- Лейтенант, у меня пропало либидо.
Я устроился поудобнее в кресле, вытянул ноги вперед и скрестил их. Затем я достал сигарету, бросил пачку на журнальный столик, прикурил и только тогда посмотрел на нее сквозь табачный дым.
Она немедленно опустила глаза, но я успел заметить в них искреннюю встревоженность, за которой, впрочем, прятался какой-то глубинный, затаенный страх. Я молча разглядывал ее. Свободная домашняя зеленая юбка, черная мужская сорочка с коротким рукавом, тонкие руки с ухоженной здоровой кожей, наспех подкрашенные глаза. Никаких украшений. Высокие, бесформенные, теплые, тоже мужские носки закрывали ее икры.
Я глубоко затянулся и повторил ее слова:
- Итак, у Вас пропало либидо.
- Да, и я надеюсь, Вы поможете мне – нет, нам, - она взглянула на мужа, сидевшего рядом, - разобраться в это деле, лейтенант.
Теперь она с вызовом смотрела мне прямо в глаза.
- Какое у Вас было либидо?
- Вполне обычное, я бы даже сказала, стандартное.
- Особые приметы?
Она покачала головой.
- Когда Вы обнаружили пропажу?
- Месяца четыре назад.
- Либидо Вам досталось от родителей?
Она кивнула:
- От матери. Оно передавалось в нашей семье по женской линии из поколения в поколение.
- Могло ли Ваше либидо представлять интерес для кого-нибудь кроме Вас?
Она нетерпеливо и несколько раздраженно пожала плечами. За нее ответил муж:
- Я думаю, для многих. Вы понимаете, что я имею в виду.
Хотя эта фраза далась ему с трудом, в конце ее он поднял на меня свои честные серые глаза, но тут же опустил их. Она еще раз пожала плечами, не глядя на мужа.
- При каких обстоятельствах Вы обнаружили пропажу?
- В кровати.
- Днем?
- Нет, ночью.
- Опишите вашу спальню.
- Можете пойти и посмотреть сами.
- Мне и здесь хорошо.
Я подтянул ноги к креслу и сильно наклонился вперед, чтобы затушить окурок. При этом я быстро взглянул на нее. Она смотрела на мужа. В ее зеленых глазах на мгновение мелькнула ненависть, и от этого они сделались еще зеленее. Муж сидел, на на кого не глядя.
- Ладно, - согласилась она. – Квадратная комната четыре на четыре. Двустворчатое окно напротив двери, посередине. Две кровати вплотную друг к другу, изголовьем у правой стены. Слева у входа – шкаф, дальше – трюмо.
Она сидела прямо и неподвижно и не помогала себе руками при описании комнаты.
- Ваша кровать ближе к окну или к двери?
- К окну.
- Вы искали потерянное либидо в кровати у мужа?
- Да. Его там нет.
- Скажите, у Вашей жены есть враги? – спросил я его.
- Ну, это сложный вопрос, сами понимаете. Я не могу сказать точно, - он быстро взглянул на меня, - мне, конечно же, никто прямо не скажет, что не любит Веру или что он ее ненавидит…
- Спасибо, - прервал я его.
- Что, простите?
- Спасибо, достаточно.
Я выдержал паузу длиной в полминуты.
- Хотите выпить? – предложил он.
- Водки с тоником.
- Верочка?
Она отрицательно покачала головой. Он встал и отправился на кухню.
- Кто-нибудь еще знал о существовании либидо? Врач? Массажистка?
- Нет.
- Подруги?
- Я не верю в дружбу.
- Кто-нибудь еще?
Она пожала плечами.
Во время этого диалога я написал на листке, который лежал передо мной: «Вы обманываете его, но это не доставляет Вам никакого удовольствия.» Я перевернул листок вверх ногами и пододвинул к ней. Она прочитала и посмотрела на меня равнодушным взором. Я скомкал бумажку и положил в карман. Ответ был ясен.
Вернулся муж и принес выпивку. Я пригубил, поставил стакан на журнальный столик и встал. Дошел до окна, постоял немного, наблюдая за улицей, и вернулся к креслу.
- Посмотрим, что у нас получается. Примерно четыре месяца назад у Вас исчезает фамильное либидо. Вы бросаетесь его искать в постель к мужу, но не находите. В своей постели Вы его тоже не находите – так?
Она кивнула.
- Сначала Вы пытаетесь это скрыть, надеясь быстро вернуть себе либидо, но в конце концов Вам приходится рассказать обо всем мужу. Он реагирует так, как Вы и ожидали.
Я посмотрел на мужа:
- Вы устроили скандал и ушли к друзьям.
- С чего Вы взяли?
Его голос был переполнен праведным негодованием, но посмотреть мне прямо в глаза он не решился. Я молчал, и он, наконец, сдался
- Да, Вы правы.
Он как-то сразу обмяк и сильно ссутулился.
- Пойдем дальше. Недруги у Вас есть, но явных врагов нет. О Вашем либидо определенно знал только муж; остальные могли лишь догадываться. Кстати, когда Вы выходили из дома, Ваше либидо всегда было с Вами?
- Да.
- Но Вы его никогда и никому не демонстрировали?
- Никогда и никому.
- Таким образом, где-нибудь случайно оставить свое либидо Вы не могли; дома его тоже нет; украсть его не мог никто, кроме… - я сделал театральную паузу, - Вашего мужа.
Она уставилась на него, а он на меня. Оба казались ошарашенными. Я продолжал, упорно глядя на нее.
- Теперь самое интересное, мотивы.
- Вот именно, мотивы, - с вызовом повторил ее муж.
- Незадолго до исчезновения либидо поведение Вашего мужа изменилось. Он стал задерживаться на работе, тратить больше, чем обычно, иногда даже не ночевал дома. Не составляет особого труда выяснить, где он проводил время…
- Я ночевал у друзей! Эти Ваши намеки оскорбительны и неуместны!
Он чуть не дрожал; скулы побелели, а лоб покраснел, голос моментами срывался на крик. Я продолжал говорить для нее:
- Не составляет особого труда выяснить, кто она, где живет и так далее. Но к нашему делу это не имеет отношения. Я обещал Вам мотивы – вот они. Эту его связь надо было как-то оправдать; и в глазах других, и, что не менее для него важно, в его собственных глазах. Лишить Вас либидо – один из наиболее очевидных и, вместе с тем, эффективных путей к этому.
Я потянулся за своим стаканом и сделал глоток. Ее муж поднял голову, чтобы сказать что-то, но не решался. Не дожидаясь исхода его внутренней борьбы, я продолжил лекцию.
- Дальнейшее развитие событий мне представляется так. Преступник известен, мотив ясен, не хватает только обстоятельств самого деяния. Я потрачу какое-то время, копаясь в этом деле, и в конце концов припру его к стенке неопровержимыми уликами Или, что вероятнее, в какой-то момент он все расскажет сам, и дело будет закрыто к нашему с Вами удовлетворению.
Я сделал еще глоток, закурил и выдохнул дым прямо в ее глаза, пристально смотревшие на меня.
- Но ты сделала ошибку, детка.
Он в бешенстве вскочил:
- Не смейте так обращаться к моей жене!
- Сядьте и молча слушайте.
Он растерянно моргнул, сел и больше не вмешивался. Она достала из нагрудного кармана сорочки носовой платок и протерла вспотевшие ладони.
- Какую ошибку? – надтреснутым голосом спросила она.
- Первая ошибка очевидна. Вы сказали, что обнаружили пропажу либидо в кровати. Это звучит очень логично, но абсолютно неестественно. Неожиданное отсутствие либидо можно обнаружить где угодно, но только не в постели, когда уже поздно.
Она попыталась возразить, но я остановил ее предупреждающим жестом.
- Я знаю, у Вас заготовлено объяснение, и эта как бы ошибка запланирована Вами заранее, для большей убедительности. Поэтому я не обратил большого внимания на этот момент в разговоре. Но то, что, по Вашим словам, это случилось ночью меня изрядно насторожило. Слишком уж все просто и гладко. Слишком.
Я готов побиться об заклад, что в том, как она на меня смотрела в этот момент, сквозило уважение, если не восхищение.
- Дальше. Ваша реакция на мой маленький тест сказала мне многое о Вас; поэтому, когда я обвинил в краже Вашего мужа – как Вы и ожидали – я пристально наблюдал за Вами. И тут Вы совершили вторую ошибку. Маленькую, незаметную, естественную, но решающую. Вам следовало сперва уставиться на меня, переваривая смысл сказанного, если, конечно, Вы невиновны.
Я повернулся к ее мужу.
- Ваша жена намеренно спрятала свое либидо подальше и постаралась сделать так, чтобы обвинение пало на Вас.
Она всхлипнула, зажала зубами платок и выбежала в спальную. Муж понимающе кивнул головой:
- Она сделала это из мести.
Затем он схватил мою руку и принялся энергично трясти ее:
- Спасибо, лейтенант. Огромное Вам спасибо!
- Не стоит меня благодарить. У вас есть коньяк? Ей надо выпить.
- Нет, но я сейчас принесу.
Он суетливо оделся и открыл дверь.
- Я мигом.
Я вошел в спальную и посмотрел на женщину, которую я впервые увидел полчаса назад, но которую я так хорошо понимал. Она лежала поверх одеяла, уткнувшись лицом в подушку.
- Зачем… Зачем Вы…
Я достал из внутреннего кармана пиджака плоскую бутылку коньяка и чуть ли не силой заставил ее сделать два больших глотка. Затем прикурил сигарету и дал ей.
- Зачем Вы устроили эту комедию?
- Одевайся, детка, по дороге объясню.
Она послушно погасила сигарету, побросала кое-что в сумку, достала из шкафа одежду и выжидающе посмотрела на меня, чтобы я вышел и дал ей переодеться. Я отвернулся к окну и закурил. Из подъезда вышел ее муж и. чуть не подпрыгивая, бодро зашагал по улице.
Когда шуршание одежды за моей спиной смолкло, я повернулся, вывел ее в коридор и подал пальто. На улице я поймал такси и назвал водителю свой адрес. Мы обогнали ее мужа, и я обернулся посмотреть на него.
Он шел, все так же подпрыгивая на ходу, и мечтательно улыбался. Мне было его совсем не жалко. Я знал, что она виновата, знал, что от этого удара он не сможет оправиться никогда; но считал это вполне адекватным наказанием за убийство, совершенное им.
Именно это я объяснил ей по дороге, и она сразу поняла, что я имею в виду. Ведь это в ней он методично убивал все живое, женское, светлое. Это ее он мучил беспочвенной, мелкой, жестокой ревностью; мимо нее он скользил равнодушным взглядом, требуя в ответ обожания и почитания; ее доводил до слез, до истерики, до болезни и уходил на ночь глядя, громко хлопнув дверью. И многое другое объяснил я ей по дороге всего одной фразой.
Я кивнул в сторону ее бывшего мужа, которого мы обгоняли, и шепнул ей на ушко:
- Пусть поищет твое либидо в своем дырявом кармане.
И она доверчиво прижалась ко мне плечом.