С тех пор, как жена ушла, забрав ребятишек, Петька разлюбил праздники. Все разлюбил, а особенно Новый год. Уж больно свежи были воспоминания о предновогодней домашней суете, о бесконечных письмах Деду Морозу и веселой трескотне сыновей, когда они решали, что круче – лего или гейм бой. Дома теперь царила душная тишина, в которой тонула любая Петькина попытка реанимировать ощущение праздника. На душе было тухло, телек раздражал нарочитым весельем, а от хохота соседей хотелось стукнуть по батарее чем-нибудь железным. Нет, дома не сиделось… Петька накинул куртку и выскочил на улицу. «Сделаю кружок до стоянки и обратно, быстрей засну потом… Ух, мороз-то какой… уши бы не потерять…» – думал Петька, уже жалея, что не взял с собой ни шапки, ни перчаток.

А улицы становились все пустыннее, шумные компании все реже попадались навстречу. Близилась полночь. Петька быстро вышагивал вдоль многоэтажек и ловил себя на мысли, что наблюдать праздник с улицы было спокойнее, чем маяться в квартире, отбиваясь от назойливых звуков. Казалось, что где-то его тоже ждут и беспокоятся, как бы он не опоздал к бою курантов, и выглядывают в окно, и в который раз подогревают ужин. Петька с любопытством ребенка разглядывал мигающие гирлянды в окнах и радовался, если разноцветные огоньки оказывались какого-то необычного цвета или пульсировали в плавном ритме. Бешеное мелькание гирлянд почему-то раздражало. «Старый становлюсь… – подумал Петька, – старый, нудный и отмороженный…». Он уже жалел, что утопал так далеко от дома, пора было возвращаться.

– Эй, мужик! Помоги, а? – из-за жигуленка, застрявшего в сугробе, высунулась голова в нелепой красной шапке. – Толкнуть надо, а то не заводится…

Петька наконец разглядел бедолагу и прыснул от смеха. Мужик под два метра ростом был в костюме Деда Мороза, основательно залепленном снегом. Борода торчала из кармана, и грим, нанесенный на верхнюю часть лица, делал страдальца просто уморительным.

– Чего ржешь? Борода дышать мешает и в рот лезет, зараза… Я последний заказ отработал полчаса назад, а вишь, ни с места. Толкай уж!

Петька поглубже спрятал руки в рукава куртки и уперся в багажник жигуля. Снежная каша под ногами скользила, но машина пошла враскачку и под крики «Давай-давай-давай!» через несколько минут медленно выкатилась на проезжую часть. Дорога шла под горку, но Петька пробежал еще с десяток метров, подталкивая заледенелую задницу дедморозовой таратайки. Наконец двигатель завелся, и сразу включилась аварийка, через открытое окно в салоне заорало: «Happy New Year! Happy New Year!..» – серебряными голосами выводила легендарная шведская группа, а Петька смотрел вслед машине и вдруг со всей дури начал подпевать и размахивать руками. Но в следующее мгновенье не удержался и рухнул в ближайший сугроб, выставив перед собой голые руки и зажмурившись.

– Эй, братан! Ничо не сломал? Щас вытащу, погодь! – Дед Мороз пыхтя бежал от жигуленка, халат развевался на ветру, шапка сбилась, а в руках блестело что-то переливчато-волшебное.

– Да все путем, цел я, цел! – Петька встал на ноги и почему-то засмеялся, ощущая жгучие прикосновения снега на лице и вытряхивая из рукавов ледяные лепешки.

– Слышь, это тебе… реквизит остался, на счастье! – и мужик сунул Петьке комок ярко-красных мерцающих лампочек. – Автономная, на батарейках… прикольно, да? Давай на куртку тебе повешу, а хочешь садись, подвезу… тебе куда?

Петька шел к дому, увешанный огоньками новомодной гирлянды, и почти в голос тянул аббовский бессмертный хит. Редкие прохожие улыбались и, оборачиваясь вслед, махали руками. «И правда, прикольная… – думал Петька, – завтра отвезу мальчишкам. И лего, и гейм бой».

Впереди раздался треск петард, потом еще и еще. «С Новым годом, что ли, – подумал Петька и потрогал огоньки заледеневшими непослушными пальцами, – с новым счастьем».

2016 г.