- У каждого человека есть своя половинка. И очень важно ее найти, хотя бы перед смертью, - поучал меня один приятель, какой-то там экстрасенс.
Во всяком случае, он сам считал себя таковым. И даже принимал пациентов, правда, за небольшие деньги. Больше из любви к искусству, чем ради выгоды.
- Половинка? – переспросил я глупо. – Хм... А перед смертью-то зачем? Ладно там жениться, детей родить и вырастить. Состариться вместе. Не спорю – умереть в кругу семьи приятнее. Или хотя бы рядом с любимым человеком. Но все равно. На тот свет каждый отправляется в одиночестве и с пустыми руками. Что я, не прав?
Мы вдвоем стояли на балконе его квартиры и курили в хмурое осеннее небо. Под нами расстилался город, умытый дождем, серый и скучный, в основном двух- или трехэтажный: мокрые черепичные крыши, убогие огородики, с которых владельцы давно собрали урожай. Черные, распаханные грядки и торчащие кое-где желтоватые стебли топинамбура.
- Нет, - сказал он спокойно, - не прав. Ты просто не знаешь. Если умереть одновременно со своей половинкой и при этом держать ее за руку – то души воспарят и сольются в одну, и вместе покинут круг сансары.
Я изумленно уставился на него.
- Да откуда ты, вообще, это взял? Такого нет ни в одной религии.
- Знаю, - кивнул приятель. – Они не совершенны, как и мы сами. В смысле, наши религии. Посуди сам. Будь это иначе, все люди Земли знали бы истину и верили бы одинаково. Но это же не так. Сколько разных верований. Сколько из-за этого вражды, - он печально усмехнулся. – А ведь на самом деле все просто. Есть Бог и есть человечество. Все прочее – наши домыслы.
- Допустим, - сказал я осторожно. – А что насчет половинок? Зачем двоим соединяться в одного? И кто получится? Гермафродит, что ли?
- Не важно, - чуть раздраженно возразил приятель. – Просто человек. Как абсолют, как идея... Свободная от земных страданий душа. Главное, остановить эту дурную карусель бесконечных смертей и рождений... Жена, дети... – он потянулся и, легонько постучав о перила, стряхнул пепел вниз. Проследил за ним взглядом. – Это все майя. Вся наша жизнь как виртуал, компьютерная бродилка. Пока играешь – кажется интересно и важно. Хорошо, конечно, прожить жизнь бок о бок с любимым человеком. Это большая удача. Но гораздо важнее – с кем ты встретишь смерть.
- Как встретишь смерть, так ее и проведешь, - съязвил я.
- Представь себе. С кем встретишь смерть – с тем проведешь вечность, - сказал он серьезно и добавил. - Это знание мне открылось во сне.
А, подумал я, сон. Хорошо, что не наяву. Иначе я счел бы своего приятеля сумасшедшим. Так уж получилось, что не верю я ни в какие откровения. Во всяком случае – нам, обычным людям. Где-то там, далеко, есть и были, наверное, всякие провидцы, блаженные и пророки. Но мы с приятелем, а так же наши соседи, коллеги, родственники и знакомые – уж точно не из того теста. Ну, а присниться может все, что угодно. Любая мистическая чушь.
- Ладно, - вздохнул я, не скрою, с облегчением, - и что с того?
- А то, друг, что ищи ее. И верь – она где-то есть. Да ты и сам поймешь, когда перед смертью вдруг захочется увидеть какого-нибудь человека. Так захочется, что прямо – невмоготу. Вот тогда знай – это она и есть, твоя самая настоящая половинка. Такая тяга возникнет, что прямо невтерпеж. Интуиция, друг, вот как это называется. Если бы только люди доверяли своим чувствам, - вздохнул он.
- И что там, за пределами круга, - полюбопытствовал я, - этой твоей сансары?
- Поживем – увидим, правда? Если очень повезет.
Несколько дней этот нелепый разговор не выходил у меня из головы. А потом я про него забыл.
Однажды вечером я сидел дома один. За окнами, в серых зимних сумерках, медленно и невесомо падал снег – пушистыми хлопьями, словно где-то там, в вышине, отцветали белым пухом небесные тополя. Настроение было какое-то мутное. Хотелось дочитать книгу, чтобы узнать, наконец, что за чертовщина происходила в этих странных «Заплутавших соснах». Но я никак не мог сосредоточиться и раз за разом пробегал глазами одну и ту же страницу, не понимая смысла написанного. В голове крутились мысли – одна глупее другой, настоящий ментальный сор. Я зачем-то вспоминал, как накануне соседка бегала по двору в тапочках, оставляя на снегу цепочку темных следов, и звала кота. Она искала его, заглядывала в подвал, потом пошла, спрашивая о беглом питомце, по квартирам. Но в мою дверь не позвонила. Интересно, почему? А не все ли равно, отвечал я сам себе. Оно мне, вообще, надо? Безусловно – нет. И тем не менее, что там в итоге получилось с этим котом? Нашла или не нашла? Я мог бы, конечно, постучаться к ней, просто так, по-соседски, и все выяснить. Но дело в том, что эту женщину я почти не знал. Так, здоровались при встрече, и то – лишь столкнувшись на лестничной площадке лицом к лицу. Одинокая дама средних лет, полноватая – не безобразно толстая, а что называется в теле. Некрасивая – ну, это на мой вкус. Старше меня лет на десять. У нас не было и не могло быть ничего общего.
А тут это дурацкое воспоминание засело в мозгу, как заноза. Не болит, но чешется. Сварить, что ли, кофе? Или послушать музыку, чтобы хоть как-то отвлечься? Я встал и деревянным шагом вышел из квартиры.
Соседка открыла не сразу. Вероятно, одевалась. На ней был вельветовый домашний костюм. А может, она принимала душ. Неудобно, когда тебя застают врасплох, тем более какой-то совершенно посторонний человек. Даже если он – твой сосед. Я взглянул в ее почему-то красное, распаренное лицо, и онемел от смущения. На часы-то я забыл посмотреть, а ведь, наверное, уже очень поздно.
- Вы что-то хотели? – спросила она.
- У вас не будет зажигалки? – выдавил я из себя первое, что пришло в голову. – Ну, или чего-нибудь такого?
Соседка ушла и вернулась с коробком спичек.
- Вот, пожалуйста.
Я машинально взял коробок и продолжал стоять на пороге, сам не зная, чего хочу. Мы молча смотрели друг на друга.
- Может быть, чаю? – предложила она, не решаясь, видимо, захлопнуть дверь перед моим носом.
- С удовольствием.
На кухне у нее стоял «холостяцкий» столик – маленький, придвинутый к батарее, и за него мы втиснулись, стараясь не касаться друг друга коленями. Соседка включила электрочайник, достала из буфета чашки и вазочку с печеньем. Казалось бы, у такой пышной дамы должно быть дома полно выпечки, а не только сухие крекеры, подумал я. Но она ведь не ждала гостей. И, вообще, кто я такой, чтобы судить чужую жизнь? Не зная, о чем говорить, я спросил про кота.
- Не нашелся, - покачала она головой. – Да и не мой это был кот. Просто приходил пару раз, просил еду. Я кормила. А потом исчез.
Будь я любителем кошек, я бы поддержал разговор. Но мне эти грациозные, дикие создания представлялись кем-то вроде инопланетян – такими же загадочными и опасными. Я их немного жалел, немного боялся... уважал за независимый нрав... Так что, просто пожав плечами, я принялся грызть печенье. Кстати, очень вкусное, рассыпчатое, с легкой ноткой корицы – оно буквально таяло во рту.
Я видел, что соседке тоже неловко. Что она не понимает, зачем я пришел, и ждет от меня какой-нибудь просьбы, известия или чего-то подобного. Она думает, мне есть, что сказать, но я не решаюсь. В общем, ситуации глупее трудно себе представить.
Я уже подумывал, не рассказать ли ей про моего приятеля-экстрасенса и его теорию о душах-половинках? Разумеется, преподнести ее надо, как веселую байку, как дурацкий анекдот. А вдруг соседка испугается? Что если она поверит – и воспримет мой странный визит, как предвестник скорой смерти? А что если это так и есть?
Я вовсе не собирался умирать. Мне нет еще и тридцати, у меня столько планов и надежд – так неужели им не суждено сбыться из-за чьей-то идиотской выдумки? К черту эзотерику, выругался я про себя, загробный мир, сансару, безумные сны. Весь этот тяжелый морок, от которого хочется отряхнуться, как от грязи.
- Ну, я пойду, наверное, - сказал я хозяйке. – Спасибо за чай.
- Да? – спросила она растерянно и взглянула на меня.
На мгновение – всего лишь на одно единственное мгновение, короткое, как удар сердца – мне почудилась в ее глазах какая-то невысказанная грусть и затаенная красота. И вдруг сделалось странно-уютно – на чужой кухне, у пустого стола, рядом с почти незнакомой женщиной. Но это длилось не больше минуты. Я вспомнил, что даже не знаю ее имени. Соседка и соседка. Вроде и живем несколько лет на одном этаже. И фамилия ее написана на звонке. Но досуг ли мне читать таблички на звонках?
Я уже начал подниматься из-за стола, и в этот миг за окном завыла сирена. Громко – как труба архангела в день Страшного суда. Мы оба испуганно вздрогнули и, едва ли понимая, что делаем, взялись за руки.