Пол Тиббетс прожил девяносто два года... интересно, а сколько проживу я? Если, конечно, кто-то из нас вообще переживет эту гребаную войну. Сколько? И смогу ли точно так же спокойно спать по ночам, зная, что на моей совести... Хотя, считать тоже будет некому. Скоро бородатый анекдот про карту, ластик и Америку перестанет быть шуткой, только в отличие от Тиббетса, я в анналы истории не попаду. Я уже попал. В анналы. И хрен теперь оттуда выберусь, а как все начиналось...

Как я гордился тем, что буду служить в ракетных войсках, что меня сочли достойным этой чести — держать в руках самое грозное оружие моей страны. Стать её настоящим защитником и стражем. С ядерной дубиной. Только тогда я был стопроцентно уверен, что пускать её в ход не придётся никогда, а Третья мировая останется страшилкой, которую считает себя обязанным обыграть каждый второй режиссер. Хреново осознавать, что ошибся...

Как и тогда, в молодости. Когда забил болт на учебу в вузе, втрескавшись по уши в Саманту. Американка приехала к нам по программе обмена и почему-то выбрала меня, хоть я был моложе её на целых три года. Помню, как офонарел, когда Сэм подошла ко мне и попросила показать ей город. Я тогда дар речи потерял и с минуту тупо молчал, глядя в её огромные глазищи странного цвета: ни голубые, ни зелёные, ни серые, черт знает какие.

А кроме глаз у Сэм была обалденная улыбка. Из наших так не улыбался никто, по-настоящему, будто каждый день, каждая прожитая минута — радость. Мне казалось, что сама Саманта светится, и остальные девчонки на её фоне просто меркли. Город я ей тогда показал и был на седьмом небе, когда услышал, что нравлюсь Сэм, и она непрочь провести со мной еще не один вечер.

Окончательно мою башню сорвало, когда Саманта меня в койку уложила. Блин, по идее, это я должен был её, но мать — дай ей Бог крепкого здоровья, и батя — ему такого же, воспитали из меня грёбаного паладина, который ни в коем случае не должен требовать от девушки ничего до свадьбы. Не должен, и хоть ты тресни. И я не требовал, думая, что так и надо, и смертельно завидуя однокашникам, живописующим свои постельные подвиги.

Уже потом я понял, что лопоухостью своей Саманту и привлек. Походу, у них там, в Америке, таких уникалов давно уже не водилось, вот она и решила соблазнить русского медведя. Медвежонка. Именно так она меня и назвала, когда... Странно, что я до сих пор помню ту ночь, ведь прошло уже столько лет, и женщин в моей постели побывало немало. Но Сэм помню так ясно, словно это было вчера, хоть я тогда облажался по полной. А разве могло быть иначе? Это только в кино сопляки трахаются в первый раз как секс-машины и не кончают часами. Ага.

Впрочем, реабилитировался я быстро, а Саманта ловила странный кайф от того, что я такой тупой в этих вопросах. Она учила меня, как надо, а потом принимала экзамен, награждая за успех ласками, о которых раньше я мог только мечтать, тайком от родителей ползая по порносайтам. По результату, башку я потерял совершенно и собрался на полном серьёзе сделать Саманте предложение. На реакцию родных мне было пофиг, я любил Сэм и хотел быть с ней. Всегда.

И охренел, когда в ответ на предложение, сделанное по всем правилам, Саманта рассмеялась и ответила, что я очень милый маленький медвежонок, но дома её ждет муж, а наши игры пора заканчивать. Она уже получила от меня всё, чего хотела, так что...

Не ударил её я только потому, что долбаная воспитанность не позволила. Но ощущать себя использованным гандоном было не айс. Из всех возможных решений проблемы с «разбитым сердцем» я выбрал самое тупое, неправильное, но самое русское — забухал. Забил на занятия, связался с местными панками и таскался с ними по клубам и подвалам. Просыпался в странных местах с девками, имен и лиц которых не помнил, и допрыгался до отчисления.

Чтобы оказаться подальше от родительских нотаций и причитаний, я пошёл в военкомат и сам попросился в армию. Решил радикально сменить обстановку и окружение, а что может быть лучше в этом случае? Тогда я и предположить не мог, что останусь в армии, но... тут я встретил свою вторую любовь, которой верен до сих пор. С того момента, как увидел на полигоне. «Тополь» вышиб из моей башки Саманту раз и навсегда, я попался, но не жалел и не жалею до сих пор, потому что нашел своё место.

И даже когда увидел Сэм по телевизору — не пожалел, и когда смотрел на её дочь, удивительно похожую на меня, — тоже. У доктора каких-то там наук Саманты Олсон и русского ракетчика не может быть ничего общего. Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. По самую голову. Я смотрел тот репортаж и думал, что судьба развела нас вовремя, ведь в противном случае я бы никогда не стал тем, кем стал.

Попыток разыскать Саманту через интернет я не делал, слишком дорого это бы обошлось. Всё отболело и забылось, так зачем ворошить? Между нами — три тысячи миль и несколько лет, её работа и моя служба. И даже если та девочка — действительно моя дочь, я все равно буду для неё чужим. Всегда. Она носит другую фамилию и зовёт отцом не меня, так какой смысл заморачиваться из-за этого?

Особенно теперь, когда моя вторая любовь вот-вот уничтожит первую. Сотрёт вместе с городом. Полученный приказ я выполнил быстро и четко, стараясь не думать о том, что среди сотен тысяч погибших будут и они: Саманта и девочка, имени которой я никак не могу вспомнить, да и называл ли его ведущий той телепередачи?.. Неважно. Совсем скоро обе они исчезнут, и, может быть, потом исчезну я сам, хоть наш комплекс уже давно покинул точку, с которой был нанесен удар. Но на войне возможно всё, даже чудо.

О котором я, сам не признаваясь себе в этом, просил Бога, хоть и не верил в Него никогда. Пусть ракету перехватят, и они выживут. Защитник Родины так думать не может, а отец, никогда не державший на руках свою дочь, но узнавший её даже через три тысячи миль — может? Ни я, ни Саманта не виноваты в том, что полчаса назад я сделал то, что обязывался сделать, давая присягу, но поможет ли это кому-либо из нас?

Они исчезнут сейчас, а сколько лет проживу я? Стану ли живым подтверждением того, что смерть любит своих поставщиков? Тиббетс стал, так чем я хуже? Я послужил Смерти куда усерднее, потому что бомба Тиббетса — игрушка, по сравнению с «Тополем». А значит, и моя награда должна быть значительнее, чем его.

— Цель поражена.

Чуда не случилось.