- Дедушка, расскажи сказку.

- Я уже рассказал тебе все сказки, какие знал, а повторяться не люблю.

- Тогда расскажи быль.

- Быль? Ну, ладно. Быль о твоём брате Симоне.

- Но он же умер. Не хочу слушать о мёртвых.

- Но разве ты не любил его?

- Не очень. Он был плаксой и ябедой.

- Не потому ли, что ты его обижал?

- Я его не обижал!

- Тогда почему же он плакал?

- Ну... Да, иногда я злился на него. Но он сам...

- Тсс, никогда ни о ком не говори: «Он сам виноват». Ты же не судья, даже не полицейский. Ты просто мальчик, такой же, каким был Симон. И чем раньше ты поймёшь это, тем лучше. Вот почему я хотел рассказать тебе, что с ним стало в тот день...

- Я знаю, дедушка: он умер.

- А что было потом, ты знаешь?

- Его отвезли на кладбище.

- Значит, ты ничего не знаешь.

- А чего я не знаю? Расскажи.

- Хорошо. Слушай внимательно.

Это было в тот печальный день.

Его жизнь выскользнула из темноты
и маленькой змейкой вползла в трещину расколовшегося времени. И попала в огромную пещеру, сверкающую звонкой капелью.

Симон огляделся - и онемел от изумления, и его сердце сжалось испуганной улиткой (у души ведь тоже есть сердце, и оно очень ранимо). Он увидел то, чего не видят живые: как, стекая по сталактитам скорби, капают, капают слёзы матерей, потерявших надежду, а стоящие внизу ангелы собирают эти горькие капли в чаши печальных лун.

Симон поднимается на ноги. Теперь он не змейка, а нежно-оранжевый оленёнок. А перед ним - пустыня, усыпанная костями убитых людей, клочками неполученных писем, вздохами отвергнутых влюблённых и обидами нелюбимых братьев.

Он пошёл дальше, с каждым шагом становясь всё легче и легче, а небо над ним светлело, а земля под ногами покрывалась травой, посеребрённой хрустальными росинками.

Его манил аромат цветущей черёмухи. Наверное, где-то там, за розовыми скалами, его ждал лес.

«Какой чудесный запах! Не превращаюсь ли я в бабочку?» - подумал он, подходя к роднику, вытекающему из уст весеннего рассвета.

Родник пел так ласково, от его прохладной музыки сердце Симона развернулось большим золотым одуванчиком, жаждущим сладкого солнца и чистой воды.

Дедушка умолк.

- Дедуля, ты что, спишь?

- Нет, мой милый, мне показалось, что это ты уже уснул.

- Я не усну, пока не узнаю, что было дальше.

- Дальше? Да ничего особенного. Просто случилось ещё одно чудо.

- Разве чудо - это «ничего особенного»?

- Да, для того, кто привык к чудесам.

- А ты привык?

- Уже давно. Я ведь старше тебя в десять раз.

- Расскажи, какое чудо случилось с Симоном?

- А чудо было вот каким: Симон наклонился над родником - и ему в глаза хлынула яркая, живая красота, и он ахнул от радости: он увидел в воде себя, такого, каким был раньше, до того как болезнь съела в его теле весь свет. Этот вернувшийся к жизни прозрачный свет журчал так весело, прыгая по камням разноцветными лягушатами!

И вдруг отражение мальчика вынырнуло из воды и, выскочив на берег, сказало:

«Давай дружить!»

Так закончилась смерть твоего брата.

- Закончилась?

- Именно так. Открою тебе одну тайну: смерть - это весьма короткое приключение.

- Значит, Симону там хорошо?

- Конечно, ведь друг не обижает его.

- А я его обижал... Он, наверное, никогда меня не простит.

- А ты каждый вечер, перед сном, проси у него прощения - и вскоре тебе станет светло и легко. И Симон войдёт в твоё сердце.

- И я перестану бояться мёртвых?

- Ты станешь сильнее любить живых.