Конкурсный (сокращенный)вариант рассказа "Морская душа"

На душе у Леры непонятная тревога и, как ей кажется, виноват в этом молодой попутчик. Уже несколько минут Лера чувствует его взгляд. Смотрит он как-то по особому - нет, не нагло или дерзко, а с какой-то спокойной уверенностью - так обычно смотрят на хорошо знакомого человека. Лера знает, что красива и всегда привлекает парней, но ещё она хорошо знает как обезопасить себя от мужских взглядов. Можно просто отвернуться к вагонному окну и думать о своём.
Лера учится в пединституте и домой обычно она ездит вместе с лучшей подругой Ольгой Роговой, которая живёт на две станции дальше. Но на этот раз Ольга не поехала, - "хвосты" надо подтянуть!
А глаза у него какие-то глубокие…

Нет-нет! Надо отвлечься! Смотри вон на чахлый осенний лес, проплывающий за окном и думай о доме.

- Девушка, меня Виктор зовут. Давайте знакомиться, попутчики как-никак...

Ну, что – надо хоть ненадолго повернуться:
- Лера... Валерия...

Машинально оглядела попутчика. Ничего особенного - парень, как парень. Коренастый, коротко стриженый. Под серой осенней курткой тонкий шерстяной свитер белого цвета. Чёрные широкие брюки почти полностью закрывают тщательно начищенные ботинки. На секунду она встретилась с попутчиком взглядом. Лера увидела в его глазах то, что могло вмиг свести на нет все её предостережения и правила. В такие минуты ей хотелось превратиться в простую дурнушку, а ещё лучше в старую бабку.

Ну не смотри на меня так, пожалуйста! Не надо! - хотелось ей крикнуть на весь вагон, - ты же не знаешь! Ничего то ты не знаешь...

- Лера, вам куда? Что? До Кедровой? А мне чуть дальше – до Штыково.
- Штыково? Там моя подружка одногруппница живёт – Оля Рогова. Не знакомы? А она чем-то на вас похожа!

- Да что-то на слуху было. Роговых у нас много.

А потом они болтали о разных пустяках, и Лере было необыкновенно легко с этим парнем и когда его ладонь неожиданно легла на её запястье, руку не одёрнула. Сидела, как заворожённая, и ей вдруг захотелось, чтобы поезд так шёл и шёл не останавливаясь. Долго шёл. Целую вечность. И чтобы не нужно было вставать с этого тёплого места. Вставать… И идти…

Она освободила руку и молча отвернулась к окну. Но вскоре снова чувствовала его взгляд.

- Лера, можно на "ты"? Спасибо... Через час тебе выходить... Ночь уже... Тебе далеко от вокзала идти?
- Да нет, минут десять...
- Можно я провожу?
- Неет!- с неподдельным испугом выдохнула Лера, но тут же, уже спокойней, сказала, - спасибо, дойду. Тем более, вам... тебе... ещё дальше ехать.

- Станция Кедровая… Подъезжаем… - проводница заглянула в купе.
- Девушка, вам выходить.

Ну, вот и всё... Лера стянула с коленей лёгкую куртку, полы которой касались коврика, и поочерёдно вытянула из под стола ноги – вначале правую, в аккуратной чёрной туфельке, затем левую – в громоздком ортопедическом ботинке на огромной подошве и с длинной шнуровкой. Чувствуя, что заливается краской, Лера встала, перекинула ремешок сумки через плечо и, припадая на больную ногу, продвинулась к выходу . Потом, не оборачиваясь, тихо, почти шёпотом, сказала что-то, типа «счастливо доехать» и открыла дверь купе.

«Лера, подожди!» - голос Виктора она уже услышала, когда, влившись в вереницу выходящих пассажиров, продвигалась к тамбуру.

Потом Лера сидела и, уронив голову, плакала на привокзальной лавочке. Плакала теми беззвучными слезами, которые, вроде, не видны, но прожигают душу и прекратила только тогда, когда сквозь пелену слёз увидела перед собой знакомые клёши и выглядывающие из-под них блестящие носки начищенных ботинок.

- Мне, Лера, признаться тебе надо. Я специально сел в этот поезд.. Я знал о тебе… Всё знал… Я тебе наврал, что не знаком с Олей Роговой. Это моя сестрёнка. Она, кстати, ехала с нами, только специально купила билет в другой вагон. А я у кассира узнал твой вагон и место. Оля столько говорила о тебе, что я заочно проникся. А твои стихи… В них же твоя душа…

Уже брезжил рассвет, а на привокзальной лавочке сидели и говорили мои мама и папа. Они и сейчас где-то разговаривают, но уже на небесах...