Когда Степана Лукича назначили начальником департамента, его вдруг обуяла невыразимая духовность. В груди защемило, сладкая истома разлилась по натруженным административным членам. Поприще открывалось безграничное, и такая огромная польза для государства замаячила на новом поприще, что действовать Степан Лукич начал немедленно. Первым делом он собрал сотрудников и разразился яркой выразительной речью:

- Если кто-то где-то куда-то... – он обвел тяжелым взглядом подчиненных и погрозил кулаком. – Все уяснили? И заканчивайте уже здесь мне мудировать! Моду взяли – мудируют и мудируют. Дома с женой будете, а здесь вам учреждение!

После этого он отправился обедать и до конца недели на службе не появлялся.

Подчиненные разошлись в некотором недоумении. Если первая часть начальственной речи легко переводилась на русский и означала: «тащи, но не попадайся», то заковыристое словечко «мудировать» сильно беспокоило даже самых сообразительных. На всякий случай были предприняты меры.

Во-первых, отложили до лучших времен все служебные интрижки.

Во-вторых, стали реже звонить домой и знакомым, и вообще без служебной надобности к телефону старались не подходить.

В-третьих, отключили Интернет.

Короче, департамент остался без работы.

Сотрудники сонными мухами шлялись по отделам, травили бородатые анекдоты и одуревали от непрерывных чаепитий. Самые продвинутые лениво копались в словарях в тщетной надежде отыскать загадочное слово. При появлении Степана Лукича все отводили глаза и тушевались с таким виноватым видом, как будто только что получили повестку в генпрокуратуру. Ситуация явно принимала катастрофический характер.

Наконец, кое-что придумали. Заслали к Степану Лукичу юную Женечку, которой он явно благоволил и как-то раз, проходя мимо, даже шлепнул игриво по упругой попке. Женечку долго настраивали, подбадривали и, перекрестив, втолкнули в кабинет. Она подошла к столу, хлопнула пушистыми ресничками и потупила очаровательные глазки.

- Степан Лукич, а что такое... – тут Женечка очень натурально покраснела, замялась и разом выдохнула, - мудировать? Просветите.

Степан Лукич крякнул, окатил Женечку ледяным пронизывающим взглядом и объявил:

- Все умничаешь? Вот, все у нас теперь образованные стали, а работа, где была, так там на нее и положили. Иди работай, на губах еще не обсохло меня мудировать.

Женечка вспыхнула и вся в слезах выскочила из кабинета.

После этого стало совсем худо. Заметив любое скопление подчиненных числом более одного, Степан Лукич хитро улыбался и изрекал:

- Мудируем, значит? Ай-яй-яй, а еще интеллигенция!

Люди стали серьезно болеть и попадать в больницу. Департамент вымер окончательно.

Следующим, кто на свой страх и риск решил прояснить вопрос, был начальник третьего отдела. Опытный аппаратный боец, он долго упорно выжидал, пока, наконец, не застал шефа в самом благодушном расположении духа, размягченного плотным обедом и похвалой вышестоящих. Неслышной поступью приблизился он к сановному телу, подобострастно вывыхиваясь на ходу, и горячо зашептал:

- Должен доложить, что начальник второго неоднократно был замечен. Мне донесли. Да. Сказать страшно, – он сделал паузу и округлил глаза. – Мудирует! В рабочее время.

И застыл в почтительном ожидании.

- Васька, что ли? – уточнил шеф.

- Он самый.

- Ну, Ваське можно. Ему статус позволяет.

И все мгновенно стало на свои места.

Как только весть о том, что дело в статусе, разнеслась по департаменту, все разом вздохнули свободнее. Никто уже не боялся ненароком ляпнуть лишнее, случайно попасться на ерунде, не вовремя встретить начальство. Умение блюсти статус было впитано ими еще в детском саду вместе с отвратительно комкастой манной кашей.

По-прежнему никто не знал, какой смысл вкладывал Степан Лукич в изобретенное им понятие, но разве в смысле суть? Разве важно, что именно намертво сплавилось в его вертикально выстроенных мозгах, какие именно иноземные слова были покалечены его памятью, насильно скрещены и приведены к здоровой народной основе? Главное – что словечко прижилось.

Народ наш на слух востер и на меткое слово падок. Вскоре сам министр, открывая коллегию, объявил:

- Мы тут государево дело делаем и хорошо, между прочим, делаем, а вот некоторые, - он не удержался и посмотрел на журналистов, допущенных на открытие заседания, - ничему не научились, зато мудируют направо и налево.

Да что министр! Зашел я на днях в ОВИР справиться о новом паспорте, заглянул в кабинет начальника и услышал:

- Ты по делу или как? Если по делу, то не стесняйся, - правой рукой он сделал гостеприимный жест в сторону стула, а левой несколько раз со значением выдвинул и задвинул ящик стола, - а если мудировать пришел, то мне некогда со всякими тут.

В результате за границу я не поехал, а вместо этого мудирую тут с вами, дорогие читатели, без всякой пользы для государства. Даже обидно.