Дождался. Она идет, решительно чеканя шаг, словно солдат на плацу. Губы сжаты в линию, как и взгляд: в тонкую белую линию - от ее застывших глаз до моих. Резко останавливается в шаге, почти коснувшись меня.
- Здравствуй! Я не простилась с тобой до сих пор… Прости. Глупо было бы срываться на глазах у мужа к тебе. Глупо. Он бы не понял и никогда не простил. Я не могла позволить тебе снова…
Молчит и ее пальцы, будто сами по себе, раз за разом щелкают застежкой сумки, открывая и закрывая замок. Щелчок. Еще щелчок. Еще… еще. Она опустила взгляд на живущие собственной жизнью руки и перестала смотреть мне в лицо. Можно "выдохнуть"и коснуться ее волос. Поседела. Красится, прячет ото всех, но я-то вижу каждый отданной боли волос. Она вздрогнула и отшатнулась.
- У тебя тут можно присесть? Наверное, нам нужно поговорить? Да?
Я пожал плечами и отступил на шаг. Она еще раз щелкнула замком сумки, заглянула в нее и положила на камень.
- Я бросила курить. Сын настоял, - словно оправдываясь, говорит она и присаживается. Ее пальцы тут же хватают за побег лебеды и выдергивают его, - наверное, я не должна тут хозяйничать. Не мое это теперь дело. Да?
Молчу и, прислонившись к ее спине, сажусь
- Глупо, да? Столько лет прошло. Я была уверена, что уже всё. Отболело. «И шквалом серых дней снесло любовь»… Ты зачем меня позвал?- она усмехается она, спохватившись, - ты помнишь, как всё начиналось?
Помню. Всё помню. Тебя смеющуюся. Тебя танцующую. Тебя целующую. Помню. Преданную. С дрожащими губами, продолжающими улыбаться. С замершим взглядом глаз, так и не давших упасть слезе. Поплачь. Теперь можно… уже можно поверить, что я никогда не увижу твоих слез.
Она словно услышала и, запрокинув голову, глядя прямо в небо, завыла. Грубо, по-бабьи, размазывая мутный поток слез, причитая и захлебываясь. Ее кулак, освобожденный от дурацкой сумки, бил и бил небо над ее головой, словно боксерскую грушу.
- Как ты мог?
И тогда,
и сейчас!
Как?
Свобода?…
От кого?
От чего?
Где она эта СВОБОДА?
З-Д-Е-С-Ь? – она ткнула пальцем в камень с моим лицом.., - Сорок на шестьдесят размеры твоей свободы. Свободы, которую даже нельзя оградить!
Свободы, за которую уплочено моей верой в то, что я могу быть любима! Моей верой в то, что ты любишь меня…
Я обнял ее в последний раз. Наклонился к уху и крикнул в наивной надежде быть услышанным…
Люблю. И тогда, и сейчас. Всегда. Навсегда.
Опубликовано: 22/12/17, 20:36
| Просмотров: 480
