Эд Зоммерфельд не хватал с неба звезд, а если уж совсем честно, он был неудачником. В школе учился так себе, и после не преуспел. Работал на автозаправке за гроши. Женился на такой же нищей, как он сам, да и та сбежала через два года.
Зато с детских лет он строил города из спичек. Возводил дворцы и фонтаны, улицы, парки и светофоры, и трамваи, кинотеатры, паркхаузы и бассейны, приземистые будки и стройные многоэтажки. Началось все с крохотных неловких домиков — чуть больше спичечного коробка — которые Эд, тогда еще школьник, собирал в углу письменного стола. Спичка к спичке, густо намазанные клеем, слагались в кривые стены. Дырявые крыши съезжали на бок, смещая центр тяжести, и вся конструкция получалась такой хлипкой, что, казалось, дунь ветер из окна — развалится в щепки. Не дома, а недоразумение. Эд склеил их, наверное, штук пятьдесят, пока не набил руку.
Родители сердились: «Ну, что из тебя выйдет? Вместо уроков занимаешься ерундой!» Мальчик виновато улыбался, оттирая под столом испачканные пальцы. Его первую спичечную страну разрушила мама, грубо разломала и, как мусор, выбросила в помойное ведро. Вторую он принялся строить в ящике стола. Места не хватало, и домики получались миниатюрными, низенькими с плоскими крышами, и ютились тесно друг к другу, словно ласточкины гнезда. Зато когда в комнату заходил кто-то из родителей, Эд быстро задвигал ящик и делал вид, что прилежно занимается. Конечно, знания не лезли в голову. Он по нескольку раз читал одну и ту же страницу в учебнике, а перед глазами стояли спички. Они ползали, как живые, собираясь в группки, вытягивались рельсами и разматывались в бесконечное шоссейное полотно, ходили на двух ногах, как крошечные человечки, и бегали на четырех, виляя хвостиками.
Это было больше, чем хобби. Не болезнь и не мания, как говорила мама. Не «пунктик», как беззлобно высмеивал его отец. Не бездарная трата времени, как посчитали бы учителя, знай они о спичечной стране. Это была мечта. Рукотворная вселенная, в которой все происходит по его воле. «По образу и подобию сотворил...». Спичечный народец с человеческой душой.
А когда мечте стало тесно в узком ящике, Эд переместил ее на чердак — единственный на несколько квартир. Там висели мохнатые гирлянды пыли и паучьи сети, валялись ящики, полные старых тряпок и детских игрушек. Ютилась в углу искусственная елка в обрывках мишуры, обернутая в целлофан, и стоял бильярдный стол, массивный с резными ножками — под старину. На зеленой, как весенний луг, столешнице, Эд бережно расставил хрупкие домики. Теперь он каждый вечер пропадал на чердаке. Не встречался с друзьями. Не читал книг и не играл в компьютерные игры. Благо, спички стоили дешево, он покупал их целыми блоками, на все карманные деньги, а большую бутылку клея нашел тут же, среди прочего хлама.
Мальчик взрослел, а спичечная страна постепенно оживала. Она простиралась уже от края до края бильярдного стола, а порой возникало ощущение, что и дальше — гораздо дальше, в зеркальную дурную бесконечность, в иное измерение. И в ней появились обитатели. Спичечные люди, кошки и собаки — Эд создал их в порыве какого-то дикого вдохновения. Десяток, а может, и два комичных тварей, которых он поставил у дверей и на улицах, чтобы хоть немного разнообразить мертвый пейзаж. А через пару дней и сам не мог понять, рябит ли у него в глазах или спичечные человечки движутся — гуляют в парках, бродят по улицам, обнимаются и пожимают друг другу руки.
Они стали жить в домах и достраивали новые этажи, пентхаусы и террасы. Обносили свои жилища заборами и разбивали вокруг сады. Расширяли улицы. Прокладывали дороги и перекидывали через них высокие мосты. Эду больше ничего не нужно было делать. Он приносил коробки и клал их на угол стола, а человечки трудились, будто муравьи, украшая свой муравейник. Серу от спичечных головок они использовали как топливо для заводов и машин. Расщепляя грубую бумагу, шили себе одежду. Работали и создавали семьи. И, что самое главное — они умели размножаться. Человечки не знали секса, а по улицам городка не бегали дети, низкорослые и тоненькие, как щепки. Спичечное потомство являлось на свет взрослым и зрелым. Но его не рожали спичечные женщины. Беременным становился как бы сам дом, вынашивая новых спичечных людей на чердаках и в подвалах.
«Я научу вас быть счастливыми», - шептал Эд, с умилением глядя, как мелкие фигурки копошатся на зеленом сукне. Наивный, он всерьез думал, что счастью можно научить. Словно это такая наука и можно вызубрить ее, как школьный урок.
И Эд говорил с ними. Простые истины поведал он своему народцу. Любить друг друга. Заботиться о ближних. Быть равными во всем, что значило, никого не возвышать и никого не принижать. Отличать главное от всякой ерунды. Не забывать прошлое, не бояться будущего и наслаждаться настоящим, не опускаясь до суеты и глупых страхов. И много других правильных и хороших фраз произнес он, а под конец назвал спичечным людям свое имя. Чтобы знали, кого благодарить за великий дар жизни. Не из честолюбия, а потому что считал, что имя должно быть у каждой вещи или явления, так почему бы не у творца?
Тем временем его собственная жизнь катилась под откос. Она уже перевалила зенит — пору юности и беззаботного цветения. Эд так заигрался, что не заметил, как мимо прошла любовь — дохнула в лицо ароматом жасмина и канула в осенний туман, в прелые запахи бабьего лета. Не заметил, как похоронил родителей. Как опустился, оброс бородой и захламил квартиру, которая теперь мало чем отличалась от чердака. Да что квартира — в ней Эд только ел и спал, да иногда принимал ванну, вернее, все это делало его тело, а душой и мыслями он был со своим спичечным народцем.
Они слушали его, простершись ниц, но не услышали его слов, не поняли их смысла, а может, просто забыли или не захотели понять. Из всего, о чем вещал им голос с небес, спичечные люди запомнили только имя.
Они возводили храмы и молились Эду великому. Сочиняли о нем стихи и поэмы. Рисовали его портреты и вешали у себя в домах. Воздвигали на площадях его скульптуры и несли к ним цветы и свечи. Они жаловались Эду великому на свои беды и просили его о милости. Не получилось у народца стать счастливым. Миниатюрные человечки страдали от несчастной любви. Унижали слабых. В их мирке случались ураганы, и многие человечки погибали под развалинами домов. Спичечные люди болели странными болезнями — плесенью и гнилью. На их телах-палочках вдруг ни с того, ни с сего появлялись белые или черные пятна, которых становилось все больше. Они разрастались и углублялись, причиняя сильную боль, пока спичка не обламывалась и несчастный не умирал. Плесень и гниль считались неизлечимыми. Их страшились даже больше, чем ураганов, называя расплатой за грехи.
Иногда Эд исцелял больных, соскабливая со спичек гниль и высушивая их на солнце. Не столько потому, что хотел помочь, сколько поддерживал в них веру в чудо. Не так важно, рассуждал он, умрут или нет пара человечков, а вот без веры в чудо совсем никуда.
Порой ему казалось, что не он создал спичечную страну, а она его каким-то образом сотворила, что спичечный народец вызвал его к жизни своими молитвами.
Эд не заметил, как в бороде проклюнулась седина. Как начало пошаливать сердце. Однажды оно остановилось — и грузное тело медленно осело в пыль чердака. А душа... она осталась там, где ей и надлежало быть. Эд взглянул себе под ноги и увидел зеленое сукно травы. Он воздел тонкие спичечные руки и осторожно переступил спичечными ногами. Над его головой сиял пластмассовый абажур, разбрызгивая на луг грязноватый свет. Так началась новая жизнь Эда в спичечной стране. Он построил себе дом и окружил его прекрасным фруктовым садом. Женился на доброй и скромной девушке и завел полосатую кошку. Вместе со всеми работал и молился Эду великому. Но только он один знал, что Эд великий больше не ответит и не поможет.