Мой внутренний демон похож на черную лохматую тучку.

Он говорит: «Можно я тут немного посижу?..» - и сидит на подоконнике, в сумерках, инфернально сверкая крошечными красными глазками, пока не нальешь ему в миску молока, в котором он испачкает усы.

Мой внутренний демон весит всего килограмм – но это килограмм отборной ярости и безумия. Когда идет дождь, с его шерсти стекают черные ручейки, и она как-то подозрительно светлеет. «Это я белею от гнева», - объясняет демон. Как бы там ни было, в слякотную погоду он носит резиновые сапожки и дождевик.

Когда я пытаюсь снять квартиру, а это всклокоченное чудище сидит у меня на плече, мне отвечают: «Простите, но нам не нужны квартиранты с домашними животными».

Отпечаток его носика совпадает с отпечатком моего большого пальца. Поэтому демон может разблокировать мой телефон носом, пока я сплю, и рассылать моим друзьям свои маниакальные фантазии о мировом господстве. А также непристойные изображения. Самое обидное, что друзья почему-то совсем не удивляются: кто-то даже молча перевел мне денег.

Заводя внутреннего демона, многие интересуются, чем его кормить. «Я питаюсь лишь тайными страхами, низменными страстями и пагубными иллюзиями», - говорит демон. Но не отказывается от шариков из куриного фарша.

Мой внутренний демон, сидя в изголовье кровати, скалится клыкастой пастью и угрожающе клацает когтями. «Можешь спать на краю, - говорит он. – Придет серенький волчок – откушу ему лицо». Волчок – его давний враг. А утром два заклятых врага храпят со мной под одеялом, прижавшись друг к другу: ночью ударили первые заморозки, а отопление еще не дали.

Внутренний демон нашептывает мне в ухо жуткие вещи: «Давай всю ночь пить абсент! А потом ограбим банк! Или взорвем здание парламента! Давай погладим манула, в конце концов…»
«Ну нет, - ужасаюсь я. – Только не манула!»

А однажды внутренний демон исчезает. Я нигде не могу его найти. Обнаруживаю только, что два малюсеньких чемоданчика, которые он прятал от меня под кроватью, тоже пропали.

Я не знаю, к кому обратиться с такой деликатной проблемой – и иду к доктору. Старичок в белом халате прикладывает ко мне стетоскоп.

- Так… - бормочет он. – Что у нас тут… Слишком много солнечных дней… так… лето, море… общение, игры на свежем воздухе… О!.. Вы начали бегать по утрам?..
- Ему это не нравится? – уточняю я.
- Ну а кому такое понравится, - вздыхает доктор, что-то черкая в моей карточке. У него настолько грустные глаза, будто он вынужден питаться исключительно соком сельдерея.
- Тут все ясно, в общем. Зачах ваш демон. Он сейчас, наверное, где-нибудь в Бирмингеме. Или в Мурманске… Там, где прохладно и пасмурно. Демоны уезжают туда летовать. А как вы хотели?.. Тут они чахнут.

На рецептурном бланке было написано лишь одно слово: осень.

…И вот последние капли лета испаряются с поверхности земли. Октябрь, словно гигантский паук, собирает в свою паутину урожай сонных мух. Распахнуты винные погреба, трепещет на студеном ветру клетчатый шарф, «аап-чхии!..! – слышно на каждом шагу. Зловеще скалятся оранжевые тыквы, люди достают из шкафа скелеты, наряжают их и приглашают к столу как почетных гостей. Дети в костюмах нечисти рыщут в поисках конфет.

Ну а я ставлю на подоконник блюдечко с молоком. Сидя у окна в шерстяном пончо и колючих носках, я жду. Кругом разбросаны краски, кисти, порванные черновики. Жду я не звонка, не Новый Год и даже не день зарплаты. А всего лишь легкого безумия (оно и правда легкое, просто очень распушается на морозе).

И однажды безумие тихонько поскребется в стекло. И я увижу лихорадочных блеск рубиновых глазок.
- Давай погладим манула?.. – скажет демон.
И я отвечу ему:
- А давай!