– Объясните же мне, наконец, почему мы все так похожи друг на друга? – спросил самый молодой из собравшихся, длинноволосый студент в коротких штанах, с татуировкой на ноге. – Я пока что ничего не понимаю.
– Внешнее сходство легко объяснимо, – ответил второй, постарше. Он был веселый и бесшабашный, стриженые вихры торчали в разные стороны. – А как все мы смогли встретиться – вот это загадка.
– Всё это очень сложно, – тихо произнёс третий, молодой мужчина с виноватыми глазами. – Здесь, я думаю, не обошлось без вмешательства каких-то высших сил.
– Вот именно, – задумчиво подтвердил четвёртый, хмуря испитое лицо. – И что это за место такое? У меня есть кое-какие догадки, но...
– А я, пожалуй, знаю, где мы, – с большой долей уверенности сказал пятый, пожилой и самодовольный. – Но как такое возможно? Просто мистика какая-то...
– Нет ничего мистического, – возразил шестой, старик с копной седых волос. Он устроился удобнее, откашлялся и сказал:
– Все вы слышали о различных вероятных вариантах бытия, так называемых пространственно-временных континуумах...
– Так мы – представители этих континуумов, каждый – своего? – перебил самый молодой и самый нетерпеливый.
– Но как мы смогли встретиться? – спросил Вихрастый.
– Я думаю, мы встретились потому, что седьмого не будет, – таинственно произнёс седой старик. – Пусть каждый из нас расскажет свою историю появления здесь. Начнём, пожалуй, с самого младшего – это будет логично. Говори ты, Неформал.
– А что говорить? – молодой вскочил и развёл руки в стороны. – Мне двадцать один год, я очень люблю... то есть любил вино и женщин. Сегодня ранним утром один ревнивый муж, которому мы с его женой наставили огромнейшие рога, схватил нож и всадил мне под ребро. Видимо, я умер тут же, на месте, потому как сразу же после этого очутился здесь, рядом с вами.
– А я не умер, – вмешался Вихрастый. – У мужа дрогнула рука. Нож скользнул мимо и лишь оцарапал кожу, и я тут же выбежал из дома в чём был – в майке и трусах. Я так испугался, что бежал без остановки целых два квартала. Да вы все знаете это, как я понимаю.
– Теперь всё ясно, – сказал человек с виноватыми глазами. – Мы не знаем только тех моментов, когда умерли предыдущие, ну и, конечно, последующие – ведь мы сами к тому времени были мертвы.
– Вот именно, – подтвердил спившийся бомж. – Как же ты умер, Вихрастый?
Мужчина ответил, немного заикаясь:
– Да я и умер-то не по своей вине... Помните, – обратился он к старшим, – я работал экспедитором в одной частной лавочке? Так вот, ехали мы за товаром...
– А, помню, ты о той аварии, – перебил Виноватый. – А я ведь тогда остался жив и прожил ещё несколько лет... Я это... очень много пил...
– Знаем, знаем, не надо об этом, – сказал толстяк. – Ты давай о смерти.
– Я напился до такого состояния, что просто-напросто отключился, – Виноватый тяжело вздохнул. – Это случалось довольно часто, и всё обходилось, но вчера вечером мне не повезло. На дворе – конец декабря, и я замёрз насмерть прямо за недостроенным храмом – вы знаете, где это. Я взлетел вверх и увидел свой труп. Потом был яркий свет. Ну и вот, я здесь...
Все посмотрели на следующего. Тот тоже вздохнул.
– Да, судьба, – пробормотал он. – Врагу не пожелаешь...
– Ну а ты? – спросил Неформал.
– А меня, полуживого, уже примёрзшего к земле, обнаружил случайный прохожий. Я прекрасно помню эту историю, это было три с лишним года назад. Представляете, зима, глубокая ночь, страшный мороз – градусов под тридцать, и я лежу, замерзаю. И вдруг судьба посылает мне ангела-хранителя в лице проходившего мимо человека. Спрашивается – откуда он там взялся? Ведь он мог пойти по тротуару, а он почему-то шёл по узкой тропинке через строительную площадку. Почему ему вдруг, внезапно захотелось сократить путь? И вообще, как он мне потом рассказывал, в тот день он мог совсем не выходить из дома. Там была целая цепь случайностей… Значит, не суждено мне было умереть по глупости.
Некоторое время все молчали. Первым тишину нарушил мордатый:
– Ну и как же ты умер?
Бомж опустил глаза.
– Я прожил сорок лет... Понимаете, жизнь не удалась... Я уже два-три года нигде не работал. Денег не было, перебивался, как мог. От меня ушла любимая женщина. Стихи, которые я писал, оказались никому не нужны. А тут ещё... В общем, такая меня тоска взяла... Безысходность полная... Апатия, депрессия... Ну, я и...
– Ну говори, говори, – подбодрил его Вихрастый.
– А, – отмахнулся тот, – что уж теперь-то...
– Взял верёвку и повесился, – хмыкнул самодовольный толстяк. – Но у меня она оборвалась, а у него, видимо, нет. Так всё было?
– Так...
– Слабак, – презрительно процедил Неформал.
– Бывает, – сочувственно произнёс седой.
Снова все замолчали.
– А что случилось с тобой, Мордатый? — поинтересовался попавший в аварию, и все, кроме старика, с любопытством переключились на того, кому повезло больше, чем им.
– А у меня всё наладилось после неудачной попытки самоубийства. Когда я упал с обрывком верёвки на шее, я очень сильно ударился головой. И тут словно просветление какое-то – что же я делаю, Господи?! Кто виноват в моих неудачах кроме меня? Мы сами творим свою судьбу, согласитесь, ведь не напейся тогда волосатый -дожил бы до тридцати как минимум. И так мне стало противно и обидно, что я допустил такую слабость, так я себя ненавидел тогда за это! Я решил кардинально изменить свою жизнь. Бросил пить, стал бегать по утрам, в общем, занялся собой. Я понял, что надо относиться к себе с должным вниманием, тогда и все окружающие будут по другому меня воспринимать. Так и случилось. Откуда ни возьмись, появились какие-то люди из издательства, вскоре вышла моя первая книга, тут же – вторая, посыпались разные интересные предложения. Любимая вернулась ко мне. Правда, пришлось писать модную беллетристику, поэтому я и сжёг добрую часть написанного ранее – вы уж простите, молодёжь...
– Да ладно, – сказал Виноватый, – я сам сжёг всё раннее.
– И моё? – обиделся Неформал.
– А это моя работа, – почему-то с достоинством сознался Вихрастый.
– Ну а умер-то ты как? – явно жалея о содеянном, спросил Бомж.
– А я даже толком ничего не понял. Вчера лёг спать, заснул и оказался здесь.
– Какова дата твоего вчерашнего дня? – спросил Седой, нахмурившись.
Мордатый назвал число, месяц и год.
– Тебя отравили, – тихо сказал старик.
– Как? Кто? Зачем?
– Может, лучше не рассказывать?
– Нет уж, давай, выкладывай.
– Хорошо. Как давно это было... К тому времени я уже был довольно известным писателем. Книги выходили одна за другой – я тогда писал очень много, к тому же переиздавались старые. Я стал богатым человеком и по совету жены застраховал свою жизнь на очень большую сумму...
– Неужели она? – удивлению Мордатого не было предела. – Но как же... Она ведь любила меня...
– Обычное женское коварство, поверь мне, старому человеку. Подсыпала в чай какую-то дрянь. Когда я вышел из больницы, то сразу же выгнал её. Больше мы никогда не встречались.
Снова повисла напряжённая пауза. Каждый думал о своём и в то же время об одном и том же. Посчитав, видимо, молчание затянувшимся, старик продолжил:
– А моя кончина была самой простой. Я умер, как в том стихотворении, помните: «при нотариусе и враче». Недостойная смерть для поэта. Если честно, то я сейчас даже немного завидую вам, молодым...
– Но как же... Слушай, а если бы тебя тогда спасли? Ну, вкололи бы, что ли, какое-нибудь лекарство? – Вихрастый всё ещё сомневался. – Тогда здесь с нами мог бы быть ещё один, седьмой?
– Видимо, нет. Скорее всего, тело уже исчерпало свой ресурс. А раз седьмого сейчас нет с нами, значит, его никогда не было и не будет...
– Простите, что перебиваю вас...
– Кто это? – воскликнул Вихрастый.
– Какой-то юноша, – сказал Мордатый.
– Да нет, ему лет сорок, – возразил Виноватый.
– А по мне – так все шестьдесят, – удивился Неформал.
– Вы что, это же младенец, – проговорил Седой.
– Кто ты? – обратился кто-то к прибывшему.
– Я – один из вас, – ответил тот.
– Но почему мы не можем определить твой возраст?
– Потому что это не имеет никакого значения, – спокойно ответил старик-младенец.
– Неужели седьмой? – прошептал Бомж.
Появившийся улыбнулся.
– Можете называть меня и так – это ничего не меняет.
– Объясните, что же всё-таки происходит? – нервничал самый молодой. – И почему ты всё время улыбаешься? – спросил он седьмого.
– Ничего не происходит. А улыбаюсь я оттого, что счастлив.
– Но если ты здесь, значит ты тоже умер! Разве смерть – это счастье?
– Возможно, – улыбка не сходила с лица седьмого.
– А жизнь? – не унимался Неформал. – Ведь жить – это так хорошо!
– Не знаю, – ответил седьмой. – Я тут стоял тихо и слушал вас. Разве жизнь стоит того, чтобы погибнуть от переохлаждения? Или быть раздавленным автомобилем? Разве от хорошей жизни вешаются? То, что является благом для нас, не должно приводить к таким последствиям. Разве хорошо быть зарезанным или отравленным? И уж тем более – умереть в собственной постели от старости! Разве для этого всё было задумано?
– Но... – попытался возразить старик.
– Не возражайте, пожалуйста, просто будьте счастливы! Посмотрите, как здесь хорошо...
– А всё-таки, где мы? – спросил Вихрастый.
– Подумайте сами, в каких местах оказываются в подобных случаях, – ответил седьмой.
– Слушай, седьмой, – тихо сказал Седой, – ты, как я погляжу, мудрее всех нас. Я вот никак не пойму – когда же ты умер?
– Я умер при родах.
Откуда-то издалека доносилась приятная мелодия.
– Что же теперь будет с нами? – спросил Неформал.
– Что будет? Ничего, – ответил седьмой и улыбнулся ещё шире.