Часто можно услышать, что склонность к риску – следствие человеческого бесстрашия. Возможно, это и верно. Однако бывает обратная ситуация, когда именно страх толкает на риск… Примеры? Пожалуйста!

По пути в Питер наш поезд сделал двадцатиминутную остановку где-то в районе Гусь-Хрустального. Мы с сыном восьмиклассником вышли на перрон, отбили атаку торговцев сувенирами и огляделись. Ничего интересного: железнодорожные пути, пахнущие креозотом, серые одноэтажные здания. Устав от неподвижности, пассажиры прохаживаются по узкой платформе, некоторые жадно курят.

- Лёш, отойдем куда-нибудь, - предложила я, - а то нас здесь дымом задушат.
Мы увидели, как из каждого вагона, пересекая десятки рельсов, потянулись муравьиные цепочки пассажиров. Не иначе – в местный магазинчик. Пошли туда и мы, поскольку другого развлечения вокзал нам предложить не мог.

Сувенирная лавка оказалась довольно приличной: и выбор большой, и цены «божеские». То, что предлагали нам купить возле поезда, было здесь раза в два дешевле.
Я повертела в руках изящные вазочки интересной формы - они оказались нетяжёлыми и прочными. Пожалуй, надо взять: я ведь должна что-то привезти друзьям из поездки.
Но, чёрт возьми, я ж без денег!

- Алёшка, давай бегом к отцу, - скомандовала я, - тащи кошёлек. Жду тебя здесь.
Сын исчез за дверью, а я начала по второму разу просматривать витрины - с чувством, с толком.
Время шло, а сын не возвращался. Я слегка занервничала. Да где ж его носит, уже трижды можно было сходить!
Народ делал покупки и покидал магазин. Вот ушла последняя пара. Я осталась одна: внешне спокойная, внутренне – на взводе. Наконец, махнув рукой на сувениры, я направилась к выходу: не ровен час, опоздаю на посадку.

Вышла из магазина и... застыла в ужасе. Путь мне преградил медленно ползущий товарняк, этакая невероятной длины прямая кишка, - наверное, километра три от «носа» до «хвоста». Его первые вагоны уже исчезли за горизонтом, а последние ещё не появились в поле зрения. Со мной поравнялась только середина состава. Вот, значит, почему Лёшка не смог вернуться! Но мне-то - боже ж мой - что делать? Мой поезд тронется вот-вот. Может быть, проводница в эту минуту уже загоняет людей в вагоны и убирает лесенку. Муж и сын, наверное, с ума сходят…
Обежать поезд? Бесполезно, не успею. Ждать, пока проедет? Да при такой скорости он полчаса тянуться будет! Остается одно… Остаётся одно…

Бывают стрессовые моменты, когда мысли являются не в виде словесных формулировок (на внутренние монологи просто нет времени) - они принимают форму ощущений и зрительных образов. Наверное, именно так «мыслят» водители авто, пытаясь предотвратить столкновение, или пожарные, входя в горящий дом: уже не мозг, а подсознание обрабатывает информацию и выбирает оптимальные варианты действий. Принимаются мгновенные решения, и человек – почти на автопилоте – исполняет их. Видимо, что-то подобное произошло и со мной, и я вдруг ощутила как данность, что полезу под «брюхом» поезда, когда он остановится.
Но – остановится ли? А если он, сбросив скорость почти до нуля, наберёт её опять? У поездов есть такая манера. А иногда они тормозят на несколько секунд и тут же стартуют - не успеешь до пяти сосчитать. Что ж, значит, у меня всего пять безопасных секунд. Только пять, и ни одной больше. Если за это время не успею, и поезд двинется, когда я буду под ним, – пиши пропало. Каренина дубль два. В лучшем случае придётся упасть на землю и лежать, пока все вагоны не пролетят над головой. Но что толку от этого купания в грязи, если я к питерскому поезду всё равно не успеваю!
Состав ощутимо замедлил ход, но всё ещё двигался, наматывая на громыхающие колеса мои нервы. И это продолжалось бесконечно. Хоть бы время знать - сколько у меня его в запасе. Или увидеть наш поезд – стоит он или уже помахал ручкой? Может, мне уже и лезть на "ту" сторону незачем?

Что бы вы чувствовали в такой ситуации? Меня внутренне трясло. А может, и внешне. Хорошо, что зрителей не было. Нет ничего мучительнее, чем вынужденное бездействие в момент, когда нужно срочно что-то предпринимать. Сердце моё колотилось, дыхания не хватало.

…Интересно, смогу я проскочить под идущим составом? Возможно. Но вдруг споткнусь и упаду, и колесо отрежет от меня что-нибудь нужное? Или толкнёт меня на рельсы одна из железяк, свисающих под вагоном? Нет, лучше останусь жива и в полной комплектности. И без копейки денег, без тёплой одёжки, в домашних тапочках. Одна – между Питером и Казанью.
Ну же, останавливайся!
Я согнулась пополам, как бегун перед стартом, чтобы кинуться под вагон, не теряя ни секунды. Проклятая шайтан-арба уже не ехала, а ползла, и я так и стояла перед ней в земном поклоне...

И вот – свершилось: лязгнув железом, адская махина приросла к рельсам. Скорее!
Я спрыгнула с перрона на железнодорожные пути и, подобно стреле Робин Гуда, пролетела между колёс пахнущего соляркой поезда.

Питерский поезд ещё стоял, и путь к нему был свободен! Счастье-то какое! От сердца отлегло. А вот и муж на платформе, и смотрит в нужном направлении, прямо на меня, вернее, под колёса: догадался, что я появлюсь именно оттуда. Но почему у Димы такое напряженное выражение лица, проблема-то уже позади! Я виновато заулыбалась, ожидая заслуженной «головомойки», и побежала к нему. И тут на меня обрушился новый удар:
- Алёшка где? – почти крикнул Дима, продолжая смотреть под поезд.
Меня парализовал ужас, сердце снова как будто рухнуло под колёса.
- Как – где? Он к тебе ушел… давно уже, - я едва могла разговаривать.
- Его здесь не было! – ответил муж не своим голосом.

Вот это да! Не полез ли он, боже упаси, под движущимися вагонами? От этой мысли едва не теряю сознание, но быстро успокаиваю себя: нет, такое не пришло бы ему в голову. Каскадёрские трюки – это по моей части.
Видимо, когда Алеша вышел из магазина, поезд уже проходил мимо. Сын не догадался вернуться и сказать мне об этом, а преспокойно пошёл в обход. О, как недогадливы бывают даже взрослые дети!
Но… почему ж я его не увидела, когда стояла на той стороне? Видимо, далеко успел уйти. Да и смеркаться начало.

- Дим, если наш поезд сейчас тронется, ты езжай с вещами, я остаюсь. Кошелек кинешь в окно, - пробормотала я, и, набрав полные легкие воздуха, свистнула - четырьмя пальцами, по-пацановски. Свист заложил уши стоящим рядом пассажирам, на меня удивлённо оглянулись, кто-то назвал Соловьём-Разбойником…
Сын не появлялся. Мне казалось, что я впадаю в предобморочное состояние.
За свистом последовал мой истошный вопль: «А-лё-ша-а!!! Беги сюда-а!» И – снова свист. Потом крик. И так по кругу - по третьему, по пятому.
Куда идти, где искать?

Глаза начинали слезиться от слишком напряженного всматривания в даль. Я ничего не видела вокруг себя, даже на мужа не взглядывала. Слышала только, как он выкрикивает имя сына, усилив голос сложенными в «рупор» ладонями. И конца не предвиделось этому ужасу…

Но вот, едва различимый, вдали показался виновник паники. Слава Богу, живой! Он шел к нам медленно, не напрягаясь (если поезд поедет – ни за что не догонит!) Нас он ещё не видел в толпе.
Я попыталась поторопить его свистом и криком, и сын, наконец, меня услышал. И - повернул назад!
Он не догадался, что я пролезла под поездом и стою возле своего вагона, ему показалось, что я вызываю его… обратно к магазину! Да что ж за маразматическая ситуация!

Я сказала Диме: «Мой голос его сбивает, зови ты!» Над платформой раздалось: «Алёша, быстрее к поезду!»
Сын, наконец, сориентировался и опять сменил направление.
Димин «разум возмущённый» вскипал справедливым негодованием:
- Зачем вы туда потащились? Не прожила бы ты без этих сувениров!
- Да не нужны они мне были, - оправдывалась я, прерывисто вздыхая, как от долгого плача, - ноги размять хотелось.
- А за поездом пробежаться не хотелось? – сердился он.
Я отводила глаза и опускала повинную голову. Что ж, имеет полное право ругаться. Сколько он перенервничал, пока нас ждал, только ему известно. Хорошо ещё, добром кончилось.

Сын подошел к нам.
- Ты почему не бежал? – спросили его почти одновременно.
- Я подумал: раз мама осталась в магазине, значит, она придёт ещё позднее меня. А тогда – зачем спешить? – невозмутимо отозвался он.
Ну и логика! Хоть стой, хоть падай. То, что мы можем не успеть к посадке, он, оказывается, в расчёт не брал! Мама же предусмотрительная, она всегда знает, что делает. Раз сочла возможным отойти от своего поезда, значит, все последствия просчитала. Чего бояться?
А мама не просчитала. Мама тоже иногда ошибается.

…Поезд набирал скорость, мы с Димой сидели у окна и пили пиво во славу удачно завершившегося эпизода. Моя душа расставалась с последними трепыханиями страха. Нет, никогда больше не поведу себя так глупо. Битая собака догадлива стала.
А потом… мои эмоции не удержались взаперти и выплеснулись наружу: я рассказала соседям по вагону об этом незначительном, но запоминающемся приключении. Тут-то мы и подружились на весь оставшийся путь...