В нашей семье все говорили на русском, и только моя бабушка Фира разговаривала на идиш, да и то лишь со своими приятельницами. Я ничего не понимала, но прислушивалась к их разговорам, пытаясь выудить из них хоть что-нибудь интересное. Не имея понятия, на каком языке они говорят, в 4-х или 5-летнем возрасте я решила удивить в садике своих подружек, и сказала им: "Вы знаете, я еврейка". Подружки заохали и заахали, но не поверили:
- А как будет по-еврейски "стол"?
Покопавшись в памяти, я выдала первое вспомнившееся мне непонятное слово:
- Готыню (Бог мой!).
- А кровать?
- Азохенвей (ох и ах!).
После нескольких моих ответов подружки поверили, но для меня вопрос национальной принадлежности оставался открытым, пока вечером я не спросила об этом маму. Каково же было мое удивление, когда мама сказала на полном серьезе то, о чем я утром пошутила в садике.
Помню, что расстроилась. Я почему-то знала уже тогда, что быть еврейкой - не самое веселое дело.