Холодно стоять на остановке в минус 17 градусов. И несмотря на то, что Яна была тепло одета, февральский мороз пробирал до костей. Скорей бы пришёл автобус. Там хоть теплее.

Автобус номер двадцать подъехал к остановке.
Яна перестала подпрыгивать на месте и вошла через передние двери, показав водителю месячный проездной. Задержалась в проходе, посмотрела по сторонам, и тут увидела Милу Шепелеву, с которой лет двадцать пять назад училась в одном классе, и вообще долгое время они были лучшими подругами. Правда, пути-дороги их давно разбежались, и женщины потеряли друг друга из виду.

- Милка, это ты? - Яна всплеснула руками. - Какая встреча! А ты совсем не изменилась. Прямо осталась такой, какой я тебя ещё в десятом классе помню.

- Ой, ладно тебе. - Отвечала та. - Сама-то как?

- Сама - хорошо. Замуж за Костю Бородина вышла. Помнишь, он с нами учился. Ну как нет!? Сидел такой тихоня на задней парте. Потом в тот же институт поступил, что и я. Как он потом рассказывал, именно из-за меня туда и подался. Дети у нас взрослые уже. Сашка женился и работает в каком-то крутом проектном бюро. А Машка ещё универ заканчивает. Психологом хочет быть.

- Здорово! - Сказала Мила. - А мама твоя как? Я ведь помню её свинину по-французски! Это же просто пальчики оближешь! А «Наполеон», который она тебе всегда на день рожденья пекла? Да ради этого «Наполеона», наверное, и жить стоит. Такой вкуснотищи я в жизни не пробовала.

- Мама сильно сдала. - Яна помрачнела. - Папа долго болел, мама за ним ухаживала, а когда папы не стало, будто все силы на него потратила - самой ничего не осталось. Мы с ней созваниваемся каждый день и по выходным стараемся навещать с Костиком.

- Прости. - Мила опустила голову.

- Да, ничего. - Яна на короткое мгновение задумалась. - А помнишь, как мы у меня дома «гангстерскую» вечеринку в девятом классе устроили. Нарядились в такие короткие платья двадцатых годов, шляпки на головы нацепили, боа на шею. А мальчишки наши, красавцы, в белых рубашках и с подтяжками. Сигары из песочного теста заранее напекли. Бутылки из-под вина соком наполнили и на них наклейки сделали, что это канадский виски.

- Ага. Соком... - Улыбнулась Мила. - Только те бутылки, которые мама попробовать могла. А в других - плодово-ягодное.

- Но ведь весело же было!

- Ага, - согласилась Мила, - сперва весело, а потом плохо. Помнишь, как я тебя за косы над унитазом держала?

Женщины рассмеялись.

- Ой, Милка, - спохватилась вдруг Яна, - мне же выходить пора. Позвони мне, а? - Она вскочила со своего сиденья и уже в дверях прокричала: - Мой телефон не изменился. Три четвёрки 5678!

Мила улыбалась и кивала. Двери закрылись, и автобус поехал своим маршрутом.

Воодушевлённая встречей, Яна почти летела домой. Прямо с порога она позвала:

- Кость, иди сюда! Ни за что не угадаешь, кого я сегодня встретила.

Костя вышел из кухни, продолжая вытирать тарелку полотенцем.

- Судя по твоему крику, никак не меньше, чем папу римского. - Сказал он.

- Да ну тебя. - Яна отмахнулась. - Представляешь, еду я домой. Обычно на восьмёрке еду, а тут двадцатка подошла. Захожу в автобус, вижу - Милка Шепелева. И ведь не изменилась совсем. Выглядит, как девчонка. Ну да, маленькая собачка - до старости щенок...

- Погоди, - Костя посерьёзнел, - на двадцатке? И часто ты на этом автобусе ездишь?

- Да нет, - Яна смутилась, - в первый раз, кажется.

Костя поставил тарелку на обувную полочку в прихожей, взял жену за руку и тихо произнёс:

- В этой двадцатке какие-то непонятные вещи творятся. Я как-то тоже на свой автобус опоздал и на двадцатый сел. И всю дорогу только знакомые лица из окна видел. Причём именно тех, кого много лет назад из виду потерял.

- Но Милка... - попыталась перебить мужа Яна.

- Милка сразу после десятого класса уехала в Америку, там вышла замуж, и как её теперь зовут - ума не приложу. Жива ли вообще...

- Ты хочешь сказать...

- Что автобус номер двадцать показывает нам тех, по ком мы сильно скучаем.

Он вытер слезинку, скатившуюся у Яны по щеке.

- Не расстраивайся, Янчик. Зато воспоминания приятные, правда. Пойдём ужинать.

Яна вздохнула и нехотя пошла за мужем на кухню.