, когда в понедельник встретились в классе. – Плохо спишь?
         – Не хватает времени на сон, – признался я, – но через неделю должен разобраться со всей историей. Спасибо тебе за совет. Попадаются такие книги, от которых трудно оторваться.
         – Во всём нужно знать меру! – рассердилась она. – Тебя кто-нибудь гонит в шею?
         – Ты гонишь, – глядя ей в глаза, ответил я. – Хочется быстрей вернуть твой интерес.
         – Считай, что ты его уже вернул. Хочешь погулять со мной в парке?
         – Конечно, хочу! – обрадовался я. – А в каком?
         – Выбери сам. Я почти не знаю Москву. Поедем на моей машине, а потом тебя отвезут.
         – Если на машине, то лучше в парк Горького, – выбрал я. – Я знаю его лучше других.
         Зазвенел звонок, и мы прекратили разговор, а на перемене Алёна созвонилась с Валентином и предупредила его о нашей прогулке.
         – Смогут заранее приготовиться, – посмеиваясь, сказала она, когда мы вышли в коридор, – иначе мне пришлось бы с ним ругаться.
         – Не боишься этих? – спросил я, показав на воротник её пиджака.
         – Микрофонов больше не подкладывают. В классах работают камеры, а сейчас наш разговор пишет вон тот дылда из одиннадцатого класса. Мне это фиолетово.
         Сегодня занятия тянулись для меня дольше обычного. Последним уроком была физкультура, на которой мы играли в волейбол в спортивном зале. По звонку разошлись по раздевалкам, а потом направились к выходу. Валентин ждал свою подопечную возле ворот гимназии. Мы сели на задние сидения, а телохранитель устроился рядом с шофёром. Когда приехали, Алёна надела тёмные очки, и мы, взявшись за руки, пошли к колоннаде главного входа. Валентин, не дожидаясь просьбы, отстал шагов на двадцать и двинулся следом.
         – Давай найдём аллею, где будет меньше отдыхающих, – предложила подруга. – Мне нужно с тобой поговорить.
         Я знал места, где было не очень людно, туда и пошли.
         – Садимся на лавочку, – сказала Алёна. – Так, прибыли наблюдатели. Видишь ту пару? Они пишут наш разговор. У Валентина тоже есть прибор, но он сейчас не задействован.
         Я посмотрел на сидевших в полусотне шагов от нас пенсионеров и сел рядом с Алёной.
         – Скажи, ты думал о том, откуда я взялась? – спросила она.
         – Об этом думали все четыре с половиной миллиарда пользователей интернета, – засмеялся я. – Тебе изложить все их мысли? Если отбросить идею о том, что тебя выкрали и запрограммировали инопланетяне…
         – Инопланетян можешь выбросить.
         – Ты могла прийти из далёкого прошлого, выучить из космоса языки, а теперь ссылаешься на амнезию, чтобы не делиться знаниями. Другой вариант похож, только в нём ты прилетела из будущего. Ещё придумали, что ты русская, но не из России, поэтому тебя и не нашли по фото. Русских сейчас полно по всему миру. А для чего тебе все эти выдумки?
         – Я действительно из будущего, только не из вашего, – ответила Алёна. – Мозг моего корабля считает, что мы из разных реальностей одного мира. У нас есть жутко сложная теория связанных реальностей, но пока ей не нашли применения.
         – Они же пишут разговор! – удивился я. – Ты решила открыться?
         – Нас никто не видит и не слышит, – ответила она. – Идёт запись разговора о компьютерных играх, а если включат камеру, артикуляция записи будет соответствовать разговору. Это делает мозг корабля через устройство, которое можно назвать защитником.
         Над её головой возник крошечный золотистый шар с иголками, похожий на изображение бушевавшего несколько лет назад коронавируса. Показавшись мне, он исчез.
         – А для чего ты к нам прилетела? – справившись с волнением, спросил я. – И как ты это сделала, если у вас только теория?
         – Мы обогнали вас во времени примерно на сто лет. Мои родители были космобиологами и часто уходили в дальний поиск. Близких родственников у нас нет, поэтому меня оставляли в интернате. Там здорово и много подруг, но я почти не видела родителей. Когда они собрались в очередную экспедицию, я взбунтовалась и заявила, что лечу вместе с ними. Это допускается правилами. Мне нужно было учиться ещё год, но это можно было сделать и на «Призраке». Это название корабля.
         – Почти как Алиса Селезнёва, – сказал я. – Извини за то, что перебил.
         – Да, мне о ней говорили. Родители собирались изучать биосферу очень далёкого мира, а я изучала бы их самих. Когда пробили пространство к нужной звезде, не повезло столкнуться с драмами. Военный корабль мог бы отбиться, а у нас не было шансов. Не нужно задавать вопросы, сейчас я объясню. Когда люди вышли в дальний космос, у них стали исчезать корабли. Со временем выяснили, что это результат нападения чужих. Мы не нашли их мир и не захватили ни одного корабля, поэтому ничего не знаем об этом виде. Ни одна из попыток контакта не увенчалась успехом. Они реагируют на нас только агрессией, причём их жертвы просто исчезают. Это обнаружили при нападении на групповую экспедицию. Два корабля исчезли, а третий смог уйти.
         – Так твоё появление – это следствие такого исчезновения? – догадался я. – А где же твои родители?
         – Погибли. Они надеялись уйти и отправили меня в спас-модуль. Это самое защищённое место корабля, в котором есть безынерционные камеры, позволяющие переносить большие перегрузки. «Призрак» уходил на максимально возможной скорости и пытался отстреливаться, но что драмам его пушки! Они хорошо защищены от плазмы, а излучатели антипротонов ставят только на боевые корабли. Я потеряла сознание, а пришла в себя уже во Вселенной вашей реальности. Мозг так и не смог объяснить причину смерти родителей. Я похоронила их на Луне.
         – Мне непонятно, почему ты всё это скрываешь, – признался я.
         – Для этого есть причины. Я не просто пришла из будущего, оно у нас коммунистическое. Я не очень хорошо знала все тонкости истории двадцатого века, но эта информация есть на корабле. Он дистанционно вошёл в ваши сети, скачал всё нужное и сравнил. У вас Хрущёв отравил Сталина минералкой в пятьдесят третьем году, а у нас эта сволочь умерла в пятьдесят втором. Сталин прожил ещё семь лет и смог провести ряд реформ и большую чистку в партии.
         – Опять чистка, – сказал я. – Мало их было?
         – Эта была необходима, – возразила Алёна. – Убирали тех, кто мешал работать, а те, кто в своё время вынудил Сталина подписывать расстрельные списки, заплатили за это своими жизнями. Партию отстранили от хозяйственной деятельности, оставив ей воспитание и пропаганду. Там много чего было, я сказала основное.
         – И весь мир стал коммунистическим? – не поверил я.
         – Конфедерация из СССР, Китая и ещё полусотни стран, которые присоединились к ним в разное время. На планете остались очаги эгоизма, но их мало, и они уже давно ни на что не влияют. От этих стран не отгородились, и их население потихоньку перебирается туда, где интересней и богаче жить.
         – И ты захотела это скрыть.
         – Причина в другом, – ответила Алёна. – Это только объясняет моё отношение к вашему обществу. Представь, что я рассказала бы правду, пусть даже без её идейной начинки. Меня сразу заставили бы отдать технику и делиться знаниями.
         – А ты этого не хочешь. Почему?
         – По разным причинам. Ты просто не представляешь, как далеко можно уйти в развитии за сто лет непрерывного научно-технического прогресса! Эти знания могут с лёгкостью убить вашу разобщённую цивилизацию. Но даже если этого не случится, самые развитые страны быстро оторвутся от остального мира, навсегда оставив его в дикости. И я не хочу, чтобы вы такими выбрались в большой космос.
         – Так не любишь капитализм? – спросил я.
         – Не люблю, – согласилась она. – Капитализма в его классическом виде почти не осталось. Ваша цивилизация стремительно деградирует. Мозг провёл анализ вашего будущего и получил очень печальный результат. Капитализм уже исчерпал потенциал своего развития, и сейчас начинается его трансформация в феодализм, после которого вы скатитесь к рабовладению. Конечно, всё это только в социальной сфере, без утери научно-технических достижений. При этом будут искусственно сокращать население планеты. Её хозяевам давно уже не нужно столько людей.
         – А Китай? – возразил я. – Они всё ещё строят коммунизм.
         – На словах. На деле у них государственный капитализм. Ставка на внешнюю торговлю вызвала много проблем, поэтому они активно развивают внутреннюю, а для неё нужно зажиточное население. Сейчас многое делается для того, чтобы повысить его доходы, но это не идеология, а экономический расчёт.
         – И чего же ты хочешь? Устроить у нас революцию?
         – С таким народом её не устроишь. У вас был порченный социализм, поэтому новым хозяевам жизни было нетрудно полить грязью всё ваше прошлое. У капиталистов нельзя забрать власть парламентским путём. В демократию будут играть до тех пор, пока не почувствуют угрозу своим интересам. После этого наплюют на мнение соседей и рассадят всех недовольных по камерам, а лет через двадцать вставят в мозги чипы. Уже сейчас оставили только прикормленную оппозицию и не дадут создать настоящую, а подполье при современных возможностях слежки – это провальная идея.
         – И что же делать? Наверное, твой мозг до чего-нибудь додумался?
         – Не мой, а корабельный, – усмехнулась Алёна. – Он выдал мне два варианта. В первом я убираю его с земной орбиты куда-нибудь подальше, например, на Плутон, и живу жизнью обычной женщины. Могу преуспеть в науке, подсовывая свои знания из самых безобидных, могу заняться искусством или прожить жизнь богатой бездельницей.
         – А второй?
         – Во втором я убираю его в какое-нибудь жутко безлюдное место на планете и жду. Ремонтный комплекс может неограниченно производить роботов, ему нужны только металлы. У них есть генераторы плазмы для резки корабельной брони, которые нетрудно превратить в оружие. «Призрак» может в считанные минуты перебросить в нужное мне место тысячи таких бойцов.
         – Хочешь захватить власть? – похолодел я.
         – Я похожа на дуру? – обиделась Алёна. – Ну захватила я её, и что дальше? Всю жизнь просидеть на корабле? Отдавать-то её некому и не на кого будет опереться. К тому же ценится только то, что получено потом или кровью, а не на халяву. Расчёт на жадность, некомпетентность и недальновидность тех, кто вами управляет. Россия – это не Китай, в ней сделан упор не на внутренний рынок, а на внешнюю торговлю ресурсами. Это обеспечивает устойчивую прибыль и можно не напрягать мозги, но при такой экономике не нужно богатое население. В ближайшие десятилетия мир ждут политические потрясения, разрыв кооперации и обвал внешней торговли. Это сильно ударит по всем, а по странам с сырьевой экономикой – сильнее других. Логика потребует у хозяев России делиться с народом, но они будут до последнего выжимать из него все соки. Если этот прогноз подтвердится и у людей закончится терпенье, против них используют армию. Вот тогда и пригодятся мои роботы. Я не собираюсь начинать сама, но отвечу насилием на насилие.
         – Скажи, а твои глаза…
         – Их увеличивают многим по желанию родителей. Дело не в красоте, а в зрении. Я вижу намного лучше тебя. Это делается только малышам и не закреплено в геноме, поэтому не будет у моих детей.
         – Алёна, почему ты всё это мне рассказала?
         – Я страшно одинока, Сергей! Ты влюбился в мою внешность, но я могу предложить пока только дружбу. Ты мне нравишься, но это не любовь. Если не захочешь связать со мной свою судьбу, считай, что этого разговора у нас не было.
         – Я не трус и не подлец! – обиделся я. – Люблю и не предам, что бы ты ни решила!
         Со времени этого разговора прошёл год. Исчезновение корабля наделало не меньше шума, чем его появление. Алёну опять трясли, но ничего не добились. Со временем слежка за ней ослабла, а недавно забрали телохранителя. С приёмными родителями у «звёздной девочки» не получилось любви, а вот со мной… Я дождался ответных чувств, и теперь был на седьмом небе от счастья. Остался последний год учёбы, а после неё в наших планах были свадьба и учёба на физмате. Не знаю, пригодится ли когда-нибудь строящаяся на Памире железная армия, но очень хотелось, чтобы обошлось без неё. Неужели наш народ не сможет решить свою судьбу без посторонней помощи?