Мы рассматриваем абстрактные узоры на прозрачных золотистых занавесках.
- Я вижу осенние листья, ореховое дерево и динозавра.
- А я вижу райских птиц, Медузу Горгону и Афродиту, выходящую из морской пены.
- А я вижу каменную розу в лапах пушистого кота, которого несет высоко над городом огромный дракон!
- А я вижу короля, у которого вместо головы – чайник, а вместо короны – половинка желудя, и его придворных шутов – скелетов, танцующих польку!
Мы замолкаем. За окном густеют сумерки. Занавески из золотистых становятся пепельными, нарисованные нами миры тлеют и теряют волшебство.
- Она опять не придет, да? – говоришь ты.
- Думаю, уже нет. Давай спать.
Мы забираемся с головой под одеяло, каждый на своей койке. В опустевшем интернате совсем тихо. Слышно лишь, как сторож во дворе сгребает в кучу сухие листья и переругивается с местным псом.
- Смотри, - слышу я твой приглушенный голос, - пятна от чая на моем одеяле похожи на дыры в истлевших парусах Летучего Голландца, обвитого щупальцами гигантского осьминога. Все-таки я выиграл.