- Смотри! Смотри! Федька летит! – хрупкая чернявая девчонка, в черной саржевой юбке и белой блузке запрыгнула на ствол поваленного дерева и ткнула пальцем в небо. Она запрокинула голову с подвязанными белыми ленточками косичками и прищурилась:
- А вон там - Витька!
-Зося, ну откуда ты знаешь кто где? И почему ты решила, что это Федор и Виктор?
- Ох, Елизавета! У них же экзамен в аэроклубе! Тебе, что Федька не сказал? Стой здесь – смотри! Федька сейчас над школой крыльями помашет. Вот так! – и она раскинула руки и покачала ими.
- Свалишься, дуреха! Слазь! Ой! Правда качает! – Лиза восторженно охнула, прикрыв губы ладонью и пряча улыбку, - он сказал, что обязательно когда-нибудь, как Чкалов под мостом пролетит! Когда летную школу закончит. Его берут. В Серпухов. Аттестат зрелости получим и уедет.
- Лизка, знаю я про Серпухов. Сестра я ему или нет? А я вот в школу медсестер пойду. На акушерский. Хочу помогать маленьким человечкам первый вздох делать, - она спрыгнула и закружилась, - а потом выйду замуж и своих нарожаю!
- Ты экзамены сначала сдай и аттестат получи!
- Ох, Лизавета, и за что тебя Федька любит?
- Любит? Ты думаешь?
- Я знаю! - Зося рассмеялась и схватила за руки подругу и закружила ее. Юбки развевались над мелькающими ногами в белых носочках и парусиновых туфлях, начищенных зубным порошком до снежной белизны.
*
Сквозь не плотно подогнанные доски амбара, на сеновал которого забрались друзья после выпускного вечера, пробился рассветный лучик и высветил мерцающие точки пылинок, танцующих в золотом свете. Лиза сощурилась, пытаясь поймать ритм этого танца. Та-та-та, та-та-та…Они вальсировали. Золото солнца и тьма пыли кружились в вальсе. Та-та-та... Сердце стучало весь вечер и ночь в том же ритме и девушка прижала свое ухо теснее к груди лежащего на спине Федьки. Ей хотелось услышать, а стучит ли его сердце в том же ритме, но восторженная Зося продолжала строить планы на будущую "взрослую жизнь" и под ее и Витькины смешки и прожекты услышать что-то было очень сложно. Федя улыбался и снисходительно слушал болтовню младшей сестрицы. Он обнимал прильнувшую к нему девушку и его правая рука гладила ее по волосам. Шелест волос под его рукой, простота и тепло ласки и сердце, стучащее в такт с ее - все это убаюкивало и мир качался, вальсируя с утренней свежестью.
"Я однажды вот так же лежа у него на плече умру", - мысль родившаяся на грани сна и яви вдруг испугала и заставила открыть глаза. Волшебный лучик потух, став обыкновенной полоской света между рассохшимися досками амбара. "Господи, а как же он будет жить без меня потом? Разве он сможет жить?" - она потянулась выворачивая голову, чтобы увидеть его лицо. Федя улыбнулся, глядя на нее из-под опущенных ресниц, и снова погладил по волосам: " Спи! Ее не переслушаешь! Ты выйдешь за меня замуж, когда я закончу летную школу?" - без всякого перехода спросил он. Лиза вздохнула и кивнув головой, расслабилась, ткнувшись носом ему в подмышку. Он потянулся и поцеловал её в макушку, а она закрыла глаза и уснула.
*
Далекие раскаты грома разбудили Лизу и она резко села. Рука спящего еще Федора сползла по ее телу и задержалась на бедре. С начала пальцы обрели осознанную твердость, а потом и рука, скользнувшая под сбившуюся юбку, налилась силой и опрокинула девушку на сено. Парень перевернулся и накрыл собой ее тело.
- Лиза, наверное, гроза - и чмокнул ее в нос, - знаешь, я передумал. Мы пойдем и сегодня распишемся. Не хочу тебя оставлять . Поженимся и поедем вместе. А в Серпухове пойдешь учиться.
- А мама с папой? Надо их спросить.
- Потом Лиза, потом..- его губы нашли ее: мягкие и послушные, и мир, сузившийся до забитого сеном амбара, давно покинутого Зосей и Витькой, перестал существовать...
Но, спустя какое-то время, когда слегка смущенную и оглушенную случившимся Лизу, баюкал и успокаивал Федор: поцелуями и словами, касаниями и обещаниями, а девушка пряталась в его объятьях, дверь с резким грохотом отлетела в сторону и Зося с порога завопила:
- Война! Аэродром бомбят...Аэроклуб... самолеты горят.
Федор резко сел, закрывая обнаженное тело любимой.
- Война? Зося ты откуда...? Откуда знаешь?
- Как война? - Лиза, прижав к обнаженной груди платье, повисшее мятой, ничего не скрывающей тряпкой, села, - война?
- Зоська, брысь! - бросил Федор сестре, и как только та скрылась за проемом двери, съехал по сену и запрыгал на одной ноге стремительно одеваясь, - Лиза, одевайся быстрей, бежим!
- Ку-да? - Лиза продолжала сидеть, прижимая платье к груди, и плакала. Беззвучно. Бессмысленно глядя на всполохи пожара, рвущиеся алыми отсветами в раскрытой двери :
- Куда, Федя? Там мой дом, - она протянула руку в сторону огня и вдруг взвыла в голос, - МОЙ ДОМ!
Голова парня вынырнула, наконец, из спутанной рубашки и повернулась сначала на Лизин голос, а потом по направлению ее протянутой руки. На секунду он застыл, глядя на все разрастающееся пламя, окруженное черным ореолом дыма, а потом кинулся к Лизе и выхватив из ее рук платье, начал одевать девушку. Вялой тряпичной куклой она качалась в его руках, не мигая, не помогая.
- Зося! Помоги! - Зойка ворвалась и кинулась к подруге.
- Лизонька! Лиза! Лизавета! - интонации голоса менялись, пытаясь пробиться к сознанию, - Лиза, мы еще ничего не знаем. Почему твой? Там много домов! ЛИ-ЗА! МНОГО! Вставай! Нужно бежать! Они улетели! Бежать! - Зоя размахнулась и влепила подруге оплеуху. Голова Лизы дернулась и в глазах появилось осмысленное выражение:
- Ты поняла? Там много домов! Много людей! Там помощь нужна! И твой дом не единственный! И может он цел!
- Да! Да-да! Я сейчас - Лиза моргнула и ее взгляд стал осмысленным. Она вскочила, заканчивая надевать платье, сунула ноги в туфли, - бежим.
*
Они бежали, замедляясь, когда им приходилось обегать неожиданно возникающее препятствие из таких же, бегущих к месту бомбардировки людей. Федор не выпускал руки Лизы, потому что она совсем не смотрела под ноги. Казалось, что ее взгляд был прикован к догорающей свече тополя. Когда они добежали, он уже почти прогорел, казалось, что пламя, насытившись, хищно срыгнуло, и ствол вдруг переломившись пополам, осыпался головешками. Дома не было. Глубокая воронка, как раскрытая пасть неведомого зверя, застыла в немом оскале. Лицо девушки застыло, и рот очень медленно стал открываться в беззвучном крике. Глаза еще ощупывали в последней надежде то, что было домом и садом, а ладони уже закрывали рот, будто боясь, что крик вырвется наружу и разорвет тишину, ставшую вязкой и липкой. В этой жуткой тишине Зоська странно открывала и закрывала рот, будто пыталась что-то говорить, а потом кричать. Это было так смешно, что Лиза удивленно хихикнула, и тут Федя развернул ее к себе и прижал изо всей силы, закрыв этот странный сад с поваленными яблонями и качающимися качелями. Федя затряс ее, и взяв за подбородок, поднял ее лицо.
- Лиииии-заааа, Ли-за, ты меня слышишь? - словно сквозь вату дошло до нее и она кивнула.
- Девочка моя, ты скажи! Скажи что-нибудь! Не молчи?
- Федя…, а где мама? Ее больше нет? - она подняла на него глаза, с остатками плавающей в слезе надежды, и, выскользнув из его рук, осела на землю:
- Это - война? - она обернулась на то, что еще вчера было домом и зачерпнула горсть земли. Пыль, песок и пепел смешивались в ее ладони, утекая сквозь пальцы, - Я не хочу. Я хочу: пить чай с мамой и папой под яблоней и что бы папа смеялся...
Последняя песчинка соскользнула из раскрытой ладошки и слезы, наконец, хлынули из глаз... Первые слезы большой войны.
Опубликовано: 06/07/17, 22:06 | Последнее редактирование: Мира_Ирис 20/09/20, 09:48
| Просмотров: 709 | Комментариев: 8
Не было никакого ощущения вторичности текста.
Сочувствие к героям большое возникло. Спасибо.
Только читать напечатанное курсивом обычно мне тяжело.
Наверное, она была бы неплохим началом более объемного произведения.
В миниатюре получилось таки очень шаблонно