О старости

А завтpа гpянут метели,
Кому ты будешь нужен зимой? (с)

О старости, о конце пути, о зимней поре своей жизни люди не очень любят задумываться, наверное, потому, что это очень печальная тема – тема без ответа на вопросы «почему, куда?» Впрочем, не будем обобщать. Кто-то всю жизнь копит на старость, готовит себе уютное гнездышко где-нибудь подальше от шумного мегаполиса на берегу тихой чистой речушки или теплой морской лагуны. А кто-то живет нараспашку сегодняшним днем под лозунгом «здесь и сейчас», словно знает, что старость его не догонит, и он набегу сорвется в пропасть к Аиду в расцвете сил…
Часто можно услышать «так внезапно ушел», «как неожиданно – только неделю назад с ним разговаривала…». Но такой ли неожиданный этот уход для самих уходящих?
Один мой знакомый в самом прекрасном ранне-осеннем возрасте уронил фразу при прощании с женой, отправляясь в полет: «Возьми телефон – там он мне не понадобится…». Его полет окончился трагической катастрофой.
Другой, очень близкий мне человек, небрежно отмахивался от приставаний «подумай о пенсии! о старости!». Он ничего не копил, разве что общение с друзьями и родственниками по всему миру… Он оставил нас за полгода до выхода на пенсию, не обременив никого своей старостью, и оставив много ярких воспоминаний.
За окном разгулялось бабье лето – после дождя мир полон свежих красок, спокойствия и мудрости. Я продолжаю идти по своей осенней, усыпанной разными вестями дороге, время от времени прощаясь навсегда – то с кем-то из родных, то с кем-то из друзей… Кто-то из них не дожил до своей зимы. Кто-то на ее пороге решил свою судьбу одним патроном, не прислушиваясь ни к Богу, ни к звездам. А кто-то достойно прожил долгую суровую зиму, со всеми ее тяготами и испытаниями, не дожив до следующей весны совсем немного... Но все они знали, или чувствовали подсознательно, что скоро уйдут из этого мира… Я это замечала по незначительным штрихам поведения, нечаянно оброненному слову, глубокому прощальному взгляду, пожатию руки, когда за тебя цепляются, словно за последнюю соломинку в океане жизни.
Я любила свою старенькую маму даже больше, чем в зрелости. Именно в старости, оставшись одна, она проявила как никогда и твердость характера, и терпение, и трудолюбие и интерес ко всему новому – во всем старалась разобраться, понять. Старалась быть «в форме», покупала себе «приличные» наряды и делала прическу в парикмахерской. Для меня это был пример, как и после восьмидесяти можно оставаться полноценной и активной.
Вспомнилась подруга Нина, которая шесть лет ухаживала за лежачей мамой. Она моталась между родным Харьковом и Москвой, установила вебкамеру и научила маму пользоваться скайпом. Когда Нина уезжала, и за мамой ухаживали другие, была с мамой на связи и знала, как за ней ухаживают. Я не услышала от подруги за эти годы ни одного слова недовольства этой ситуаций – она просто приняла ее и старалась сделать для мамы все, что могла, жалея ее, понимая ее страдания и стараясь их уменьшить. А мама в свою очередь старалась не расстраивать дочь своими рассказами о болях, и интересовалась делами детей и внуков, делами своей семьи.
Семья – вот та ячейка, в которой растят малых, и помогают старикам, особенно если зима для кого-то выдалась долгой и холодной.
Как-то все идеально-умилительно у меня вышло… Конечно, в моей копилке памяти есть и примеры бессовестного отношения к стариками. Но зачем их вспоминать, да и случаев таких гораздо меньше – в моей копилке так всего два, и в обоих семьи не назовешь благополучными.
А я продолжаю идти дальше по своей осенней дороге и собирать дрова, чтобы обогреться зимой. Значит подсознательно надеюсь, что зима для меня всё-таки настанет и будет длиться... Сколько – пока не важно – важно, какой я войду в ее холодные чертоги. И я коплю дрова и силы, тренирую свое терпение и чищу свои мысли и сердце. «Коль черен сердцем старый человек, какая польза, что он прожил век?» – писал персидский поэт и философ Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад Джами шесть веков назад. Его утверждение остается актуальным и по сей день.