Глава 31


Федор уже был наслышан о непобедимости кумира косарей, которого выпускали на арену, чтобы покормить. Косари даже не делали ставок, зная, что те, кто встречался с Регулом обречен. В остальное время кровожадный Регул пребывал в спячке. Наконец возмущенные крики сменились приветственно нетерпеливыми, когда заслонка контейнера из толстой клепаной стали поднялась вверх и из темного смрадного нутра с утробным урчанием вывались нечто, не поддающееся описанию. Федор нахмурился, пытаясь дать определение увиденному индивиду.
То, что надвигалось на него, скрипя металлическими сочленениями суставов под немалой массой бесформенного тела, имело отдаленный человеческий облик, схожим с ним лишь тем, что ходило на двух слоноподобных ногах. Тем не менее, это существо двигалось довольно быстро. Как сумел разглядеть Федор, тряская лязгающая массивность тела Регула состояла из живой плоти, с вживленной в нее местами, металлическими пластинами, словно наложенные заплаты. Приплюснутая головка с жабьей бородавчатой мордой смотрела широко расставленными маленькими глазками. Нос не имел переносицы и был обозначен лишь дырами ноздрей над выступающими мощными челюстями с частыми острыми зубами. Минуту другую тварь глазела на свою будущую трапезу цепким плотоядным взглядом. И вдруг раскрыв широкую пасть, облизала мясистым синюшным, неожиданно длинным языком, отвисшую толстую губу, что прикрывала скошенный подбородок, и нетерпеливо пошлепало вперед.
Существо шло переваливаясь бочкообразной колыхающейся тушей, на которой ходуном ходили металлические пластины-заплаты. Длинные мощные передние конечности болтались вдоль бесформенного тела. Весь вид Регула говорил о его неповоротливости и неуклюжести, тем неожиданнее была его стремительность, когда он, по-обезьяньи опираясь на руки, вдруг бросил свое громоздкое тело вперед, выказав необычайную быстроту.
- Это венец моего творения! – раздавалась над ареной похвальба Безумного ученого полная неуемного горделивого торжества. – Это самое совершенное детище, которое знал и знает мир и оно… непобедимо! Это…
- … бред больного психа, - поморщился Федор, быстро отступая. – Как и полное отсутствие вкуса.
Он не убегал, а именно отступал, собранно, без паники. Регул остановился. Он не чуял привычного страха жертвы, человеческая плоть перед ним не потела от ужаса. Пока Регул усердно принюхивался, раздувая отверстия ноздрей, Федор приглядывался к нему. Эта тварь обладала чутким обонянием и тонким слухом, в отличие от зрения, явно слабым, к тому же не обладало интеллектом, который заменили кровожадные инстинкты. Это странное, пугающее существо не знало ни страха, ни осторожности лишь потому, что ни кто никогда не давал ему отпора или оказывал хоть какое-то сопротивление, и в этом была его слабость. Когда Федор шагнул назад от этой машины убийств, Регул тут же отреагировал на скрип гравия под его ногой, а не на видимое движение. Чуть склонив уродливую башку в сторону Федора, потянул носом, прислушиваясь.
- Вперед, мой мальчик! – в упоении напутствовал свое кошмарное недоразумение Безумный Сол, которого распирало от восторга. – Тебя ждет лакомство, только не ленись!
Значит мальчик. Услышав «родительский» голос, Регул поднял башку. И в это время Федор со всей быстротой, на какую был способен, рванулся к твари. Трибуны взорвались азартным воплем: жертва сама бежала навстречу своей гибели. С самого начала было ясно, что у девки, как и у других до нее, не было ни единого шанса уцелеть, но она держалась на удивление стойко, что было само по себе необычно, потому что при виде Регула мало у кого выдерживали нервы. Только вот на этот раз жертва, похоже, не потеряла самообладания, не впала в истерику, не металась с визгами по арене, пытаясь спастись от неизбежного. Для зрителей это значило лишь одно – она продержится дольше минуты на две-три. Тварь же снова отвлеклась на рев трибун, который на этот раз звучал для нее по-другому: с особым предвкушением. Регул только головой вертел, оглядывая бесновавшихся зрителей злобными глазками.
Это дало Федору необходимую минуту, для сближения с ним. Не сбавляя бега, Федор подхватил двумя скованными руками валявшийся ржавый, но достаточно длинный штырь. Когда Регул наконец вспомнил о своей еде, и то только потому, что его чуткий слух различил внизу рядом звяканье цепей, он с удивлением почувствовал непонятную пронизывающую боль. Именно в это время штырь вошел под складками свисающего брюха, прямо в деформированные неразвитые половые органы, прорвав их до ануса. Взревев от нестерпимой муки, Регул шлепнулся больным местом на землю, пытаясь унять боль и заодно раздавить назойливую мелкую тварь, причинившую ему ужасные ощущения. Трибуны неистовствовали, перекрывая страдальческий рев Регула, под которым натекала зеленовато бурая кровь.
- Ты что это делаешь?! – несся над ареной недоуменный визг Безумного Сола.
Но девка не обращала внимания на возмущенные вопли и летящие в нее камни, вовремя отскочила от плюхнувшейся на землю туши Регула, и вот она уже ловко взбирается по его массивному горбу, помогая себе штырем, который всаживала в островки плоти скованными руками, что было не очень-то легко. Извращенное чувство юмора Безумного гения было таково, что он вживил толстые органические отростки своему «мальчику» вдоль хребта и те, то вздыбливались, то опадали, следуя «настроению» Регула. Миг и девка уже оседлала толстый загривок, обхватив ногами его шею, скрестив их под скошенным подбородком твари, стискивая так, что у корчившегося Регула вывалился длинный синюшний язык, а дыры ноздрей судорожно раздувались. Из ран на спине, оставленные ржавым штырем, сочилась зеленоватая кровь. Трибуны недоуменно притихли, когда девка душа монстра, обхватила его толстую шею ногами.
Обессиленный истекающий кровью задыхающийся Регул с вываленным языком, дернулся было, но скользкий от крови штырь со всей силой вошедший в его плоскую голову, оборвал никчемное существование уродливой хищной особи. Трибуны пребывали в ступоре. Никто не мог поверить в происходящее. Идол орды мертв?! Быть такого не может… просто невозможно, чтобы Регул сдох! Да еще так быстро… и от кого?! От девки!
У кого-то сдали нервы, и короткая автоматная очередь прошлась по арене, выбивая фонтанчики песка, потом по едва дышащему Регулу, окончательно добивая его, как и по противоположной стене арены. Нарушителя тут же пристрелила, следящая за порядком охрана. Правилами не дозволялось, во время зрелищ с Регулом, проносить какое-либо огнестрельное оружие, будь оно хоть лазерное, хоть электромагнитное, лучевое или механическое, дабы не спровоцировать массовую перестрелку и не повредить Регулу. И то сказать, шальная очередь все-таки прошлась по твари, так и не задев безбашенной девки. Потому тех, кто посмел поднять спрятанное оружие, чтобы в негодовании расправиться с той, что покусилась на жизнь идола орды, тут же убили, выведенные из себя гибелью Регула, соседи по трибуне, либо охранники. Даже в экстренных случаях никто не смел нарушать священные правила арены. А так называемая жертва, что довела ордынцев до белого каления, рывком высвободив засевший в голове Регула штырь, одним сильным точным взмахом, метнула его в сторону трибуны, где он и засел под ограждением за которым метался вне себя, заламывая худые ручки Безумный Сол, бормотавший в ужасе: «…что это такое… что это такое, а? С каких пор в Префектурах появились такие бойцы? Прибейте же, в конце концов, кто-нибудь эту дрянь!» На что шафт-генералы резонно напомнили ему о правилах арены.
- Да, провались они пропадом эти правила! К дьяволу орду! – визжал Безумец не заботясь о том, что его слышит вся арена, на чьих трибунах сейчас царил полный хаос.
Но в какой-то момент дерущиеся вдруг отвлеклись. Девка, оттолкнувшись от застывшей туши поверженного Регула, одним немыслимым прыжком, что был под силам воинам владеющим древним мастерством, преодолев немыслимое расстояние, сумела вскочить прямо на торчащий из стены штырь, только для того, чтобы оттолкнувшись и от него, гибкой молнией взметнуться вверх к ограждению, и ухватившись за перила из металлической трубы, перемахнуть через них. Сол недоверчиво оглянулся и снова посмотрел на представшую перед ним Флёр, перепачканную зеленой кровью его «мальчика», в беспорядке падавшими на лицо белокурыми волосами. «Что за бабы пошли в этих Префектурах?» - ошалело подумалось Великому Солу, по решительному блеску серых глаз вдруг понявшего, что для него все кончено.
- Убейте эту тварь! Прибейте же ее! – пискнул ученый, обернувшись к шафт-генералам, указывая на девку трясущейся рукой.
Но порыв жаждавших помочь ему был остановлен теми же шафт-генералами. Развернувшись в сторону своих кланов, они выстрелили в воздух, привлекая внимание своих людей находящихся на разных концах трибуны. Их ординарцы бросились в толпу, начав наводить там порядок с помощью зуботычин и подоспевшей охраны. Но слишком многие жаждали поквитаться с наглой жертвой, отомстив за гибель Регула и своих порушенных надежд на дальнейшие кровавые зрелища. Поэтому, чтобы остудить горячие головы и выбить из них крамольные мысли о неподчинении своему командиру, в ход пошли прорезиненные дубинки утяжеленные свинцом, что пробивали головы и ломали конечности. Дикий Сол переводил взгляд с одного шафт-генерала, на другого, вдруг дружно предавших его.
- Ган? – подался он к Одноглазому, чью бритую голову украшали многочисленные белесые шрамы. – Но почему?
- Это твоя судьба, - ответил тот спокойно и с тихой ненавистью добавил: - Вспомни Илону… Я ведь просил тебя оставить ее мне, но ты… - он пугающе оскалился, - ты велел мне слушать ее предсмертные крики, проводя над нею свои долбанные опыты.
И такой ненавистью горел его единственный глаз, что Дикий Сол попятился, но натолкнулся на стоявшего за его спиной дородного шафт-генерала с львиной гривой из заплетенных в дрэды волос и массивной золотой серьгой в ухе.
- Убей его, Герлик! – указав на Одноглазого Гана, потребовал Дикий Сол.
- Ага, - насмешливо пророкотал Герлик, расстегивая кобуру на бедре и вынимая бластер, который и навел на трясущегося тщедушного ученого.
- Тебе-то я что сделал? – заныл Сол, затравленно озираясь.
- Ты много чего нам наобещал. Уверял, что орда при тебе, с помощью твоего гения, станет великой и покорит весь мир. Только пока я что-то не вижу ничего из обещанного тобой. Ты даже в своих живодерских опытах так и не преуспел.
- А-а… так это заговор! – прозрел Дикий Сол.
- Дошло, наконец, до идиота, - мстительно оскалился Одноглазый Ган.
Сол укоризненно погрозил ему пальцем, и вдруг затравленным зверьком метнулся к бородатому шафт-генералу.
- Соломон! – в панике взывал он.
- Чего тебе, убогий? – без всякого энтузиазма отозвался тот.
Кто-то из шафт-генералов подставил Великому подножку и тщедушный ученый, державший в страхе необузданную орду косарей, падая на колени, обнял ногу Соломона в высоком берце, цепляясь за штанину защитного цвета.
- Расправься с ними! Ты же слышал, что они тут говорили!
Глянув на него с высоты своего роста так, как будто только что разглядел налипшее на берце дерьмо, Соломон философски произнес:
- Уймись уже. Ты достаточно пожил старикашка, а гений ты лишь потому, что в твоей башке, полудурок, засела пуля.


Глава 32


Ассистент Безумного Сола смотрел на взобравшуюся на трибуну девку, выжившую после встречи с Регулом, с восхищением, чуть не пуская слюну. Откуда ей известно древнее мастерство воинов? И этот прыжок со штыря вверх… Он читал, что такое некогда проделывали мастера боев Азии, там, где сейчас находилась Китайская префектура. Пока на трибунах царил полный хаос, а возле застывшего тела Регула, суетились служители, не зная как лучше выволочь его тушу с арены, ассистент Безумного Сола, которого нисколько не волновала разборка между шафт-генералами и его хозяином, спустился на арену и бочком вдоль стены прошмыгнул к торчащему в ней высоко штырю. Он смотрел на него снизу как на вожделенный недоступный плод, до которого ему не в жизнь не дотянуться. До него было три если не четыре его роста. Ассистент Великого покачал головой. В свое время он много читал о воинах Азии, их учениях и приемах боя, и знал, чтобы проделать такой вот трюк, нужна была не столько физическая способность, но духовная концентрация и жизненная сила, которой мог обладать человек воли.
Наконец он жестом подозвал некоего верзилу из службы арены и знаками показал, чтобы выдернул для него торчащий в стене штырь. Тот кивнул, приволок откуда-то лестницу и, приставив к стене, взобрался по ней до штыря, который выдернул с третьей попытки. Передав штырь ассистенту Великого, он с интересом смотрел, как тот придирчиво изучал ржавую штуковину, а потом с ней посеменил обратно на трибуны. Никто из косарей уже давно не пытался ответить на вопросы, зачем Великому Безумцу та или иная безделица, просто подчинялись его прихотям и все. Вернувшись на трибуну, ассистент пробрался мимо шафт-генералов, восставших против его хозяина, поближе к девке, что спокойно наблюдала за происходящим. На него взглянули с досадой, так как он мешал, шныряя под ногами.
- Почему ты так говоришь? Ты же был мне сыном! – ныл в это время Безумный Сол.
- Сыном? Я не ослышался? Вы все слышали, что он только что сказал?! – обратился Одноглазый Ган к стоящим вокруг шафт-генералам, призывая их в свидетели.
Кивнув ему, Соломон отобрал у безумца гарнитуру, тут же приладив ее к своему уху, подведя пуговку микрофона как можно ближе ко рту.
- Вы все слышали это?! – пророкотал над ареной его бас. Трибуны ответили оживленными воплями. Никто не расходился, надеясь на казнь девки.
– Значит, этот безумный идиот мог позволить себе иметь сыновей, тогда как всем нам запрещал даже думать о семье! – в возмущении рыкнул Соломон. - Никто из нас по его извращенной прихоти не мог иметь себе пару и детей. И нам надоели твои безумные завиральные идеи. Скажи, хоть одно из твоих обещаний выполнено? Ни одного! Ты все время заставлял нас воровать у Республики то одно изобретение, то другое, пока из воинов пустыни, мы не превратились в мелких воришек…
Стоявшие вокруг шафт-генералы закивали, эмоционально поддерживая его слова.
- Косари настолько разленились, что способны лишь на то, чтобы гонять жалких мутантов! – продолжал воодушевленный поддержкой соратников, шафт-генерал клана Псаломщиков. - Я хочу, чтобы орда возродилась и вновь стала великой. Чтобы имя косарей наводило ужас как и прежде, и мы бы обрели великие цели – покорить Префектуры, а не таскать у нее исподтишка по мелочам, называя это подвигами. Префектуры посмели быть сильными настолько, что мы вынуждены считаться с бабами и вести тайком какие-то переговоры, когда разговор у мужчин с ними должен быть один: чтобы рот не разевали без позволения, а если такое случиться, не должны существовать вообще!
Трибуны поддержали его единодушным ором.
- Никто в орде теперь не простит тебе, что девка завалила Регула, - презрительно бросил Соломон Великому Безумцу, ухватив его за шкирку, некогда белого салитриенового, халата и встряхивая, как валявшуюся бог знает где, ветошку. – Посмотри, гад, до чего ты довел орду, что ее теперь смеет преследовать какая-то шайка землепашцев-фермеров под названием Республика. И даже безмозглые бабы из Префектур уже отказываются иметь с нами дело. А все из-за такого как ты.
- Все не так… - придушенно пискнул Сол, но Соломон опять встряхнул его как нашкодившего щенка.
- Ты ведь уже три дня не можешь выйти на связь со своим человеком из Префектур, да? Даже диссиденты отвернулись от такого мерзавчика как ты, который просто достал нас всех! – с отвращением отшвырнул его от себя Соломон. – Знай, Республика согласна пойти с нами на переговоры, если мы избавимся от тебя. И уж если выбирать между такой мразью как ты и ордой, то понятно, что выберу я. А вы братья? Что выберете вы?! – раскинув руки, громогласно воззвал к трибунам Соломон.
И трибуны ответили ему слаженным раскатистым воплем: «Ор-рда-а!»
- Я тоже … я тоже хотел сделать орду великой, - ползал у его ног Великий Безумец.
- М-да? - скептически рыкнул Соломон, задумчиво разглядывая его, словно незнакомый вид мерзкой букашки. – Но, что вышло по твоей милости? Республика гоняет нас по пустыне. Префектуры вообще забыть позабыли о нашем существовании. Скоро на нас начнут свысока смотреть даже мутанты. Никому из них мы не можем сейчас ответить как равные. Но вот без тебя наши кланы смогут кочевать там, где им вздумается и собираться ордой, когда в этом настанет необходимость, а не торчать на одном месте годами по твоей прихоти. Но все это будет без тебя.
Получалось, что позорная гибель Регула от девки явилась крахом самого Великого Сола, а его и без того потускневшая звезда окончательно закатилась. Сидя на земле и беспомощно глядя на стоящих над ними шафт-генералов, Великий Безумец вдруг остановил блуждающий взгляд на лице той, из-за которой пошла крахом его жизнь и начался разваливал орды. И это ее улыбочка тайного превосходства…
- Это же ты… - ткнув на нее пальцем, прошептал, задохнувшись от осенившей его догадки Безумец. Все вдруг встало для него на свои места: и причины и следствия. – Я понял… это она вам все нашептала. Неразумные! Прошел лишь месяц с ее появления здесь … Я знал, что в Орду с тобой пришли одни беды. И вы слушаете какую-то сучку, а не меня…
- Ты окончательно спятил, - презрительно бросил Соломон, приняв это уже свершившимся фактом, - если до сих пор не смог отличить мужика от бабы.
Федор не без удовлетворения наблюдал итог своей подрывной работы в орде, которая наконец подошла к своему логическому завершению. Весь месяц, что он находился здесь, ушли на убеждения, внушения и интриги.
- Что?! - раскрыл от изумления рот ученый, щурясь на стоящую перед ним девицу, не в силах хоть что-то сказать, потом потрясенно пробормотал: - Так вот почему ты отказывался отдать ее мне.
- Заткнись уже рукожопый! Федор, он твой, - кивнул на трясущегося ученого Соломон и шафт-генералы дружно отступив, отвернулись, оставляя Безумного Сола наедине с его палачом.
- Но почему? – прошептал бледный от ужаса ученый. – Ты бы просто мог признаться… мы, таких как ты, не трогаем. Не убивай меня… ведь я тебе еще ничего сделал? За что же ты мстишь?
- Не стоило тебе произносить имя Морганы, - вздохнул Федор, одним рывком сворачивая гениальную голову Безумному Ученому. Но вдруг вздрогнул и, поморщившись, выдохнул болезненный стон, но не от того, что ему пришлось собственноручно казнить несчастного Безумца, - смерть Сола была мгновенной, - а от того, что со спины в его тело ударил ржавый штырь. И в тот момент, когда эта железяка пронзила его, перед глазами Федора отчетливо встало лицо Морганы.
***
По новостным каналам прошла информация, что орда косарей распалась на шафты, после того как лишилась своего идейного вождя - Безумного Сола. Шафты разбрелись в разные стороны бескрайней пустыни, которая видимо была уже поделена между ними. Все это Моргана выслушала, будучи в заключении.
За это время прошли обыски у «Сестер Христовых» у которых изъяли список агентов, вновь завербованных диссидентов и список счетов, по которым им переводились деньги от неизвестного лица. После этого УВП арестовало саму Моргану, обвинив ее в убийстве секретаря капитана Канил, как и в том, что она устроила аварию Карле. Главным доказательством являлось то, что именно Морганой были изъяты все записи дела Карлы, как и то, что доступ к ним имела лишь она. А Кору убила за то, что та узнала правду. Так же ей вменялось в вину, что привлекла полицию во внутренние дела УВП. Но Моргана передала материалы не только полиции, но и администрации президента, а потому бессмысленное обвинение обернулось, с подачи представителя президента в лице Катрин, в серьезное обвинения капитану Канил.
Моргана месяц провела в заключении, пока шло следствие. Делая лейтенанта козлом отпущения, УВП натолкнулось на противодействие не только президентской администрации, но и полиции, так что сфабриковать дело против лейтенанта Фрид, не получалось. Полиция вела свое независимое расследование и уже располагала более полной доказательной базой, прилагая все силы, чтобы добиться правды. А ведь УВП выстроило довольно стройную версию того, что Моргана, зная о том, что в Управлении никого нет, специально отключила видеонаблюдение, чтобы не сохранилось записей убийства Коры. Целью лейтенанта Фрид было забрать то, что попало в руки секретаря, боясь, что компромат попадет «бескомпромиссной» Канил. Но полиция показала флэш-материал изобличающий Крест, «Сестер Христовых» и капитана Канил, в том числе, заявив, что Моргане удалось спасти единственного свидетеля.
В ответ УВП заявило, что Моргана агент косарей, предоставив целый вал, откуда-то взявшихся, доказательств. Они, конечно, были вескими кроме одного, вместо Морганы там должно было фигурировать имя Канил. За этот месяц произошла глобальная чистка рядов УВП. Заступивший на свой пост президент Объединенных Префектур предприняла все необходимые меры, чтобы искоренить коррупцию в силовых структурах. Моргану держали в стороне от всего этого, в заключении, обеспечивая таким образом ее охрану как лицу, фигурировавшему в этом неприглядном, громком деле.
В те напряженные дни к ней на свидание пришла Хайса с Моникой и Даной.
- Зачем ты ее сюда привела? – сразу же выговорила Моргана Хайсе, после того, как полчаса проговорила с радостно щебетавшей Даной, и та с Моникой ушла в туалет.
- Думаешь, мы не отговаривали ее? – усмехнулась Хайса, сидя напротив Морганы за столиком в зале, где обычно проходили свидания задержанных с посетителями. – Она очень скучала по тебе, да и мы беспокоились.
- Спасибо. Какие новости?
- Твоя квартира потихоньку само восстанавливается после взрыва.
- Самовосстанавливается? – удивилась Моргана. – Как это? Там же уничтожено все подчистую?
- Понятия не имею. Когда выйдешь, поживи у нас. Дана будет счастлива. Отдохнешь, как следует от всего этого.
- Если выйду, то непременно заявлюсь к вам. Люблю стеснять вас, - улыбнулась Моргана.

Продолжение следует...