Как-то колесил я по осеннему Тверскому бездорожью. Раскисшая грунтовка петляла в редколесье над крутым косогором. Машинёнок пыхтел, хлебал глинистую жижу, и заглох намертво.
Стемнело. Низкое небо в клочьях чёрно-серой мглы. Ночевать в лесу не хотелось. Поминая всех нечистых, я вышел оглядеться. И обалдел! В белёсом тумане пряталась река, а по долине блуждали сине-зелёные искры.
– Что за хрень?! – вскрикнул я.
– Да звёзды опали, – раздался сзади странный надтреснутый, мультяшный голос.
– Как это? – забеспокоился я, говоря неясно с кем.
– Да как яблоки. Созрели и опали. Обычное дело, – ответил голос.
Оглянувшись, я увидел мальчика лет восьми. Голова его была серебряно-белой, вихры торчали в стороны. Я присел на колоду, мальчик рядом.
– Святая Мадонна, чёрт её дери, – проворчал мальчик, – скидывает приплод где ни попадя, а я ищи.
Он вытянул из штанишек пачку «Мальборо», щёлкнул зажигалкой. С ужасом я увидел на его лице морщины и щетину на щеках. Он протянул ладошку:
– Дормидонт. А ты кто?
Я замямлил:
– Лерик… Валера. И что со звёздами?
– Да водяные подберут, – Дормидонт зевнул.
– Зачем? – удивился я.
– Бросят в реку, звёзды корни дадут, потом обратно на небо. Им же к небу чем-то крепиться надо?
– Надо, – неуверенно протянул я, – А когда подберут?
– Да вон идут уже, – он махнул ручкой в сторону реки.
Из речного тумана выплыли размытые силуэты. Они плавали от одной искры к другой, и те исчезали. Моё лицо ошарашенно опрокинулось. Дормидонт захохотал:
– Что, Лерик, попался? Придётся мне тебя вместе с Мадонновым приплодом забрать. Не май. Чуешь, воздух снежком попахивает? Не дрейфь, тут рядом.
– А Мадонна – это?..
Дормидонт хихикнул:
– Да пошли, там поймёшь!
Через рощицу вышли к бревенчатому дому. Дормидонт вынес мне стакан молока, хлеб:
– Наши спят. Вечеряй да лезь на сеновал.
Я рухнул в душистое сено. Кто этот небритый мальчик? Кто такие «наши»? Опавшие звёзды и водяные?.. Ладно, завтра разберусь.

Разбудил куриный галдёж. Спиной ко мне сидел Дормидонт, держа чёрную курицу. Он что-то шепнул и подбросил её вверх. Птица отчаянно квохтала, била крыльями и падала. Дормидонт проделал так несколько раз.
– Птицу мучаешь? – спросил я.
Дормидонт обернулся… Но это же вовсе не Дормидонт! Мне улыбалось розовое мальчишеское лицо!
– Я не мучаю. Я Святую Мадонну летать учу! – прожурчал не-Дормидонт мультяшным треснутым голоском.
– Куры не летают, – ничего умнее я не придумал.
– Они просто забыли. Летать – обычное дело! – не-Дормидонт по-дормидонтовски рассмеялся.
Я спустился во двор и… стал Белоснежкой! Кругом сновали белоголовые гномики! Рогатая коза топала копытом и… считала их: «Раз, два, три…». Вдруг сказала:
– Чего вылупился? – и угрожающе двинулась на меня. Но тут подскочил небритый Дормидонт с криком:
– Софья Васильевна! В казан захотели-с? А вот я Вас канделябром да по рогам-с!
В глазах у меня потемнело, я попятился и грохнулся без чувств...

Позже Дормидонт объяснил, что все они – цирковая семья лилипутов, а он – клоун. Коза тоже цирковая, а зовут её в честь Софьи Ковалевской. Номер у козы такой – считать. Говорит коза с помощью сына Дормидонта – чревовещателя. Мальчик с пальчик, обучающий курицу летать – внук Дормидонта, Лучезар. Чёрная кура – Мадонна, потому что несётся «от святого духа», где Богу угодно. Звёзды в долине – искры от пала травы крестьянами, водяные – те же крестьяне, тушат искры. Всё прояснилось, обычное дело! Ура, я не сошёл с ума!
Весь день я вызволял машину. А вечером разыгрался весёлый и вкусный "ужин от бабки" – жены Дормидонта, эквилибристки Беляны. Взлетали петардами и с хохотом взрывались цирковые байки, фокусы, песни!

Ночью стало душно, я спустился во двор. Над косогором полыхало голубое зарево! Я пошёл на свет и увидел на берегу маленькие беловолосые фигурки. Они бросали в реку зелёно-голубые искры. Искры не таяли, плавно опускались на дно реки, освещая речные тайны. А на косогоре стояла Софья Васильевна, и притоптывая в такт копытцем, громко считала в реке звёзды.
– Нынче звёздный урожай ниже, чем в августе, – сказала она Лучезару.
– А где Мадонна? – спросил Лучезар.
– Да вон она, репетирует, – ответила Софья Васильевна.
Над рекой парила чёрная курица. Обычное дело!..